Алла Любченко - Наброски к портрету

В июле 1942 года началось одно из самых страшных и грандиозных сражений Великой Отечественной войны – Сталинградская битва, которая окончилась в начале декабря 1943 года капитуляцией Шестой немецкой армии, возглавляемой фельдмаршалом Паулюсом. Немцы потеряли 840 тысяч человек убитыми. 240 тысяч немецких солдат и офицеров попали в плен. Пленных надо было вывозить из-под Сталинграда вглубь страны, где для них были созданы специальные лагеря. В решении этой задачи наряду с другими полками НКВД участвовал полк, в котором служил старший лейтенант Левченко.

Однажды сумрачным декабрьским утром Ивана вызвал к себе в кабинет начальник батальона. С плотным, невысокого роста и чуть лысоватым майором Бурцевым у Левченко сложились неплохие отношения. Однако на этот раз Бурцев выглядел мрачным, задумчивым и раздраженным. Ответив на приветствия старшего лейтенанта, он без лишних слов сразу перешел к делу:

– Левченко, тебе необходимо с взводом солдат прибыть на станцию Калач под Сталинград. Там создан штаб по эвакуации пленных. Эвакуационным штабом руководит начштаба полка подполковник Свешников. От него получишь дальнейшие указания. Выезжать надо уже завтра. Ты понял приказ?

– Так точно, товарищ майор. – Иван козырнул и, не желая лишними расспросами нервировать батальонного командира, вышел из кабинета.

Через несколько дней пассажирский поезд доставил старшего лейтенанта со взводом бойцов к месту назначения. Левченко в штабе эвакуации доложил о своем прибытии и спустя некоторое время был принят подполковником Свешниковым. Начальник штаба ознакомил Ивана со сложившейся на этом участке фронта ситуацией и приказал укомплектовать, а потом сопроводить в глубокий тыл эшелон с бывшими немецкими военнослужащими. Пленных требовалось погрузить в вагоны, снабдить водой, продовольствием и инвентарем, а затем перевезти в город Синежск для дальнейшей передислокации.

К перрону станции Калач, наспех восстановленному после многочисленных бомбежек, подали состав из семидесяти товарных вагонов. Часть из них были четырехосными, другие же имели две оси и, соответственно, меньшие габариты. Постепенно вокзальный перрон стал заполняться пленными солдатами и офицерами, которых колоннами приводили конвоиры. Немцы в тонких шинелях и лохмотьях тесно жались друг к другу, пытаясь как-то согреться на декабрьском морозе. Среди физически истощенных и морально измученных людей было много больных и сильно обмороженных.

В вагонах, поданных под погрузку пленных, имелись только доски для установки нар. Отсутствовали печи, необходимые для отопления в холодное зимнее время года. Каждый четырехосный вагон вместил около шестидесяти человек, а двухосный – примерно сорок. Такой огромный состав охранялся одним взводом солдат численностью в двенадцать человек, тринадцатым был двадцатипятилетний Левченко. Ивана волновали вопросы, связанные с обеспечением людей водой, продовольствием и необходимым в дороге инвентарем. На станции Калач в снабжении отказали. Начальник штаба заверил старшего лейтенанта, что все необходимое он получит на первой же остановке по пути следования. Эшелон, загруженный до отказа пленными, отправился в путь.

На первой станции обещанные продукты и воду к эшелону не подвезли, сославшись на то, что в лагере для пленных вблизи станции свирепствует тиф. Начальник следующей станции, от здания которой остались только уцелевший угол и руины стен, сказал, что из продуктов у него имеется лишь селедка. Нашлось также немного ведер, мисок и металлических кружек. Ну что ж, и на том спасибо. Надо двигаться дальше. Просоленная селедка, которую раздали пленным, не могла утолить жажду, она только обостряла ее. Воды не было.

Эшелон продвигался медленно, делая частые остановки на полустанках. Подолгу стоял на станциях, пропуская другие железнодорожные составы. Во время таких остановок набирали ведрами в поле снег и раздавали пленным вместо питьевой воды. Иногда водой запасались на станционных водокачках. Скоро проблемы с инвентарем были решены, хуже обстояло дело с поставками продуктов. В голодной, разоренной войной стране, живущей по карточной системе, не хватало продуктов питания для населения, а тут еще и пленные. О продвижении эшелона Левченко телефонировал из одной железнодорожной станции на другую, требуя продовольственных поставок. Еду давали в виде хлеба, сухарей, сахара и селедки. Больше голода и жажды людей мучил холод.

Отношение к подопечным у Ивана резко изменилось. Если на поле боя в каждом немце он видел ненавистного, злобствующего и несущего смерть врага, то сейчас перед ним были изголодавшиеся, измученные морозом люди, за жизнь которых он нес ответственность.

Старший лейтенант Левченко с несколькими солдатами делал обязательные обходы поезда. Из них самым трудным был утренний. Обычно во время утреннего обхода кто-нибудь из пленных громко стучал в дверь вагона и кричал: «Камрад, камрад!» Солдаты отодвигали засов тяжелой деревянной двери, и немец показывал несколько пальцев. Количество пальцев означало число умерших за ночь людей. Иногда это число доходило до пяти в вагоне. Умирали обычно наиболее ослабленные и больные. С трупами надо было что-то делать. Декабрьский холод не давал телам разлагаться, и Левченко решил складировать трупы в двух последних вагонах состава, а ехавших там людей разместить по другим местам.

На одной из станций эшелон задержали дольше обычного. Ждали скорый, который надо было пропустить. Наконец поезд прибыл. В нем было всего четыре пассажирских вагона. Спрыгнувший со ступенек последнего вагона офицер направился к составу с пленными. Левченко понял, что приехало какое-то начальство, и поспешил навстречу. Подойдя поближе, Иван узнал в офицере заместителя командира полка Дудинского. Поздоровались, Дудинский расспросил о делах, а потом, выслушав Левченко, сказал:

– Пойдем, Иван, со мной, я покажу тебе фельдмаршала Паулюса. Мы везем его со штабом в лагерь под Москву.

Бывший командующий Шестой армией, штурмовавшей Сталинград, фельдмаршал Паулюс вместе с начальником штаба армии занимал первый вагон поезда. Высокий и чисто выбритый фельдмаршал сидел на нижней полке в купе. Одет он был в хорошо пригнанный по худощавой фигуре китель темно-серого цвета со всеми знаками отличия, соответствующими столь высокому воинскому званию. На его пальце Левченко заметил дорогой перстень, а на столике – раскрытую коробку папирос «Казбек», ставших большой редкостью в тяжелое военное время. Начальника штаба Шестой армии разместили в соседнем купе. Коридор заполняла дежурившая охрана. В двух соседних вагонах поезда с чуть меньшим комфортом ехали элитные штабные офицеры. Последний, четвертый, занимал Дудинский с сопровождающими его военнослужащими.