Кристи Майерс - Илсилензио. Фиалки не молчат

Абигейл и правда не справлялась. Она произносила слова громко и отчетливо, но походка, выражение эмоций, жестикуляция абсолютно ее подводили.

– Милая, не делай глаза как у мертвой рыбки, ты ведь не хочешь никого напугать, верно?! – визжал Ламберте.

Бедняга. Я знаю, каково это, когда идеальные планы, которые уже были полностью готовы к исполнению, к которым ты так готовился, из-за одной неприятности рушатся. В его случае эта неприятность – я. Я должна была быть в главной роли, все было готово к выступлению, теперь ему приходится начинать все заново.

– Будь естественней, Абигейл, не подводи меня!

– Ты бы справилась лучше, намного, – Остин плюхнулся на сиденье рядом со мной, и я словно нутром ощутила, как он глазами рассматривает меня, но все еще не сводила взгляд со сцены. Он, похоже, подумал, что мне неловко в его присутствии, поэтому тоже бросил взгляд вперед и продолжил разговаривать со мной, незаметно шевеля губами. Со стороны могло бы показаться, что мы совершенно не знакомы, но, к сожалению, это не так. – Но теперь, похоже, ты уже вряд ли чего-нибудь добьешься в актерской сфере.

На этот раз у меня не получается сдержать своего возмущения. С вытаращенными глазами и слегка приоткрытым ртом я поворачиваю голову в его сторону. Остин сидит, опрокинув одну ногу на другую, с неряшливой русой челкой, которая легла на один его глаз, и кривой удовлетворенной улыбкой.

Святая карамель! Вот видите! Видите? Уже в который раз кто-то напоминает мне о том, чего я лишилась и чего уже больше не смогу вернуть. Это просто как нож в сердце. Почему никто не задумывается, о чем говорит? Не думают о том, что это может быть обидно? И почему это я должна после этого все время молчать? Нет уж, в этот раз я молчать не буду.

Выдернув первый попавшийся листок из блокнота, я со скоростью света нацарапала на нем нужные слова ручкой и в порыве злости кинула его в этого парня.

От неожиданности Остин аж встрепенулся. Аккуратно подняв пальцами упавший на пол листок, он, слегка повернувшись ко мне, прочитал мною написанное: « Ты не мог бы еще четыре года помолчать и не приближаться ко мне? А то снова дождливыми червями пахнуло».

Я смотрю на него с ласковой издевательской улыбкой, ожидая его следующих действий. Остин медленно поднимает глаза и встречается с моими. Я ловлю себя на том, что они у него светло-серые, а еще на том, что я не вижу в них ни ярости, ни обиды, ни усмешки. Он спокоен как удав, отчего мне становится неловко, но я стараюсь держаться, не убирая улыбку.

– Знаешь, – все-таки заговорил он спокойной интонацией, – мне жаль твою подругу. – Он оторвал от меня глаза и потянулся за моей рукой. Взяв ее и раскрыв, вложил немного помятый листок мне в ладонь и прикрыл моими пальцами. Я внимательно наблюдала за каждым его движением, издевательской улыбки на моем лице уже не было. Он снова посмотрел на меня, и теперь в его глазах я увидела что-то смешанное с жалостью и разочарованием, его голос стал тверже: – А тебя нет. Надеюсь, теперь твоя гребаная самооценка хотя бы немного опустится.

Не успеваю я как-либо среагировать на эти слова, как он грубо отпускает мою руку, и та больно падает мне на колено.

На какой-то момент мне показалось, будто мир затих. В голове я снова и снова прокручивала его слова, на какое-то время забыв о том, что Остин все еще сидит передо мной. Но вскоре звонкий голос мистера Ламберте вернул меня на землю:

– Это просто невозможно! Я тоже человек, и у меня не железное терпение. Абигейл, слезай со сцены! Ты безнадежна. Подойди и возьми у Фрэнка микрофон, сейчас будем думать, что делать. Ия!

Я машинально вскакиваю на ноги. Вся группа с мистером Ламберте смотрели прямо на меня и чего-то ждали.

– Милая, ну зачем же ты там спряталась?! Иди сюда и поднимайся на сцену! – кричит он мне на весь зал, но мне все равно кажется, будто он стоит намного дальше.

Недолго думая я, обходя рядом находящиеся сиденья, направилась неуверенной походкой прямо к сцене. Клочок бумаги я сильно сжала в руке и незаметно положила в карман, чтобы потом выбросить в мусорку при удобной возможности. Оглядываться на Остина я и не думала. Он ничего обо мне не знает, чтобы так говорить. Да и меня не волнует, что он сказал. Совсем.

Спустя несколько дней после смерти Мэгги я по чистой случайности подслушала разговор родителей насчет того, как же все это произошло. Оказывается, по непонятной причине Мэгги выехала на машине на встречную полосу и на высокой скорости врезалась в другой автомобиль. При сильном ударе обе взлетели в воздух. Одна машина после стукнулась о бордюр. При этом столкновении машину закрутило и перевернуло. Несмотря на то что она разбилась всмятку, водитель по необыкновенному везению выжил, получив сильные ссадины и ушибы. Но по неусмотрению врачей его быстро выписали, а на следующий день они получили от него вызов. Человек скончался до приезда скорой помощи.

Второй машине повезло намного меньше. Она полетела прямо с моста и, разбившись о еще не растаявший лед, взорвалась, а тело хрупкой девушки разлетелось на части, так как найти его в глубоких темных водах не удалось. Да я и не думаю, что кто-то его собирался искать, после такого-то взрыва. В этой машине и была Мэгги.

Каждый раз, когда я поднимаюсь по ступенькам на сцену, я вспоминаю ее, ее улыбку, смех. То, что она сидит внизу на сиденьях и мысленно поддерживает меня каждое выступление, успокаивает меня.

На этот раз мне это не помогло, так как сейчас, вспоминая ее, я лишь слышу жуткий пронзительный крик летящей с моста машины и уже не вижу ее внизу, моего главного зрителя.

– Так, посмотрим. – Оторвав глаза от бумаг со сценарием, а руку от своей щетины, мистер Ламберте указал пальцем на Абигейл. – Сейчас попробуем пройтись по монологу Джульетты в третьем акте, сцена вторая. Ты все помнишь?

Недовольно взявшись за микрофон и оперевшись о подлокотник, она кивнула.

– Отлично. А ты, Ия, – он переключился на меня, и на его лице заиграла заботливая улыбка, – будь лапочкой, как и всегда. А говорить ты будешь голосом Абигейл. Думаю, вы поладите.

Абигейл насмешливо хмыкнула, а я сложила руки на груди. Ух, не знаю, что из этого получится. Но когда мистер Ламберте пригласил меня на сцену, во мне загорелась маленькая надежда, что эта глупая затея все-таки сможет мне помочь.

– Итак, Ия, – он опять заговорил и начал уверенно произносить слова, чтобы я сконцентрировала все свое внимание на них, – сделай такое мрачное выражение лица, на которое только способна, но чтоб в глазах был легкий блеск.

– Она и так сюда пришла с лицом мрачнее некуда, – прошептала Фрэнку на ухо Абигейл, но, похоже, забыла про микрофон у рта, который передал ее слова по всему залу. – Ой! Тупой ботаник! Почему ты меня не предупредил? – рявкнула она на своего соседа, уже отодвинув от себя микрофон.