Сергей Тюленев - Улыбка Пеликена

– Ну что, придется лететь на прииск! – подытожил он свои мысли, молчание жены и раздражение, возникшее в результате непонимания магаданским начальством процессов добычи золота в районе.

– Хотя, если честно, я даже не знаю, для чего мне туда лететь! О чем с людьми разговаривать? Агитировать их за Советскую власть глупо – у них зарплата напрямую зависит от количества сданного металла, и весь прииск не на словах, а на живых деньгах заинтересован в увеличении добычи.

– А я позавчера, – решила все-таки принять участие в разговоре Виктория, – была в гостях у Гали, мы вместе в школе работаем. Ее муж, журналист, очень интересно рассказывал о процессе добычи золота и, кстати, говорил, что за сутки прииск очень много его намывает. Там у них такой большой деревянный лоток… – Не находя нужных слов и определений, она стала помогать себе жестами, обозначая в воздухе конструкцию, о которой рассказывала. – У него на дне несколько сеточек, и после промывания водой там остаются кусочки золота, и он туда даже руки по локоть засунул.

– Что? – Глеб начал сначала тихо, но потом все громче и громче смеяться. – Лоток! Руки по локоть в золото! – еле вымолвил он, придерживая руками мышцы живота, сотрясающиеся приступами смеха.

– Чего ты покатываешься! – Виктория отодвинула от мужа горячую чашку с чаем. – Он лично все видел! Говорит, домик там такой деревянный, колючая проволока вокруг, охрана, ленты к нему идут, а внутри вот это самое деревянное корыто. – Она снова начертила руками в воздухе квадрат.

Глеб уже не слышал последних слов, смех до боли содрогал мышцы пресса, заставляя его согнуться в крючок, слезы текли ручьем, казалось, даже прерваться на вдох нет никакой возможности.

– Нет, ну вы поглядите на него! Чего такого я смешного говорю? – Ее интонация, расширенные удивлением глаза, наивность и искренность были для Глеба, как красная тряпка для быка, и он, замахав руками, взмолился:

– Все… все…. Все, не могу больше! Молчи! Прошу, молчи и ничего больше не говори! Сиди тут, я сейчас приду. – Он с трудом поднялся, несколько раз глубоко вздохнул, вытер полотенцем лицо и пошел в прихожую. Там, на тумбочке, лежал его портфель.

Взяв документы и фотографии, которые ему были переданы промышленно-транспортным отделом областного комитета партии, вернулся обратно.

– Вот, моя дорогая. – Он с трудом сдерживал смех, продолжая одной рукой держаться за живот. – Фотография драги, перерабатывающей породу установки. И мне кажется, что она совсем не похожа на деревянный домик с колючей проволокой.

– Ну, я же ничего не придумываю! Просто мне интересно, как золото находят и достают из земли. И если ты лучше знаешь, как это происходит, то расскажи, и не прикалывайся надо мной.

– Геологи дырявят поле месторождения через сто, двести метров, определяя границы и глубину залегания золота, – начал Глеб свой рассказ. – Затем бульдозеры делают вскрышу – убирают пустой слой земли; обычно это бывает по руслам рек. И только потом приходит драга и начинает просеивать породу, отделяя золото, которое, кстати сказать, накапливается машиной в строго защищенном месте. Каждые сутки металл достает человек, имеющий специальный допуск к такой работе, он же перекладывает его в дюар – широкий металлический сосуд с узким горлом. В физике и медицине их часто используют для хранения жидкого азота. Потом, по мере наполнения этих сосудов, вызывается вертолет, который доставляет золото в Магадан.

Виктория молчала, переводя глаза с фотографии на Глеба и обратно, порой в недоумении хмыкая и пожимая плечами.

– На прииске есть участки, которые не выгодны для промышленного использования больших машин, они отданы частным старателям в артели. Вот, наверное, там еще пользуются деревянными лотками, о которых и рассказывал муж твоей подруги.

– Ой, – вздохнула Виктория, – а как было красиво! Много золота, и он туда руки опускает…

– Вот над этой частью твоего рассказа я больше всего и умирал от смеха. Даже если допустить, что кто-то выписал ему пропуск, и он попал в хранилище золота, то как он мог умудриться засунуть руки… – Глеб снова представил себе это и улыбнулся.

– В горлышко сосуда диаметром всего три сантиметра.

– А может, – решила заступиться за журналиста Виктория, – он трогал золото, когда его доставали из этой огромной машины и пересыпали в кувшины, о которых ты говоришь?

– Не-а, – Глеб прищелкнул языком, – не получается! Суточная добыча металла по прииску в среднем от двухсот до четырехсот граммов. Поэтому в лучшем случае он мог только мизинец куда-то сунуть. Но и это ему вряд ли удалось бы сделать, потому что даже я, имея первую категорию допуска, не могу приблизиться к золоту на расстояние, позволяющее дотронуться до него. В лучшем случае, этот журналист был в конторе прииска, и ему дали возможность издалека сфотографировать работу по вскрыше породы.

– А мы-то сидели все вокруг него, как клушки, со ртами открытыми и представляли, в каких интересных местах он побывал. – Виктория отдала фотографию драги обратно.

– Журналист, говоришь… И в какой газете он работает?

– Не знаю, в какой-то гарнизонной!

– Что?! – Смех снова стал возвращаться к Глебу. – Военному разрешения для посещения прииска никто не даст, а это значит, что он вам либо чужой рассказ на уши повесил, либо вообще все нафантазировал.

– Ну и ладно, и Бог с ним! Зато мы весело провели время. В следующий раз обязательно пойдем вместе, я обещала познакомить всех с моим вечно катающимся по командировкам мужем. Только дай мне слово, что если он опять начнет привирать или фантазировать, ты не будешь его останавливать и выводить на чистую воду, и вообще – не надо никому говорить, где и кем ты работаешь.

– Хорошо! Только я думаю, это невозможно долго сохранять в тайне. В «Советской Чукотке» периодически появляются мои статьи, случается, местное телевидение приглашает…

– Кстати, – перебила она его, – что произошло перед самым твоим отъездом в Магадан? Захожу в учительскую, и слышу, как девчонки между собой разговаривают: «Вчера смотрела телевизор, программу «Пульс». Сидит полуголый секретарь райкома партии, и рассказывает про какую-то китайскую борьбу». А другая ей отвечает: «Да, коммунисты эти совсем оборзели, с жиру бесятся!!» Поэтому мне очень хочется посмотреть эту передачу и одежду, в которой ты красовался перед камерой.

– Одежду ты стираешь постоянно, после каждой тренировки, это моя черная жилетка с иероглифами штаны на завязках.

– Глеб попробовал чай, но тот уже остыл. – И почему сразу «красовался», ревнуешь что ли?

– Ой, очень надо! – Виктория поднялась, хитро улыбнулась и встала к раковине мыть посуду.