Геннадий Мурзин - Кровопийца. Уральский криминальный роман

– Странно… При каких обстоятельствах соседка узнала об этом? Не сказала? Все-таки час-то слишком ранний. Обычно люди в это время спят и третьи сны видят.

– Она так рассказывает: у нее бессонница, долго книжку читала. На часы-то и не глядела. Потом вздумалось вынести ведро с мусором. Вышла. Что-то ей показалось необычным – сама толком не знает. Почудилось, что соседняя дверь не совсем прикрыта. Взяла и толкнула. Она и распахнулась, дверь то есть. Странным показалось. Вошла. Свет горит, а никого нет. Глаза подняла и тут увидела через полуприкрытую кухонную дверь, что кто-то на полу лежит. Подумала, что хозяйке стало плохо. Хотела было бежать да скорую вызывать, но увидела вытекшую из-под хозяйки лужицу крови. Испугалась. Выскочила. Позвонила в «скорую» и нам.

– Значит, позвонившая не знает, жива или мертва потерпевшая?

– Нет, не знает.

– Откуда, господин подполковник, тогда труп?

– Это она лишь предполагает.

– Будем надеяться, медики прибыли раньше нас, вздохнув, заметил Дворкин.

– Хорошо бы, – согласился с ним Фомин. – Легче иметь дело с больным, но живым, чем с мертвым.

– Хорошо сказано. Где вычитали, Александр Сергеевич, сей мудрый афоризм? Не Козьма ли Прутков автор?

– Нет, сие изречение есть продукт деятельности моего драгоценного мозга.

– А-а-а, – протянул Дворкин, – тогда ясно.

Тем временем машина подрулила к шестнадцатиэтажке, стоящей от других домов наособицу, и остановилась.

– Вот мы и прибыли, – сказал сержант-водитель.

У подъезда увидели «скорую». Не успели вновь прибывшие «выгрузиться», как к ним подбежала в полушубке, накинутом наспех, пожилая женщина.

– Это я вам звонила.

– Хорошо. Пойдемте. Этаж какой? – осведомился Фомин.

– О, самый последний, шестнадцатый.

– Лифт, надеюсь, исправен?

– На ваше счастье, – ответила женщина, – вчера починили.

Всей гурьбой поднялись наверх. В коридоре их встретил врач – еще очень молодой и худой человек с копной рыжих волос на голове.

– Господин подполковник, – обратился врач к Фомину, признав в нем старшего, – в квартире обнаружено два трупа…

– Как два?! – вырвалось у Фомина. – И трупы?

– Именно. Пострадавших двое: первая – женщина примерно пятидесяти пяти лет с явными следами насильственной смерти (у нее несколько проникающих ножевых ранений в области грудной клетки); вторая…

– Что, тоже женщина?

– Да. Точнее будет сказать, девочка примерно двенадцати-четырнадцати лет. На ней также очевидные следы насильственной смерти: многочисленные телесные повреждения, в том числе несколько ножевых ранений груди (левая, кстати, еще не совсем сформировавшаяся грудь вырезана полностью). Девочка зверски была изнасилована. Исходя из визуального пока осмотра, могу сказать, что насильник после совершения полового акта в естественной и извращенной форме, то есть через задний проход, острым предметом (скорее всего, ножом) превратил влагалище девочки в кровавое месиво. Все это, в совокупности, и послужило причиной смерти, которая, судя по всему, была долгой и мучительной…

Слушая, Фомин краем глаза заметил, что двое из прибывших с ним оперативников направились в квартиру.

– Одну минуточку, доктор. Извините. Кажется, мои юные молодцы рвутся в бой, и их надо остановить. Иначе потом будет уже поздно.

Фомин собрал вокруг себя всех прибывших.

– Следователь сам знает, что и как ему надлежит делать в подобной ситуации. А вот что касается других… Прошу выслушать мои наставления, преимущественно – молодых и слишком горячих. Первое: вам нечего делать в квартире потерпевших до тех пор, пока эксперт-криминалист не закончит осмотр. – И уже обращаясь непосредственно к Воробьеву, добавил. – Приступай, старший лейтенант. Но помни: от результатов твоего теперешнего труда зависит, будет или нет оперативно, так сказать, по горячим следам раскрыто преступление.

– Сам знаю, – обидевшись, уже на ходу бросил эксперт.

– Да, ты знаешь, но не грех лишний раз и напомнить.

Фомин обернулся к троим стоящим поодаль молодым оперативникам:

– И для вас, мои юные гвардейцы, имеется занятие. Опросите-ка соседей, в том числе и этажом ниже, не знают ли они чего-либо. Действуйте шустро, но ненахраписто. Учтите, что люди спят, а час еще слишком ранний. Понятно?

– Так точно, господин подполковник! – откликнулся один из оперативников.

– То-то же… А то, смотрю, стоят и бьют копытами. Точно застоявшиеся кони.

Оперативники разошлись.

Фомин проворчал:

– Так-то лучше. А то затопчут там все, – и, уже обращаясь к доктору, добавил. – Ну-с, продолжайте.

– А у меня, собственно, все. Пока. Более подробную и точную информацию дадим после вскрытия… Господин подполковник, может, трупы погибших можно забрать?

– Нет, подождите. Пусть эксперт-криминалист осмотрит и сфотографирует. Он скажет, когда будет можно забрать потерпевших.

Вышел в коридор Дворкин.

– Ну, как? – спросил его подполковник.

– Кошмар!

– Вдруг маньяк? – высказал предположение Фомин.

– Трудно сказать… Пока – во всем темный лес. Один или несколько? Не знаем. Мужчины или женщины? Тоже неизвестно. – Следователь с секунду помолчал. – Да, доктор, не смогли бы сказать, когда наступила смерть потерпевших, хотя бы предположительно?

– Думаю, что не ранее одиннадцати прошлого вечера. Если вам интересно, то я на один из ранее поставленных вопросов могу ответить. Причем, с большой долей вероятности. Даже визуальный осмотр трупов свидетельствует, что ножом орудовала опытная рука – это раз. Второе: я почти уверен, что ранения нанесены мужской рукой. Сужу об этом по силе ударов…

– Не скажите, – возразил Фомин, – года три назад я также выезжал на происшествие. И тогда тоже все склонялись к тому, что убийца – мужчина, поскольку удар ножом настолько был мощный, что продырявил потерпевшего чуть ли не насквозь. Потом же оказалось, что убила весьма хрупкая на вид девушка. Правда, натренированная, спортсменка.

– Все же, скорее, это не правило, а очень редкое исключение.

– Пусть так, но исключать и этот вариант мы не можем.

Фомина поддержал следователь.

– Я высказал лишь свое мнение, – обиженно добавил врач.

– Спасибо, доктор. Вы высказали очень важную вещь. И не обижайтесь, что мы выразили сомнение. Лично я, например, уже привык даже в самое очевидное не верить. Потому что не раз «обжигался». Было не раз: упрешься, как бык, во что-то одно и буровишь, а после оказывается – все понапрасну, не туда шел, не там упирался.

– Не стану терять время, – заметил Дворкин, – схожу-ка я к соседке (кажется, она не спит) и запротоколирую ее показания, поскольку именно она первой обнаружила потерпевших. Возможно, она еще что-то важное сможет сказать.