Радмила Ёлкина - Возмездие

– Хотите сказать, будь мне пятьдесят восемь, вы бы так же беседовали со мной, как и сейчас?

– В том-то и дело, что нет. Вы задумайтесь! Если я общаюсь с вами, а не со старичком, не значит ли это, что я отношусь к вам так же как, например, к моему брату?

– Нет, не значит, – упрямился психолог. – Вы относитесь ко мне совсем не так как к своему брату.

– Вы так говорите, будто обвиняете меня в чем-то, – пролепетала я. Мне не хотелось продолжать этот разговор, но тема эта заинтересовала моего собеседника. – Как же, по-вашему, я должна к вам относиться?

– Вы ушли не в ту сторону…

– Считаете, я ухожу от темы?

– Да.

– Нет, я совсем не ушла от темы, Марк Романович, – запротестовала я. Он серьезно на меня посмотрел, что очень удивило меня.

– С вами невозможно разговаривать. Вы все время спорите! – наконец, ответил он. – Вы такая упрямая! Мне кажется, какую тему мы с вами сейчас не затронем, вы всегда найдете повод поспорить!

– Я бы с вами поспорила на счет этого. Уж извините за каламбур! Я вовсе не упрямая, просто мнение мое не сходится с вашим. Разве должны вы соглашаться с моим мнением всегда? А я должна соглашаться с вашим? Конечно же, нет!

– Да, в этом вы правы, но…

– Марк! – послышался детский голос. Мы обернулись. Я немного удивилась, когда увидела, как к нам направляется девочка дет двенадцати. Она подошла к нам. – Здравствуйте! – радостно поприветствовала она меня. Мне тут же захотелось улыбнуться.

– Здравствуй, – больше ласково, чем радостно произнесла я. Эта девочка так была похожа на психолога. Я тут же поняла, что к чему. – Марк Романович, почему вы не говори мне, что у вас есть такая чудная сестра?

– А тут я бы с вами поспорил! Навряд ли этого чертенка можно назвать чудной девочкой, – пошутил он, на что девочка показала ему язык. – Марго, это Татьяна, – представил нас Марк Романович. – Надеюсь, ты не против, что Таня взяла твою лошадь?

– Я могу слезть, если хочешь, – тут же сказала я девочке. – Я уже поняла, что не умею ездить верхом.

– Вы понравились Белле, – она улыбнулась мне и погладила свою лошадь по морде. – Марк, как на счет того, чтобы поиграть в прятки?

– Марго, мне напомнить, сколько тебе лет? – снова начал Марк Романович. Я посмотрела на него и закатила глаза.

– Я даже не представляю, как ты живешь с таким братом! – говорила я, слезая с лошади. – Он же старый и занудный! Тебе повезло, что сегодня к вам приехала я, – я снова упала и ушибла затылок. Марк Романович тут же слез со своего коня и помог мне снова подняться. Я пощупала голову и обнаружила, что у меня шла кровь. – Сегодня просто не мой день, – постаралась пошутить я.

– Может, мне отправить кого-нибудь за вашим врачом?

– За Эдгаром? Нет, кажется, он занят, не стоит его тревожить, – отмахнулась я и посмотрела на Марго. Ее большие карие глаза выражали какой-то испуг.

– У вас кровь.

– Всего на всего красная жидкость, – беззаботно ответила я. – Не стоит так беспокоиться! – в глазах моих немного потемнело. Я медленно опустилась на землю. – Сейчас… подождите…

– Марго, позови медсестру, – сказал Марк Романович сестре и она убежала. Ее голубое легкое платье раздувалось на ветру, а темные волосы двигались подобно волнам. – Таня…

– У вас замечательная сестра! – отозвалась я, наблюдая за тем, как Марго быстро вбегает в дом. – Вы должны развлекать ее, а то ее игривость скоро угаснет.

– Собственно говоря, я этого и добиваюсь…

– Она ребенок! – возмутилась я. – Дайте ей время наиграться, и вы должны ей в этом помочь. Может быть, тогда вы ощутите, что вы еще достаточно молоды, – я усмехнулась и снова пощупала свой затылок. – Для меня ссадины – дело привычное. Я, конечно, не помню, как еще откуда-то падала, но у меня очень много шрамов. Например, у меня ужасный шрам на руке. Кто знает, что он означает, – я задумалась. – Где же ваши родители?

– Их убили, – Марк Романович стал смотреть вдаль. Лицо искажалось его странной гримасой, ему было больно вспоминать об этом. – Ваша тетя знает, эта война между правительством и рабочими идет много лет. Просто сейчас настала самая кульминация этой бойни. Мои родители просто заступились за рабочих людей, они вызвались помочь им. Их казнили, когда Маргоше было всего пять. Вообще по приказу было велено казнить всю нашу семью, но Наталья Ивановна помогла нам.

– Мартынова?

– Да, я до сих пор благодарен ей за это. Я каждую пятницу, когда занимаюсь с Антоном, говорю ей об этом, – он замолчал. – Недавно вы спросили меня, как я отношусь к политике материка. Я сказал вам, помниться, что какие-то стороны поддерживаю, а другие – презираю. А на самом деле, знаете, о чем я думал? – я посмотрела на него вопросительно. Он стал таким серьезным. – Я думал о том, как ненавижу эту политику, ненавижу тех, кто ее устанавливает, ненавижу правительство. Вот о чем я думал. Ваш брат поступил как мои родители, и за это я его уважаю. И глядя на вас, я думаю, знаю, что вы тоже находитесь на стороне рабочих. Ни у одной девушки в вашем возрасте нет таких ран и шрамов как у вас. Это все знаки борьбы, я думаю. Это всего лишь доводы. Но когда к вам вернется память, я хочу чтобы это оказалось правдой.

– Что-то случилось, Марк Романович? – к нам подбежала женщина с аптекой и в специальной медицинской одежде. Мой психолог просто указал рукой на меня, и медсестра тут же налетела на меня. Она взяла мою голову в свои ладони и внимательно осмотрела меня. – У вас темнеет в глазах?

– Да, – коротко ответила я. – У меня кровь, я сильно ушибла затылок.

– Тут ужасная шишка! – ахнула медсестра. Я слегка улыбнулась ей.

– Она и до этого была. Мой врач накладывал мне повязку на голову, чтобы рана не кровоточила. Можете вы сделать что-то такое?

– Да, конечно, – она тут же начала что-то делать. И в скором времени моя голова снова была перебинтована. – Вам бы в доме посидеть на диване, а лучше прилечь, – прибавила медсестра и быстро удалилась.

– Если честно, то я хотела поиграть в прятки, – шутя сказала я Маргарите и улыбнулась ей. Потом мы все направились в дом. Мы сидели в гостиной у камина и разговаривали. В доме психолога было заведено делать все самим. Они сами себе готовили, сами убирались, они любили труд. Вот и сейчас они налили чай сами и принесли его в гостиную. Мы начали пить чай. – Чем вы занимаетесь в доме, Марго?

– Я катаюсь на лошади, читаю и учусь, – она надавила на последнее слово так, будто оно ужасно ей надоело. Я посмотрела на Марка Романовича, который ласково улыбался, глядя на свою сестру.

– Признаться, я тоже ненавижу учиться! Ты, например, знаешь французский язык? – она кивнула головой. – А я нет! Я каждый божий день занимаюсь с учителем. Еще меня хотят научить танцевать. Кошмар, не правда ли? А еще я вижу вашего брата почти каждый день!