Николай Серый - Лесной старик. Роман

Он поощрительно улыбнулся и, прервав её, уточнил:

– Я получу их из ваших рук…

– Да, конечно, из моих… – бойко согласилась она, а затем увлечённо, хотя и негромко продолжила: – Этой ликвидностью можно распорядиться весьма рационально. Хоть риск, несомненно, есть… Но ведь не собираетесь вы кутить, мотать и транжирить по кабакам и злачным притонам?.. Эту немалую часть своего наследства вы истратите на продолженье своей патриотической карьеры, которая отныне потечёт по другому руслу. Будет у вас много публичности, майданов и выборов! На организацию этих мероприятий вы и начнёте расходовать деньги, которые вскоре вы получите от меня, ибо эти шальные суммы будто свалятся на вас с неба, и будет их менее жалко, чем основной капитал… Ведь и ваша честолюбивая сестра собиралась ринуться в политику! И вы сделаете то, что не удалось совершить ей. Ради благодарной памяти о вашей родственной любви…

И Серов с неожиданным сладострастьем содрогнулся от жутковато-приятного предвкушенья тех слов, которые ему захотелось ей сказать… А затем он ухарски взмахнул десницей и вкрадчиво промолвил:

– Кое-что я доселе не могу предположить… Ну, хотя бы это… Вы приходите сюда неприкаянной и нищей, а затем вы щедро сулите мне пароли, секретные номера счетов, коды, реквизиты и шифры для полученья огромных денег… Но какую же участь вы уготовили самой себе?.. Неужели вы, – после исполненья вашего долга перед моей сестрой, – заранее намеривались уйти из моего поместья столь же убогой и сирой, какой сюда проникли?.. Разве вы, – хотя бы невольно, – не строили планов о получении взамен крупной конфиденциальной награды? Неужели вы до святости бескорыстны?

И она весело откинулась на спинку своего стула…

Алёна сразу поняла, что ей сейчас добровольно, без её просьбы, предложили выбрать себе чрезвычайно щедрое вознагражденье. Значит, её поведенье оказалось безупречно тактичным, и он до конца поверил ей. И она мысленно похвалила себя за то, что не соблазнилась она вполне реальной, хотя и опасной возможностью заграбастать себе в собственность и тайные активы, и деньги на секретных депозитах умершей сестры отставного генерала Серова мошенническим способом через купленных юристов и подставных хапуг…

И Алёна, морща по-детски лоб, начала прикидывать, что же именно ей сейчас потребовать от Серова. И вдруг ей померещилось, что её вдохновенное наитие мысленно сказало ей:

«Нежели ты ещё полагаешься на свой ограниченный и жалкий разум, который уже не раз ввергал тебя в шальные афёры, интриги и авантюры?.. Твой рассудок часто обманывал тебя, и опасные последствия этого вранья всё ещё довлеют над тобой… Прекрати напрасно уповать на свой докучный и самоуверенный ум…»

И эти воображаемые увещеванья её наития показались ей абсолютной реальностью, и Алёна согласно кивнула головой. И Серов, заметив её быстрый кивок, улыбнулся ей поощрительно и страстно. А затем она, повинуясь своему загадочному наитию, произнесла с гармоничной модуляцией в голосе:

– Я отлично понимаю огромную степень риска, на который я сейчас решилась. Я намерена высказать чудовищную дерзость. Но, знаете ли, сударь, – и она смущённо усмехнулась, – что я в эти миги совершенно не властна над собой. Ведь меня внезапно заполонило таинственное чувство, которое меня влачит и принуждает к отчаянным действиям, лишённым и привычной разумности, и логики. Я заранее прошу меня извинить за кощунственные фразы…

И вдруг Серов явно растрогался, поскольку он сам неоднократно ощущал на войне нечто подобное, и эти чувства всегда оказывались спасительными для него. Ведь он, машинально повинуясь им, выживал без фатальных увечий и ран даже в тех жутких передрягах, в которых у него совсем не было шансов уцелеть… А ещё он был теперь крайне заинтригован… И вдобавок ему почудилось, что он сейчас находится рядом со своей умершей сестрой, и он, страстно потупившись, молвил:

– Я готов вас понять, Алёна, а, значит, я способен простить вам любую ересь. Я солидарен с вами в полном отрицании рутины!.. А теперь мне кажется, что вы – мистическая женщина, хотя на вас и нет флёра экстравагантности… Воркуйте, моя милая!

И она тревожно, но умильно сказала ему:

– Мне сейчас кажется, что вы могли бы взять меня в законные жёны… Конечно, это моё ощущенье лишено логических оснований. И, разумеется, это моё желанье не станет обязательным условием для передачи вам денег и ликвидностей вашей сестры: вы получите их в любом случае. Можно хоть завтра начать процедуру по приёму и передаче добра… А я прекрасно осознаю всё! И я без всяких иллюзий понимаю огромную социальную разницу, – вернее, необъятную бездну, – между сирой просительницей и вами… Я не забыла мою замызганную, утлую нишу… Но зато я во всех пикантных подробностях знаю, какова была в сексуальных забавах ваша неподражаемая сестра!..

– А я отлично знаю другое… – и задорно, и хмуро ответил он, – ведь я расчудесно понимаю, что моя женитьба на вашей особе – это непременное условие! Не обманывайте ни себя, ни меня! Ежели я сейчас откажусь от женитьбы, то обязательно отыщется множество причин для проволочек, задержек и весьма досадных казусов… Но ваши страстные уверенья в том, что вы, дескать, исключительно хорошо осведомлены о любовном темпераменте моей сестры, живо меня тронули… – Он слегка помялся, а затем внятно и задумчиво продолжил: – Ваши прозрачные намёки на извращённые и противоестественные шашни моей сестры ясно мне доказали вашу редкую проницательность. Да, верно и правильно: ещё с ранней юности я питал к моей сестре чрезвычайно нежные, но далеко не братские чувства. И я вовсе не исключаю, что у меня в душистой постели с вами вдруг могут возникнуть блаженные иллюзии. Ведь сегодня мне уже несколько раз сладко померещилось, что рядом со мной были не вы, а моя родная сестра.

И Алёна искусительно и трепетно улыбнулась ему, и после короткого, но сладкого для обоих молчанья он заявил:

– Я сейчас витийствовал перед вами только для того, чтобы вы догадались о полной неудаче вашей попытки обмануть, обмишурить меня. А теперь вы окончательно убедились в этом… Но я вовсе не отрицаю, что ваше свадебное предложенье может оказаться поводом для наших приятных и плодотворных дискуссий. А заодно и причиной для профессиональных дебатов юристов…

«Нет, хитрая бестия, – подумалось ей, – скоро ты женишься на мне. И ты обвенчаешься со мной без участия скотин-юристов… этих гадких пройдох и корыстных лицемеров… И, разумеется, без нашего брачного контракта, который в случае развода оставит меня нищей… Но пусть он теперь поярче вообразит, что он искусно одержал надо мной решающую победу. Я оказалась бы форменной дурой, если бы я не оставила его в столь приятном для него заблуждении… Вытаскивай, взвивай меня, небесное наитие, из грязной и зловонной колеи, из мутной лужи, ибо теперь – самое время…»