Ирина Калистратова - Автостопом по Америке. Путевые заметки на манжетах

За почти сотню миль я узнаю, что Джозеф недавно стал отцом долгожданной дочери с двойным именем – Пресли-Хоуп. Первое имя дала жена в честь своего кумира Элвиса, а второе символизирует надежду Джозефа на выздоровление отца – дедушки малышки, у которого какой-то сложный даже для произношения недуг.

Мы болтаем как старые друзья, долго находившиеся в разлуке – обо всем и сразу, перескакивая с темы на тему.

В какой-то момент Джо звонит жена и не верит, что он едет вместе с автостопщицей, да еще и из России. В качестве доказательства пришлось прервать нашу светскую беседу и «поболтать на троих» по конференц-связи. Для пущей убедительности Джо сфотографировал и отправил жене мою физиономию. Уверена, что фотосвидетельство он еще долго не удалит из телефона в память о первом международном автостопщике в его машине и в жизни. Да и его жена фотку наверняка сохранит тоже, в качестве козыря в рукаве, на всякий случай.

– Ты похожа на мою дочку, – признается Джозеф на 27-ой миле. – И если в будущем она захочет путешествовать таким же образом, я надеюсь, что водители позаботятся о ее безопасности, как когда-то сделал я.

Судя по фотографиям, белокурая голубоглазая принцесса на меня совсем не похожа, но посыл Джозефа мне понятен вполне. Пусть так и будет, хотя сомневаюсь, что Пресли-Хоуп пойдет по моим стопам. Редкий американец выбирается дальше своего штата пару раз за всю жизнь, а большинство понятия не имеет что такое виза в другие страны.

В Сильвер Спринг мы расстаемся, предварительно сделав кружок по центру города – этакая экспресс-обзорка бонусом от хорошего человека Джо.

Тут я расслабляюсь и решаю немного позагорать – до Вашингтона всего несколько десятков миль и значит, уже к ланчу я буду в административной столице Соединенных Штатов Америки. Совершенно неожиданно мои размышления нарушает неприятный визг тормозов. В метре от меня останавливается полицейская машина. Красивый молодой коп атлетического телосложения (да, такое возможно) сразу понял, кто я и зачем.

– Тут небезопасно останавливать машины. Именно здесь, в штате Вашингтон.

Я выдохнула, небезопасно и запрещено – две большие разницы.

– Окей, – говорю, – я верю в добро.

Мой ответ не действует на полицейского, и он несколько раз, как сломанный проигрыватель, повторяет мне свою проповедь. В какой-то момент мне показалось, что еще чуть-чуть и у него из глаз потекут слёзы сострадания – ведь мне уготована такая несчастная судьба! Но я непреклонна – улыбаюсь до треска щек и заверяю его в том, что все со мной будет хорошо, а он может ехать причинять добро действительно нуждающимся в помощи. Со словами «вы так сильно заблуждаетесь, так сильно заблуждаетесь», он закрывает окно и резко газует с места. Блажен, кто верует – подумалось мне о том, что могло подуматься ему.

Не успела я хорошенько поразмыслить о том, что хотела сказать мне Вселенная, снова раздался сигнал клаксона откуда-то сзади. Менее неприятный. На перекрестке стоял большой черный джип «Шевроле» с большим и таким же черным афроамериканцем на водительском сидении.

– Мне бы в Вашингтон попасть, – говорю я, параллельно оглядывая салон в поисках наркотиков, оружия и черных пакетов мертвых шлюх в целлофане.

Он молча кивнул. Две слезинки, наколотые на его лице, тоже как будто пришли в движение. Он просит не фотографировать в машине и только сурово хмыкает в ответ на некоторые детали моего сбивчивого монолога. Я тараторю, не умолкая. Откуда я, почему так путешествую, что именно сказал мне полицейский, кто меня ждет в Вашингтоне и прочую ерунду, почти не оставляя ему шанса задать вопрос. В общем, я на каком-то животном уровне почувствовала его энергетику и в качестве лучшей стратегии выбрала прикинуться наивной дурочкой. Лишь в конце пути черный человек обмолвился, что хотел бы иметь русскую подружку, потому что американки не готовят и не убираются дома, а дни напролет проводят магазинах. «Такой испорченный, но такой ранимый» – пронеслось в моей голове. Ответив утвердительно на вопрос «Есть ли у тебя парень в России?», я решила больше не испытывать судьбу и попросила высадить на ближайшем светофоре, якобы узнав место назначения. На прощание пожелала заплаканному молчуну удачи в поисках любимой.

Только спустя несколько часов прочитала в Интернете, что татуировка в виде слез под глазом обозначает совершенное убийство и членство в банде. И тут опять включилась тревожная музыка из «Миллионер-шоу».

Сразу вспомнилась похожая эмоция в путешествии «зайцами» из Норвегии в Швецию, когда сердобольный кондуктор разбудил на «нужной остановке», на билет до которой у нас хватило денег. Зимняя ночь. Полная луна. Темный лес с двух сторон. Волчий вой и уханье птиц. Неизвестная станция без признаков жизни. И бонусом – ближайшая заправка в 18 километрах. Мы шли по обочине часа четыре, не меньше, ели снег, чтобы утолить жажду и буквально бросались под колеса редких машин, обращая на себя внимание. Развозчик газет, заприметивший странных путников со встречной полосы, решил для себя, что обязательно «подбросит на обратном пути, если еще будет кого». Он же поведал, в ответ на сбивчивое: «А волки тут на трассу выходят?», что сейчас сезон голодной тревожной бессонницы у медведей и только за последний месяц было три случая нападения на людей в этом районе, два из которых – смертельные. Это то самое чувство, как в анекдоте – «все понимаю, но срать остановиться не могу» когда испугался до полусмерти, но постфактум.

В Вашингтоне я оказалась, как и планировала, аккурат к ланчу. Это значит, что у меня впереди полтора дня на осмотр города. Еще на старте решила, что буду оставаться в каждой точке не более трех дней, чтобы не привыкать к оседлой жизни. Плюс на всё путешествие у меня ровно месяц, а по первому дню автостопа рано судить о том, сколько времени будет занимать дорога от точки до точки в дальнейшем.

Вашингтон порадовал своими полупустыми улицами и авеню поистине имперского масштаба. «Если устанут ноги, возьму велосипед с ручным управлением», – решила я, увидев множество таких транспортных средств на парковках. Основные достопримечательности (и велосипед) было решено отложить до завтра, поэтому я погуляла по району и поехала на футбол вместе со своими хостами 3 3 Host (англ.) – «принимающая сторона» в каучсерфинге. Буквальный перевод – «хозяин». Мэттом и Майкой, в доме которых буду столоваться эти дни.

Парни снимают двухэтажную квартиру на двоих в старинном доме с высокими потолками и отдельным крыльцом-входом, около Хорвардского университета. Мэтт – модный американец с китайскими корнями, работает в «Майкрософте» дизайнером мобильных приложений, передвигается на красном велосипеде с тонюсенькими белыми колесами и основными городскими достопримечательностями считает рестораны и бары. Майка – пухлый добряк из Сан-Диего, называет себя «офисной крысой, которая перекладывает бумажки из одной стопки в другую», ежемесячно отправляет открытки своей бабушке, поет с закрытыми глазами, а целуется с открытыми. Подружка Майки – индонезийка и достает ему ну максимум до пупа, что при некоторых обстоятельствах является скорее её достоинством, нежели недостатком.