Виктор Ааб - Время не знает пути своего. Депрессия

И вдруг… всё это оказывается ненужным? Другие на выпестованном им предприятии будут теперь править бал? Оказывается, вышестоящая организация, не спросив мнения людей, может воротить, что хочет? Нет, так дело не пойдет! Конечно, у вышестоящей организации больше полномочий. Но пусть Фенин встретится с коллективом! Пусть объяснит, что поступает правильно, и действительно, в их интересах. Штольц созвал расширенный Совет трудового коллектива и пригласил на него руководство ОПС.

Он очень хорошо знал настроения своих работников, был уверен в полной поддержке ими своих действий по отстаиванию самостоятельности предприятия. Выступая на собрании первым, без утайки, откровенно рассказал об отрицательных последствиях навязанной реорганизации. Предложил Фенину открыто, доступным языком, развеять сомнения коллектива в её целесообразности.

Фенин пытался, и Технический директор ОПС Конаков – тоже, пытался. Но толи ораторы они были плохие, толи слишком уж неубедительными были аргументы, – не получилось у них ничего. Дебаты были бурными, недовольство людей нарастало, председательствующему на собрании Журбе с трудом удавалось сдерживать эмоции в рамках цивилизованного приличия.

Фенин внешне был очень спокоен и оставался непоколебим в своем решении. Он знал силу своей власти. И, конечно же, не удержался, чтобы властью этой пригрозить. Открыто заявил, что если Штольц продолжит баламутить коллектив, и дальше будет препятствовать объединению, то решение будет следующим: придется Виктору Васильевичу просто расстаться с должностью, и вообще, – искать другое место работы. Консенсуса не получилось. Собрание завершилось ничем. Недовольство коллектива приглушить не удалось.

Штольц на угрозу Фенина публично не отреагировал. Угроза была реальной и могла круто изменить его жизнь. Ни он, ни семья его, к такому развороту событий готовы не были. И как это ни странно, перспектива быть уволенным Штольца не напугала. Она его только раззадорила.

Выяснение отношений двух хозяйствующих субъектов в областном арбитражном суде стало неизбежным. Самостоятельно Штольц до такого варианта развития событий не додумался бы. Но был у него влиятельный консультант, разбирающийся в подобных вопросах. Брызгач Лев Андреевич – Заместитель прокурора области. И Штольц был уверен в его поддержке.

Мимолетная встреча их не предвещала продолжения. Штольца в один из дней срочно вызвали в областную прокуратуру. Беспокойства особого он не почувствовал. Не было за ним таких грехов, которые бы заставляли тревожно биться сердце от таких «приглашений» Обычное дело. Возникли телефонные трудности, и надзорная власть предпочитает решать их непосредственно через первого руководителя. Так и случилось. Прокурор области был в отпуске, и Брызгач временно его замещал. Срочно понадобилось увеличить количество телефонов в прокуратуре. Вот, Штольц ему и понадобился.

Штольц отреагировал оперативно и исполнил просьбу Брызгача в короткий срок. Лев Андреевич это заметил, ещё раз пригласил к себе Штольца, и что совершенно было для начальника ГТС необычно, лично поблагодарил его за добротно выполненную работу. Слово за слово… – разговорились! Брызгач обратил внимание на национальность Штольца, сказал, что наслышан о его профессиональной обязательности, твердости в отстаивании интересов связистов, и умении исполнять обещания. И вдруг, сообщил, что сам является немцем по национальности?! Он был старше Штольца лет на пятнадцать, но вел себя как равный с равным. Чувствовалось, что проявляет Лев Андреевич к нему неподдельный интерес, симпатию, и как-то совершенно запросто, стал он сразу же обращаться к Штольцу на «ты» и называть его по имени.

– Слушай Виктор, а у меня ведь очень близкие родственники проживают в Германии! Представляешь! А мой отец оказывается жил прямо в Берлине! В Столице!!! Брызгач произнес это с такой интонацией, как будто факт сей – просто чудо неимоверное! И из восторженного тона его так и следовало сделать вывод, что люди, жившие когда-либо в Берлине – особые люди, и самые настоящие счастливчики!

Штольц так не думал, но вежливо соглашался, делал вид, что очень понимает и разделяет прокурорские восторги, и даже немного завидует ему. Он не сильно удивился, что Брызгач является скрытым немцем и носит явно не немецкую фамилию. Такое бывало. В детстве записался хитрый пацан по материнской национальности для удобства в жизни, наверное, правильно сделал, – вот, и носит теперь в прокурорских петлицах три большие звезды. А сейчас, когда бывшие Советские республики раскрылись внешнему миру, быть немцем становится даже престижно. Хотя, сам лично Штольц выгоды от своей национальности не чувствовал. Выезжать в Германию этническим немцам на историческую Родину становилось все проще и проще, но сам он такого желания не испытывал.

Между тем Лев Андреевич посетовал, что очень уж в большую копеечку обходятся междугородные переговоры с германскими родственниками, а поговорить подольше, подробнее, поговорить о жизни заграничной очень хочется, и – вот незадача! Все-таки накладно это очень в финансовом отношении…

Штольц сообразил быстро – в таком личном, деликатном деле помочь прокурору ему не составляет труда. Подкупило, что очень уж доверительно в общении с ним повел себя прокурор. А почему бы и на самом деле не помочь ему? Есть у Штольца такая возможность!

Сам Штольц своим служебным телефоном пользовался только по прямому назначению. Звонить кому-либо за пределы города по личной необходимости – не было у него такой надобности. Хотя, с его служебного телефона можно было звонить куда угодно, в том числе, и в зарубежные государства. И лимит на такие переговоры начальнику Городской телефонной сети не ограничивали.

Ну что же – не пользуется своими привилегиями Штольц сам, – так можно предложить Брызгачу с его служебного телефона иногда звонить в Германию, раз есть в этом острая потребность! И Штольц предложил прокурору проводить переговоры из своего кабинета в любое, удобное для него время. Брызгач с удовольствием приглашение принял.

С той поры, не очень часто, но переговоры Брызгача из кабинета начальника ГТС со своими родственниками в Германии происходили, и были они довольно продолжительными. Штольц иногда, сделав вид, что надо срочно отдать нужное распоряжение, деликатно выходил из кабинета, а чаще всего при разговорах присутствовал. Содержание этих разговоров у Брызгача было совершенно обычным, как у обычных людей-родственников, разделенных непреодолимым расстоянием.

Они стали хорошими приятелями. Лев Андреевич оказался благодарным человеком. Однажды при встрече обратил он внимание, что Штольц сильно расстроен. Штольц и поделился проблемой, которая очень серьезно мешала организации работ по эксплуатации сети. Не было в достаточном количестве бензина на ГТС, чтобы обеспечить ритмичную работу автотранспорта. Бензин строго лимитировался Областным предприятием связи, и выделенного его количества, из расчета – на квартал, хватало лишь на месяц. Правдами и неправдами изыскивать приходилось бензин у городских предприятий, которые сами страдали от его недостатка. Иногда помогало руководство Нефтебазы, считающее полезным поддерживать позитивные отношения со связистами. Но очень уж надо было это бензиновое руководство уговаривать, и слишком часто приходилось ездить лично Штольцу к нему на поклон с просьбами о посильной помощи. И за это, встречные просьбы соответствующие выкладывались, об установке квартирных телефонов нужным им людям, которые приходилось учитывать и время от времени исполнять. А технические возможности по этой части в последнее время очень уж были у ГТС ограничены.