Елена Алексеева - Матильда танцует для N…

– «Боюсь, Гранни не одобрит, коли стану сватать в Россию еще и вторую ее внучку – говорят из всех самую любимую. Послушай, Ники, эта девочка еще слишком молода, – да и тебе только двадцать минуло. Ты юн, мой друг, неискушен. Да ты и не видал никого кроме нее. А между тем в Европе помимо Гессенских есть и другие принцессы. На Дармштадте свет клином не сошелся», – царь коротко усмехнулся. (Он намекал на женитьбу великого князя Сергея Александровича на Элле, старшей сестре Аликс).

Так, в сущности, ничем закончился тот важный для Ники разговор.

Николай Александрович вздохнул, разглядывая снимок. Бесконечно влекла его к себе эта девушка с печальными светлыми глазами. Именно такой должна быть его любимая женщина… его жена. Звонкое как весенняя капель имя – и как же приятно повторять: Аликс, Аликс… И он уже так привык к ней фотографической, что ему было трудно представить, что где-то ходит, смеется и разговаривает настоящая живая Аликс. Не будучи склонен идеализировать, он вполне допускал, что в действительности принцесса могла быть вовсе не такой, какою он сочинил ее для себя (и при том был готов принять ее любую!) О, несомненно, это любовь.

– «Бедняжка! она выглядит такой растерянной на фото… Люди и впрямь теряются от нацеленного на них бесцеремонного объектива, в то время как тот запечатлевает их, в сущности, навсегда – и порой не в самом удачном виде. Но как же она мила – даже в этом состоянии скованного смущения…»

Следуя уверенной интуиции влюбленного, вопреки всем сомнениям (главное из которых было помнит ли вообще о нем Аликс), с нею одной он связывал свое будущее (оно представлялось далеким, спрятанным за туманной голубоватой дымкой). До полного соединения с повзрослевшей принцессой должно пройти время. С тех пор как он увидел ее, с тех пор как на том памятном детском балу она подала ему свою маленькую теплую ручку и старательно завальсировала рядом, Аликс стала постоянной вожделенной целью. Он обнял ее, вальсируя – и больше не выпустил из своих мысленных объятий, навсегда очаровался красотой, пугливой грациозностью. Эту трогательно доверчивую девочку хотелось постоянно держать при себе, не выпускать из поля зрения – чтобы оберегать, чтобы любоваться… За все прошедшие годы он так и не смог освободиться от этой влюбленности. Он и теперь мечтал жениться на Аликс… Какое счастье иметь рядом с собою столь обворожительное существо!..

Его родители по-прежнему уклончиво молчали. Император и императрица не слишком-то желали этого брака, и они попросили сына не ездить в Москву на Рождество, в те дни, когда Аликс гостила у сестры Эллы. Ники уступил просьбе родителей, послушно не поехал – и два Гессенских цветка украшали Москву в его отсутствие.

Теперь Аликс вновь была далеко, и они так давно не виделись, что впору было сомневаться в реальности ее существования…

Не потому ли так часто и с таким явным удовольствием вспоминал Ники выпускной концерт в Императорском Театральном училище и другие глаза – вовсе ничем не напоминавшие те, что глядели на него с коричневатого фото в дневнике. Эти быстрые лукавые глаза, ощутимо тревожившие в последнее время его воображение, принадлежали хорошенькой маленькой танцовщице с польской фамилией, с несколько громоздким именем – скорее французским, нежели польским. Все странно перепуталось. Если взгляд Гессенской принцессы был светел и прохладен, то глаза танцовщицы Кшесинской едва ли не с первой минуты знакомства светились горячим страстным обожанием.

– «Или я обманываюсь?» – спрашивал себя Николай Александрович; но, вспоминая все мимолетные встречи, с самоуверенной и довольной улыбкой говорил себе, что нет, не обманывается, не ошибается. Впрочем, он и всегда был избалован женским вниманием – приглашающие женские взоры не были ему не в новинку. Привыкнув к этим заинтересованным, ждущим взглядам, он отмечал их всего лишь с лестным для себя удовлетворением. Приятно, – но и в то же время нелегко быть желанным для множества женщин…

Возможно, что со временем Ники навсегда забыл бы и тот мартовский вечер в Театральном училище и болтовню свою с балетной выпускницей, если бы не попадалась она ему на глаза так необъяснимо часто. Казалось, что между ним и маленькой Кшесинской установилась странная связь – незаметная, невидимая для других, она была вполне очевидна для них двоих.

– «Если и так, то вовсе не я тому причина», – говорил себе Николай Александрович.

Их знакомство не длилось и двух часов, – но едва ли не с первых минут маленькая танцовщица смотрела на него как на будущее любовное приключение. И он точно знал, что барышня Кшесинская в него влюбилась.

Она словно предоставляла ему carte blanche 15 15 полная свобода действий (франц.) (так было при каждой следующей встрече) и наблюдала, выжидая, что же он станет предпринимать. И хотя такого рода настойчивость всегда настораживала (а в известной мере и расхолаживала) Николая Александровича, он в общем-то не прочь был завести маленький роман с танцовщицей. Мимолетный и ни к чему не обязывающий… даже не роман, а так – беглый легкий романчик.

И слишком уж соблазнительными, недоступно желанными были тайные приключения, о которых вполголоса, как бы невзначай, проговаривались наиболее искушенные полковые приятели. Рассказы о любовных связях с танцовщицами он выслушивал с видимым равнодушием, неопределенно улыбаясь, – хотя в глубине души завидовал приятелям, которые более чем он преуспели в этом заманчивом тайном деле.

Балет Ники любил. И не только потому что со всех сторон это было приятное для мужского глаза зрелище, но и потому еще что сам он, будучи превосходным танцором, любил и понимал это искусство. С детства обучаясь танцам, Николай Александрович не только вполне чувствовал прелесть танцевания, но умел ценить мастерство тех, кто преуспел в хореографии профессионально. Талант маленькой Кшесинской был очевиден, при этом танцевала она как бы небрежно, вовсе не стараясь. Так художник, пишущий с точки зрения дилетанта слишком крупными слишком неаккуратными даже неряшливыми мазками, удивляет потом несравненным конечным результатом. И Николай Александрович способен был оценить смелость мастера, умеющего видеть главное – то, чего никогда не дано старательному дилетанту.

Именно эту привлекательную уверенность профессионала (как и несомненный дар кокетливой выпускницы) отметил он, не слишком внимательно наблюдая за танцем Кшесинской. Одаренность вообще обладает большим очарованием для тех, кто способен ее распознать.

– «Да, обаяние таланта – вот это точно есть в ней».

Он и не подозревал, что миленькая скромница, не раздумывая, не мучась сомнениями, с того первого дня когда так мирно обсуждали они неказистый вид казенных фаянсовых кружек, самым решительным образом взялась за осуществление стратегически продуманной операции по его, Николая Александровича, завоеванию. Он не знал, что не только разработан, но и принят уже к исполнению захватнический план под самонадеянным девизом «Он будет мой».