Мария Солодовник - Пока Египет не разлучит нас. Роман

– Как зовут тебя? Откуда приехала?

– Дарья. Из Украины. – Ответила она.

– Киев? – продолжил Хамада. Дарья кивнула. – Прекрасный город! Ты думаешь, где я научился так говорить по-русски? Я жил в Киеве целых восемь месяцев. Там и научился – и говорить по-вашему, и борщи варить. – Засмеялся он собственной шутке.

Дарье захотелось спросить, что же он там делал целых восемь месяцев, но она всё сомневалась, можно ли к начальнику, пусть и небольшому, обратиться на «ты». Ведь они вели разговор на русском, и к ней он уже обращался на «ты», а по возрасту он, похоже, был не намного старше неё…

– Я там поваром работал в ресторане, – пояснил Хамада, пока в голове Дарьи ворочались все эти сомнения на тему вежливого обращения, а он ходил куда-то вглубь комнатушки и выбирал ей униформу. – Вот, возьми юбку и две рубашки, в комнате у себя примеришь, потом скажешь, подошли они тебе или нет.

Он достал со стеллажей чистую постель и полотенце и аккуратно сложил всё большой целлофановый пакет.

– А ещё я массажистом работал, умею делать хороший массаж. – Продолжил он свою краткую биографию. – Теперь, как видишь, работаю здесь, до менеджера дорос. Так что ты обращайся, если что нужно, сразу говори!

– Мне бы тряпочек, – выпалила Дарья, – та комната в стафф-хаусе такая грязная, просто ужас!

– Пожалуйста! Сейчас выдам тебе тряпок, а завтра ещё дам тебе химии. Всё будет хорошо, не переживай! – Подмигнул он снова Дарье. – И запиши мой телефон. Как только что нужно будет, сразу звони.

***

– Значит так, – начала свой инструктаж Надя, – Здесь есть утренняя работа, которую обязательно нужно всю делать до нашего завтрака, и есть работа вечерняя. Но это я тебе потом покажу, а сейчас нужно заламинировать вот эти инструкции. У нас ребрендинг, и мы везде меняем логотипы отеля. Потом повесим их на всех информационных стендах для туристов.

Она повела Дарью в соседний кабинет и оставила её возле ламинатора с кипой бумаг, отпечатанных на цветном принтере.

«Доктор. Часы приёма: с 9.00 до 10.00 и с 18.00 до 19.00 каждый день» – наблюдала Дарья, как из ламинатора выползали информационные листы, напечатанные на трёх языках – английском, немецком и русском.

«Вот до чего я докатилась, – рассуждала про себя Дарья. – Шесть лет изучала, как работают нефтяные и газовые скважины, учила всю терминологию на украинском, русском и английском языках, и моих знаний точно хватило бы на диплом выпускницы нефтяного техникума, а теперь я стою здесь, в этом тёмном кабинете, и смотрю, как ламинируются бумажки с отпечатанными на них простейшими предложениями». – Дарья любила иногда взглянуть на себя со стороны и оценить свою ситуацию глазами постороннего наблюдателя. – «Ну, а что же ты хочешь, – отвечал ей внутренний голос, – здесь курорт, охранная зона, и производства здесь нет и быть не может. Переехала сюда по собственному желанию, так что теперь наслаждайся тем, что у тебя есть, и не жалуйся».

Кабинет, где стояла Дарья, и в самом деле был тёмный, как и весь офис, поделённый на множество комнат, предназначенных для персонала разных отделов – бухгалтерии, финансового контроля, и менеджеров разных рангов. Офис гест-релейшнз одновременно служил приёмной, ведущей прямо в кабинет генерального менеджера. Вся бумажная работа, о которой упоминала супервайзер Надя, выполнялась на двух стареньких компьютерах, но в чём она состоит, Дарья не имела ни малейшего понятия, как и о самой работе гест-релейшнз. Фактически, ей предстояло освоить новую профессию, со всей новой для неё терминологией, сленгом и незнакомой должностной иерархией. Всё для неё здесь было внове, и в голове у неё теснилась тысяча вопросов, на которые она не знала ответов. Вот, например, кто такой F&B менеджер, в кабинете которого она сейчас стоит? А фронт-офис менеджер? И кто из них «главнее»? Дарьина новая жизнь кружилась, как в калейдоскопе, Ахмеды-Мухаммеды-Абдаллы один за другим протягивали ей руку для знакомства, но как же можно запомнить, кто из них кто? Да и где взять время на обдумывание? Вместе с решением бытовых проблем, на неё отовсюду непрерывным потоком обрушивалась новая информация, которая просто не умещалась вся в её сознании.

«325 роскошных номеров в восточном стиле, 2 главных ресторана, 5 ресторанов а-ля карт, лобби-бар, диско-бар, шиша-бар, 3 бассейна, услуги прачечной и оздоровительного клуба. Часы работы…»

– Информацию об отеле ты должна знать наизусть, чтоб отскакивала от зубов даже в три часа ночи, – продолжала учить её Надя. – Но в комнаты заходить к гостям можно только в двух случаях: при инспекции комнат, и то, в присутствии уборщика и, желательно, менеджера по уборке (помнишь Хамаду?), и если случилось что-то из ряда вон выходящее – тогда уже зовёшь меня и секьюрити. Обо всём, что бы ни случилось в отеле, всегда обязательно сообщаешь мне. Я – твой супервайзер, и я должна знать в первую очередь, что тебе рассказывают гости. А рассказывать они могут что угодно – от впечатлений о поездке на сафари до жалоб на плохо убранный номер. Особенно обращай внимание, если гость чем-то недоволен. Ты, главное, улыбайся и обещай всё исправить, а я уже решу потом, что с этим делать.

– И часто они приходят со своими рассказами? – поинтересовалась Дарья.

– Ты что! – Удивлённо вскинула глаза Надя. – Не они к нам приходят, а мы к ним! Вечером пойдём в рестораны, посмотришь, как мы с гостями общаемся. Потом сама будешь ходить и мне всё докладывать.

На рабочем столе зазвонил телефон.

– Не бери трубку! – схватила она Дарью за руку. – Тебя здесь нет, поняла?

– И, кстати, – добавила она, ответив на звонок с ресепшена, – в стафф-хаусе девочкам можно заходить в комнаты только к девочкам, а мальчикам – только к мальчикам. Личные отношения запрещены. Нельзя заводить романы ни с сотрудниками, ни тем более с гостями – ни выезжать с ними никуда, ни здесь встречаться. Секьюрити за этим следит, так что смотри, будь внимательна.

«Похороню я себя здесь», – промелькнула в голове у Дарьи мрачная мысль.

«Ты же работать сюда приехала, зачем тебе личные отношения, а?», – ехидно поинтересовался у неё тот самый внутренний голос, который сегодня утром уже советовал ей радоваться тому, что есть, и не жаловаться. Быть может, этот ехидный голос сказал бы что-нибудь ещё, если бы в этот момент в комнату не вошёл генеральный менеджер.

– Здравствуйте, леди! – бодренько поприветствовал он их и направился прямо к небольшому холодильничку возле стола с офисным ксероксом. – Надя, Вы говорили, гости из Москвы подарки привезли?

– Да, мистер Карстен, там прямо целый пакет стоит на верхней полке.

Мистер Карстен достал пакет и принялся за подарки:

– Это я возьму себе, – извлёк он из пакета одну банку с чёрной икрой, – ну, и это тоже, – достал он вторую банку, – а это что? Хм, сервелат – давно не было, – пробормотал он себе под нос, забирая также и колбасу. – Ну а это – вам будет, угощайтесь. – От московского подарка осталась только коробка шоколадных конфет. – Надя, сейчас здесь будет мистер Мохамед Гамаль, попросите, пожалуйста, убрать у меня в кабинете. Да, и проследите, чтобы поменяли пепельницы.