Кристи Майерс - Илсилензио. Фиалки не молчат

Вся группа засмеялась. Уголком глаза я увидела Остина на задних рядах, который единственный сидел неподвижно, наблюдая за всем этим. Абигейл же в свою очередь смущенно покраснела и от неловкости всем заулыбалась самой милой из своих улыбок. Даже не знаю, что хуже: ее актерская игра на сцене или ее актерская игра в жизни. Но я точно знаю одно: моя уверенность в себе с каждой секундой пропадает и я не знаю, как продолжать держаться на сцене на прямых ногах. Опустив руки, позволяя им болтаться, так как не знаю, куда их девать, я взглянула на учителя.

– Так, молчать! – Он всем телом повернулся к ним. – Урок заканчивается, а у нас еще ничего не готово. Соберитесь наконец! – его громкий суровый голос заставил всех успокоиться и создать полную тишину. – Абигейл, начинай.

– Гхм, гхм, – она отбросила рукой свои прямые темные волосы за спину и, держа микрофон так, будто она какая-то молодая журналистка, пришедшая брать у меня интервью, начала читать строки: – Неситесь шибче, огненные кони…

Да, неситесь… Как две машины навстречу друг другу.

– К вечерней цели! Если б Фаэтон… – Она остановилась и с разинутым ртом продолжила смотреть сначала на меня, потом на мистера Ламберте.

Тот смотрел на меня непонимающе и довольно сурово.

– Ия, черт побери! Ты что застыла?!

И правда, огненные кони несутся, как машины на высокой скорости.

Две машины несутся так быстро, издавая колесами неприятный свист, очень громкий и пронзительный. Я от страха и громкого звука закрываю руками уши. Свет софитов, которые бьют в глаза, словно яркий свет фар. Я опускаю веки, сильно щурясь. В какой-то момент мне кажется, будто я стою на той дороге. Чувствую, как что-то приближается ко мне, очень быстро. Даже закрытые глаза с ушами не могут унять во мне страх. И тут… удар. Я лечу с моста. Очень медленно. Как в каком-то фильме, время замедляется. Вокруг очень темно. Только огни на мостовой освещают дорогу, давая мне понять, что я уже лечу в темную, жуткую, пропитанную ужасом воду. Глубокую, но до дна мое тело не опустится. Ведь я ударюсь об лед, сломаю себе все кости и потеряю сознание, так и не попав в объятия всасывающей на дно воды. Я уже была готова к удару, как за отблеском света замечаю ее. Мэгги летит вместе со мной. Она не видит меня. Лишь обвила себя руками и поджала к животу колени. Все лицо заплаканное, над глазами размазана тушь. Не успеваю я задаться вопросом, почему она плакала, как время начинает понемногу ускоряться. Ее глаза распахиваются в нескрываемом страхе, рот открывается с душераздирающим визгом, и мы приближаемся ко льду. Удар.

Лед слишком теплый и пыльный для льда. Я слегка открываю сощурившиеся глаза и понимаю, что лишь упала на пол, хорошо знакомый деревянный пол нашего актового зала. Вижу, что вокруг меня собралось несколько человек, но из-за слишком яркого света, который у меня перед глазами, не могу разобрать лица.

– Ия?

Я медленно поднимаюсь, стараясь держать равновесие и как можно быстрее найти глазами мою сумку. Затем замечаю, что кто-то протягивает мне ее. Машинально схватив сумку, я направляюсь к выходу, как этот кто-то грубо хватает меня за локоть и поворачивает к себе.

– Ия, послушай…

Остин смотрит мне прямо в глаза снова взглядом полным жалости. Ненавижу этот взгляд. Я не хочу его слушать. Не хочу стоять перед всеми ними так, будто в любой момент у меня могут подкоситься ноги. Не хочу, чтобы они видели меня такой. Не хочу, чтобы они запомнили меня такой.

Отбросив его руку, я быстрой походкой удалилась из зала, надеясь, что никто не видит, как дрожат мои руки и громко бьется сердце. Теперь уже я уверена, что сюда больше не вернусь.

После долгого колокольного звона я оторвала руку от кнопки и поправила разлетающуюся черную юбку, которая слегка задралась.

Не думала, что у меня поднимется настроение оттого, что после долгого перерыва я приду к дому Мэгги.

На крыше сидели голуби и глупо вертели головами. На участке все так же пахло сыростью и уныло выл ветер. На пороге грязно и неуютно. Подойдя сюда, я пыталась не наступить на испачканные в гнили камни и не заляпать ею обувь.

Пока я ожидала, что кто-то откроет мне дверь, я огляделась. Так необычно видеть, что дом все еще стоит, совершенно не изменившийся, будто ничего не происходило, будто Мэгги сейчас откроет мне дверь и с задиристым голосом затащит меня внутрь: «Почему так долго? Я умираю от скуки», – скажет она, и мы проведем весь вечер в ее комнате за просмотром «Красотки» или «До встречи с тобой», поедая фисташки. После этого она пожалуется на боль в спине, так как рассыпет скорлупу от орехов по всей кровати, а я посмеюсь и назову ее недопринцессой на горошине.

Только когда послышались шаги за дверью, воспоминания расплылись перед глазами и я заметила, что стою, глупо лыбясь и крепко прижимая к себе свою сумку.

– Ия, я так рада, что ты пришла. – Мисс Грейс отворила дверь и взглянула на меня так, будто в первый раз за долгое время видит живого человека. На ней серый халат, а грязные волосы собраны в неряшливый пучок. – Проходи, дорогая.

Как бы я ни говорила, что дом снаружи не изменился, я могу согласиться, что комната Мэгги совсем не похожа на то, чем было. Ее кровать, которую покрывали многочисленные мягкие уютные пледы, милые пушистые подушки и огромный плюшевый тигренок, который я подарила ей на тринадцатилетие, стала лишь скучной деревяшкой со старым пыльным матрасом. Шкафы и полки опустели, а на полах стояли большие закрытые коробки с вещами.

– Я завтра собираюсь отнести все это на чердак, а комнату сдавать кому-нибудь, с бюджетом все очень туго в последнее время. – Мисс Грейс появилась за моей спиной, когда мой взгляд упал на коробки. – Но мне показалось, ты захочешь себе что-нибудь забрать, на память. И, Ия. – Она положила руку на мое плечо, и я повернула к ней голову. Мисс Грейс тяжело сглотнула, перед тем как продолжить: – Ты ничего такого не подумай. Поверь, мне очень трудно в последнее время. Ее комната опустела, она не могла бы стоять так вечно. У меня просто не было бы сил каждый раз, проходя мимо нее, заглядывать, надеясь, что моя милая Мэгги сладко спит в своей кровати, а потом понимать, что ее уже нет.

Она смотрела на меня глазами полными замешательства и с надеждой на понимание. Собрав брови домиком, я улыбнулась ей и коротко кивнула.

Чуть меньше часа мне хватило, чтобы разобрать половину всех коробок, которые были в комнате. Все фотографии, где мы были с Мэгги вдвоем, я не задумываясь уложила в сумку. Некоторые я даже подумала повесить на дерево в своей комнате. Одежду Мэгги я решила не трогать, а в самой большой коробке нашла того огромного тигренка. Ему будет лучше здесь, все-таки это был подарок. Но перед тем как сложить его обратно в коробку, я крепко обняла тигра на прощание. Он отдавал запах ее любимых духов.