Кристи Майерс - Илсилензио. Фиалки не молчат

– Кто пришел?

Ответа, как вы понимаете, не было.

– А, это ты, Ия…

Немного обидно, но я переживу.

Как только верхняя одежда оказалась на вешалке, я направилась на кухню и взяла из холодильника мороженое, чтобы направить всю свою злость на него. Билл опять к нам пришел, какое счастье!

На самом деле Билл нам даже не родственник. Он просто наш сосед, у которого якобы произошла депрессия из-за расставания с девушкой. Так как мой папа является психологом и они знакомы очень давно, он согласился помочь Биллу. Теперь пару раз в неделю этот Билл приходит к нам на «прием». И приходит он к нам специально намного раньше со своим: «Ой, а мистер Андерсон еще не дома? Тогда я подожду его, хорошо?» – и не дожидаясь ответа входит.

Потом устраивается здесь как в своем доме: ест нашу еду, сидит на нашем любимом диване и играет в нашу приставку. Такую свинью я не встречала еще нигде и никогда. Как бы я ни старалась вести себя с ним вежливо, он все равно обращается со мной как с пустым местом. Только я знаю его настоящим, так как мы учимся в одной школе и передо мной ему притворяться нет необходимости.

Мама и Софи, моя младшая сестра, просто обожают его, ведь при них он ведет себя словно ангел. Сколько бы я им ни пыталась намекнуть, какой он на самом деле, они никогда мне не верят и считают, что все мои слова – чушь. Поэтому все, что мне остается сделать, так это смириться. Каждый раз, когда я осознаю, что он у нас дома, на втором этаже играет в приставку или слушает музыку, я делаю всегда одно и то же: беру поесть, кидаю на спину школьную сумку, на цыпочках поднимаюсь наверх, захожу в свою комнату, запираюсь – и все, миссия выполнена.

Сегодня у меня могло все получиться, если бы только не скрип двери в мою комнату. Надо бы попросить папу сменить петли. Миссия провалена.

– Ия! Кого я вижу!

Я медленно обернулась, уже жалея о том, что вообще пришла сегодня домой. Я могла бы и на улице переночевать. На жесткой скамье, под звездами. Что может быть лучше? Все, кроме этого…

– Ну, как прошел день?

Ехидная улыбка Билла просто издевалась надо мной. Он осознавал, насколько сильно сейчас меня бесил, и получал от этого удовольствие. Понимал, что я не могу ответить на его вопрос, и от этого ему было еще забавнее.

Растрепанные темные волосы, с которыми его голова была похожа на ежа, неопрятная рубаха с длинным галстуком и мятые брюки. Наверное, только из школы пришел. Нельзя же было сначала заскочить домой и приодеться. Нет, дома ведь нет приставки и целого холодильника еды. Зачем терять время? Почему бы сразу не пойти к мистеру Андерсону?

Я лишь снова закатила глаза и развернулась к двери, но этот засранец преградил мне рукой путь, после чего я издала отчаянный вздох. Клянусь, если он сейчас не впустит меня в мою же комнату и не прекратит издеваться, я просто расплачусь на месте, какой бы неудачницей ни хотела выглядеть. Мой день и так прошел неудачно, я лишь хочу отдохнуть, спрятавшись в своей комнате от внешнего мира наедине с мороженым.

– Эй. Ты куда? Я тебя тут ждал весь день, соскучился.

В нос ударил сильный запах сигар и пивных паров. Он продолжал пожирать меня своим взглядом. Боже, как же я ненавижу, когда он на меня так смотрит и так улыбается. Просто пропусти меня. Просто дай мне пройти.

– А что это?

Внезапно он вытаскивает мою книгу, которая выглядывала из сумки. Испугавшись, я потянулась за ней, но Билл одной рукой тянул на себя книгу, с любопытством рассматривая ее, а другой стал отталкивать меня.

– Боже, кто такое старье читает? Ах да, ты. – Он засмеялся, а я почувствовала, что силы сопротивляться иссякли. – Бедняжка, совсем нет друзей, поэтому до конца жизни ты собираешься провести свое время с этим мусором.

Его смех был настолько звонким и раздражительным, что я уже не смогла сдержать свои эмоции. Дав Биллу звонкую пощечину, я выхватила из его рук книгу и забежала в комнату, пока он, крича, держался за свою щеку. Послышался щелчок. Дверь заперта. Миссия выполнена.

В следующие две секунды я уже сидела на полу, спиной к стене и прижав к себе коленки с книгой, мысленно обещая самой себе не плакать. Я ненавидела себя в этот момент. Ненавидела за свою слабость и сентиментальность. Но, может, в его словах и есть нотка правды?

Через десять минут, преодолев себя, я все-таки смогла подняться. Под громкую музыку из соседней комнаты я встала на деревянную табуретку и потянулась за огромной коробкой на самой верхней полке в шкафу. Как только мне удалось ее достать, я аккуратно спустилась на ноги и с разбегу прыгнула на кровать. В следующую же секунду крышка оказалась в сторонке. Я разглядывала содержимое коробки, пока что не решаясь что-либо взять в руки.

Я веду это коробочку воспоминаний уже около десяти лет. В ней можно найти и мои детские игрушки, и различные фотографии, фенечки, коллекции фантиков и наклеек, украшения, которые теперь мне не подойдут, и т. д. Дрожащими руками я взяла в руки одну-единственную фотографию. На ней были изображены две счастливые двенадцатилетние подружки, улыбающиеся на камеру, с букетами ромашек в руках. Такие беззаботные, такие хорошенькие. Почему же сейчас все не так? Одна летает в небесах, вторая плачет, смотря на эту фотографию.

Я убрала слезу с лица. Прошло два месяца, а я все еще не могу смириться. Раньше я совсем не плакала, не грустила, всегда улыбалась и веселилась. Но все так быстро поменялось. Я не хочу выставлять себя жалкой, я не хочу выглядеть слабой в глазах окружающих, но когда происходят сразу две ужасные вещи… Как тут улыбаться?

Эта ночь просто погубила меня. Во мне умерла та жизнерадостная и легкая в общении Ия, и ее уже не вернуть, даже если постараться. После такого невозможно возвратиться.

Растянув скотч, я оторвала зубами кусок и повесила фотографию на стену, прямо на верхушку ствола моего дерева.

Когда мне было семь и меня тогда еще звали Хлоей, я нарисовала на всю стену огромное дерево. Оно было темное, с многочисленными ветками и листиками, а на каждой веточке росли фиалки. Тогда мама спросила меня, почему я нарисовала именно фиалки. Я не смогла ей ответить. Просто продолжила их рисовать. Они были желтые, ярко-желтые. Я рисовала и не могла увести с них свой взгляд. Мама это заметила.

После произошло то, что обычно никто не делает. Мне поменяли имя. Вся семья посоветовалась, и они решили переименовать меня и дали имя Ия. В раннем возрасте я не понимала, к чему мне такие изменения и что они значат. Мама мне объяснила, что Ия с древнегреческого переводится как «фиалка». Мне очень понравилось такое изменение. Я чувствовала себя более необычной и особенной.

Годы шли, а дерево так и оставалось ужасно красивым в моих глазах, поэтому я была категорически против ремонта в моей комнате, новых обоев. Мне нравилось засыпать рядом с этим волшебным рисунком. Мне казалось, что он дает какой-то лучик радости. Засыпая каждую ночь, я чувствовала себя принцессой в волшебном саду. Это дерево держало меня в детстве. Может, поэтому я и выросла такой девочкой, мечтающей уехать в чудесную страну, найти своего прекрасного принца. Эх, наивная девочка.