Геннадий Мурзин - Кровопийца. Уральский криминальный роман

– Ну? – повторил Осипов.

Фомин хотел было (уже на языке вертелось) сказать, что сначала надобно запрячь – потом только понукать. Каким-то чудом удержал свою дерзость внутри.

– Александр Степанович, мне захотелось глянуть в ваш журнал регистрации дежурств…

– Это еще что?! Зачем?! Что еще задумал?

– Хочу посмотреть записи за 22 января, точнее – за вечер.

– А что тогда? – Осипов тут же вспомнил. – Это, кажется, в тот вечер был убит потерпевший Кривощеков?

– Так точно. Я хотел бы посмотреть сделанную в тот вечер запись дежурившего следователя.

– А Дворкин?..

– Он смотрел, конечно, но я своими глазами хочу глянуть.

Осипов, уставившись на Фомина, заметно стал багроветь.

– Подполковник, ты это серьезно?

– Что «серьезно»? – переспросил (будто, не понял) Фомин.

– Ты… ты… – прокурор в ярости стал задыхаться, – ты моим людям не доверяешь? А не слишком ли, позволительно будет спросить, а?

Фомин оставался спокоен.

– Я не понимаю, из-за чего вы так рассердились, Александр Степанович. Покорнейше прошу простить, если вам показалось, что я кому-то не доверяю. Честное слово, не хотел.

– Ну, и чего же ты «хотел»?

– Хотел лишь посмотреть. А вдруг мне бросится в глаза какая-нибудь характерная деталь? Во вред кому-либо, что ли?

– А Дворкин? Он не обиделся и не послал тебя ко всем чертям?

– Нет. Он не видит в этом никакого криминала.

Осипов хмыкнул. Встал, вынул из лежащей на столе пачки сигарету, щелкнул зажигалкой, прикурил. Глубоко затянувшись, он отошел к окну. Там, за стеклом, затянутым морозным узором, вовсю буйствовала метель. Ветер выл и хлестал наотмашь по стеклу снежной крупой. Уральская зимушка-зима вступила в свои права и, кажется, обещает стать очень суровой. Минут через пять он вернулся к столу, ни слова не говоря, потянулся к телефонному аппарату, надавил на несколько клавиш.

– Принесите журнал регистрации дежурств.

– За прошлый год? – уточнил на том конце провода милый женский голос.

– Нет. За январь нынешнего.

Прокурор повернулся к Фомину.

– Не знаю, что ты там хочешь увидеть. Впрочем…

Он что-то еще хотел сказать, но отворилась дверь и вошла молодая женщина с распущенными до плеч каштановыми волосами, подошла, молча положила перед Осиповым журнал в ярко-красном переплете, повернулась и вышла.

Осипов придвинул принесенный журнал Фомину, а сам занялся бумагами, перестав замечать подполковника.

Полицейский «УАЗик», изрядно потрепанный, преодолев снежный намет, подвернул к дому и приткнулся у подъезда. Ветер – рвет и мечет. Из салона, натужно сопя, вывалился Синицын. Поеживаясь, направился к входной двери, недовольно бурча себе под нос: «В такую погоду добрый хозяин и собаку на двор не выгонит, а мне вот…»

Он скрылся за дверью. Поднялся на второй этаж, повернул налево и остановился у металлической двери. Огляделся. Завидев кнопки, нажал на одну из них. Подождал и снова нажал. Где-то там открылась дверь, и послышались тяжелые шаги. Щелкнул замок, но дверь лишь немного приоткрылась, оставшись на цепочке.

– Вам кого? – Взгляд мужчины пробежал по полицейской форме.

– Простите за беспокойство… Я – следователь. Мне нужен Осип Захарович Омельяненко, проживающий в квартире одиннадцать.

– Омельяненко? Это – я. А зачем вам понадобился?

– Откройте, пожалуйста. Надо побеседовать.

– Вам – надо, а вот мне – нет, – проворчал он, но цепочку, удерживающую дверь, сбросил. – Входите.

Они прошли в квартиру. Синицын, перешагнув порог, остановился. Снял полушубок, повесил на вешалку, стал расстегивать защелки на ботинках, пытаясь их снять.

Хозяин подозрительно смотрел на пришедшего.

– А вы и в правду из полиции? – спросил, наконец, он.

– Разве не видно? – Гость, наконец, сбросил второй ботинок и выпрямился.

– Не похоже. И форма, и погоны, но вы не настоящий какой-то.

– Почему вы так решили? – удивился Синицын.

– Потому. – Хозяин продолжал подозрительно смотреть на пришедшего. – Где вы видели полицейского, который, войдя в квартиру, снимает обувь?

– А, вот оно что… Вот и увидели… Все когда-то случается в первый раз… Впрочем, вот мое удостоверение.

Хозяин повертел документ с тиснением и красного цвета, развернул, прочитал, посмотрел на фотографию и на лицо пришедшего, вернул удостоверение.

– Вроде, все в порядке. Проходите. – Он указал рукой в сторону комнаты.

Устроившись в глубоком кресле, возле журнального столика Синицын обвел взглядом комнату. Омельяненко продолжал стоять неподалеку.

– Вы бы тоже присели, – заметил Синицын, – а то беседы не получится.

– Я все думаю: на предмет чего может быть беседа? Думаю – и не нахожу – Все же присел на другое кресло.

– Я, Осип Захарович, по поводу убийства вашего соседа.

Хозяин удивленно уставился на пришедшего.

– Но… я уже все сказал вашим… тогда, в тот вечер, и добавить мне нечего.

– Знаю. Читал первичные материалы. Но мне, как следователю…

– Хотите допросить по всей форме?

– Не совсем. Это будет беседа… пока не для протокола. Дальнейшее будет зависеть от вас, от вашей искренности.

– Искренности? – переспросил хозяин. – Значит, у вас сомнения? Значит, считаете, что я в чем-то солгал? Но зачем мне это?

– К сожалению, ни на один ваш вопрос пока ответить не могу. Еще раз повторяю – рассчитываю на вашу искренность.

– Ну, ладно, – Осип Захарович безнадежно махнул рукой, – спрашивайте, что вас интересует.

– Для начала скажите, где работаете?

– В частном охранном предприятии «Защита». Я еще в силе, с оружием умею обращаться…

– С оружием? – следователь насторожился. – С холодным – тоже?

– Естественно. Я служил в ВДВ. Перед броском на Афганистан готовили ко всему.

– Вы и там побывали?

– Два года. Был ранен, но легко. «Духи» 3 3 Так советские солдаты называли участников мусульманских отрядов сопротивления, то есть душманов. ночью пытались подстрелить, но неудачно. Наш взвод охраны обеспечивал безопасность главной военной прокуратуры группировки. Да, кстати, там земляков нашел. Во время сопровождения прокуроров (дорога была долгая) разговорились. Следователь-стажер оказался нашенский, Яблоков. Сейчас он в райпрокуратуре. Знаете?

– Слышал, но близко не знаком.

– Тогда же познакомился еще с одним земелей. Он тогда был помощником главного военного прокурора. Осипов его фамилия.

– Александр Степанович?!

– Точно так. Я заметил, что там Осипов и Яблоков всегда вместе выезжали в командировки. Осипов по-отечески относился к молодому парню, опекал.

– А вы наблюдательны, – заметил Синицын.

– Не трудно. Они не скрывали своих отношений.