Геннадий Мурзин - Кровопийца. Уральский криминальный роман

– Я понимаю, гражданин следователь. Неприятная процедура, но от нее никуда не деться. Я бы рада помочь. Но чем? Сама не знаю.

– И последнее, – Дворкин придвинул ей стопку исписанных листов. – Подпишите протокол допроса. Прочтите и подпишите… в конце каждой страницы.

Женщина бегло пробежала написанное и везде расписалась.

– Все? Могу быть свободной?

– Да. Но я подготовил постановление о признании вас законным представителем потерпевших. Если согласны, – он подал ей еще один заполненный лист, – то распишитесь тоже.

Женщина расписалась и вышла из кабинета.

В кабинете Фомина – не продохнуть. Пятнадцать человек расселись, как и где могли. Совещание оперативно-следственной бригады решено провести здесь. Это – решение руководителя. Дворкин посчитал, что так будет лучше: сыщикам проще, когда они в родных стенах. Он же, то есть следователь прокуратуры, посчитал, что будет удобным, если вести совещание будет не он, а подполковник Фомин. В конце концов, это не принципиально. Когда об этом доложил прокурору Осипову, то тот поморщился, но возражать открыто не стал. Только и сказал: хозяин – барин.

Дворкин пришел, когда все уже были в сборе. Фомин придвинул ему один специально оставленный свободный стул. Огляделся. Почти всех он уже знал. Однако были и новички. Он догадался, что это именно те, кого выделили в помощь. Фамилии их ему назвала горпрокуратура, но лица еще были незнакомы.

– Начнем? – Вопрос Фомина адресовался Дворкину и он кивнул. – Для начала хочу познакомить с новыми членами оперативно-следственной бригады. – Он обвел всех взглядом. – Майор юстиции Синицын, старший следователь следственного отдела городского УВД; старшие оперуполномоченные уголовного розыска областного УВД старший лейтенант Курбатов и капитан Семенов. Все трое временно прикомандированы к нам и входят в оперативно-следственную бригаду по факту убийства Подкорытовых. Прошу любить и жаловать. – Он сделал паузу, отпил из стакана, стоящего на столе, потом продолжил. – Думаю, что все мы с особенным желанием ждем сообщение старшего эксперта-криминалиста Воробьева. Пожалуйста, Еремей Саввович, но лишь саму суть.

– И, в самом деле, я не считаю необходимым задерживать ваше внимание на том, что многим из вас уже хорошо известно. Насчет отпечатков пальцев: все, которые были взяты мною на месте преступления, принадлежат либо соседям потерпевших, либо самим потерпевшим. Характер убийства Подкорытовой-старшей вы знаете, и данные подтверждены экспертами полностью. Смерть была мгновенной, так как нож поразил ее сердечную мышцу. Кровь, имевшаяся на кухне возле убитой, принадлежит Подкорытовой-старшей. Насчет убийства ее дочери: смерть наступила в результате асфиксии, то есть удушения, а все другие тяжкие телесные повреждения причинены девочке после того, как остановилось ее сердце. В том числе, и изнасилование. В спальной комнате – в постели и на полу – много крови. Вся она принадлежит убитой. Как вы помните, ее труп нами был найден на полу. Нож, которым была убита Подкорытова-старшая, нами найден. Этим же самым ножом были нанесены ранения и дочери. На ноже нет никаких отпечатков пальцев, что свидетельствует, что после совершения преступления, нож был тщательно вымыт и вытерт, особенно рукоятка. Девочка была задушена, скорее всего, заранее приготовленной удавкой. Если судить по следам, оставленным на шее Подкорытовой-младшей, это был плетеный шнурок: на коже виден рисунок.

Воробьев остановился и зачем-то внимательно посмотрел в лицо следователя Дворкина. Потом продолжил:

– Как вы помните, нами была обнаружена смятой и в беспорядке вторая находившаяся в спальной комнате кровать. Все мы полагали, что Подкорытову-младшую мучили и на этой кровати. Там ведь были также следы спермы, то есть факт изнасилования. И плюс – простыня, испачканная кровью. А вот тут-то нас с вами ожидает сюрприз. Анализ крови, оставленной на указанной простыне, указывает на то, что она не принадлежит никому из убитых…

– То есть кровь, оставленная на простыне, принадлежит третьему лицу? Так, да? – спросил Курбатов, сидевший у самой входной двери.

– Совершенно верно.

– Может, убийца случайно поранился? – опять спросил Курбатов, чем обратил в свою сторону взоры всех присутствующих.

– Это уже не по моей части.

– Извините, – сказал Курбатов.

– Да, – заметил Дворкин, – ни один вопрос не снят. Наоборот, загадок еще прибавилось.

– Не скажите, Игорь Валентинович, – возразил Фомин. – Это заключение экспертизы, сделанные анализы могут еще потом нам послужить. Я вижу тут два варианта, которые нам придется отрабатывать: либо кровь на второй постели оставлена самим убийцей, либо… была еще одна жертва.

– Вторая жертва, точнее – третья? – удивленно спросил Дворкин. – Но куда она подевалась? Не могла же испариться?

– Вот это-то и странно, – добавил Фомин. – Я считаю, что Курбатову надо поручить поработать с классом, где училась Подкорытова-младшая. Там могут быть подружки. Он самый молодой, и ему легче найти общий язык с подростками. Если вы, Игорь Валентинович, не станете возражать, то я бы попросил следователя Синицына еще раз допросить соседей, родственников.

– Согласен. Тем более, что сам-то я заплюхался, – поддержал Дворкин.

– И еще. Характер удушения (шнурком) совпадает с характером удушения вчерашней жертвы. А что, если?..

Дворкин посмотрел в сторону Фомина.

– Вы об убийстве мужчины…

– Так точно.

Дворкин покачал головой.

– Не вижу никакой связи.

Курбатов спросил:

– А удушение с помощью шнурка?

– Только и всего, – усмехнувшись, ответил следователь прокуратуры, которому Алексей Курбатов, похоже, понравился.

Приотворив немного дверь кабинета на втором этаже, Фомин спросил:

– К вам можно? Я – ненадолго, – поспешил успокоить хозяина он.

Александр Степанович Осипов, прокурор Прижелезнодорожного района, оторвав взгляд от лежащих на столе бумаг, поднял голову и не смог скрыть своего неудовольствия, но возникшее было раздражение все-таки подавил.

– Заходи, раз уж пришел… Но мог бы прежде и позвонить.

– Прошу прощения… Я был у вас, у Дворкина… По одному каверзному вопросу…

– И что из того?

– Он посоветовал к вам обратиться.

– А сам? Не мог решить вопрос?

– Он говорит, что без вашего личного вмешательства – никак.

– Что еще там? – Прокурор стал перебирать на столе папки с документами.

Фомин сделал вид, что не заметил, насколько к нему неблагожелательны. Он придвинул стул к столу и присел сам, подумав про себя: «Приглашения – не дождешься».