Сергей Тюленев - Улыбка Пеликена

– В кастрюльку попали, Михалыч! – спокойно ответил водитель, натягивая рукавицы.

– Не понял? – Глеб посмотрел в окно, но ничего кроме снега не увидел.

– Весна! Зимник трещит, лед ломается! Мы наехали на один край льдины, и он провалился вместе с нами, а другой ее край прихлопнул нас, словно крышкой.

С трудом выбравшись наружу через водительскую дверь, Глеб и водитель вышли на лед и, обходя по кругу место своей аварии, размышляли о возможностях освобождения из ледяного капкана.

– Вариантов у нас только два. И первое, что нам нужно сделать, это по рации связаться с дежурным по району и сообщить о нашей проблеме.

– Иван Николаич, хочешь сказать, – обратился Глеб к водителю, – что мы сами из этой ямы не вылезем?

– Думаю, нет. Льдина, что придавила наш капот, слишком тяжелая. У меня по бортам привязаны бревна, и мы можем попробовать подложить их под гусеницы и улучшить сцепление со льдом, но эту операцию хорошо делать, когда тебя за задницу тянут. А тут что-то помощников не видно…

Он посмотрел по сторонам, белое поле снега уходило за горизонт.

– Второе, надо запалить мою старую промасленную телогрейку, дым от нее будет виден далеко, и кто-нибудь да заглянет на огонек.

– Слушай, а как это происходит, что река устраивает машинам такие хитрые ловушки? – Глеб подошел ближе к вездеходу и, присев на корточки, заглянул в образовавшееся между льдом и дном реки пространство.

– Это просто, – водитель полез в вездеход и включил рацию, – мороз вымораживает воду, превращая ее в лед, а холод этот лед выдавливает…

– Дежурный, дежурный, – переключился он на разговор по рации, – мой номер сорок-двенадцать КА, два человека, мы на старом зимнике провалились в яму, нужна помощь, как слышите?

– Да, слышим вас хорошо. – Голос в микрофонах показался Глебу знакомым. – Уточните точное место вашего расположения!

– Мы в сорока пяти-пятидесяти километрах от Канчалана.

– Оставайтесь на связи, будем искать вам помощь. Передайте Михалычу привет от Тяжлова! – Водитель покосился на Глеба. – Он вас слышит, кивает головой и тоже шлет привет.

– Все мужики, я отключаюсь, не волнуйтесь, вытащим!

– Тяжлов, – продолжил говорить водитель, – это тот, что главным инженером в геологической партии?

– Да. – Глеб откинул снег от гусеницы вездехода и попытался пролезть в пространство между сломанной льдиной, удерживаемой вездеходом, и дном реки.

– Куда! – на его действие водитель отреагировал громким и резким криком. – Тут торосина под тонну весом, а может и более, а вы с головой в щель лезете?!

– Не шуми! Никакой опасности нет, вездеход крепко удерживает на себе кусок льда. Я дальше не полезу – там все равно темно, зато тут, куда свет попадает, красота. Ты не представляешь, какая красота!

Речные растения замерзли, покрылись инеем и выглядели, как миниатюрный сказочный лес. Глеб лег на живот, чтобы было удобнее смотреть на неожиданно открывшуюся картинку природы.

– Представь, – продолжил он говорить водителю, – мы чешем по этому зимнику восемь месяцев без передыху. Пурга, снег летит, бывает, видимости никакой, а тут, внизу подо льдом, тишина. Замороженные стебли и листья уснули, застыв в удивительных позах ледяного величия…

Водитель улыбнулся, в кабине работающего вездехода ему было тепло, а вид ползающего по снегу секретаря райкома показался ему забавным. Мысль, что молодому, совсем еще неопытному мальчишке доверили руководить такой большой территорией, мелькнула в его голове еще раз и укрепилась опасениями.

Глеб поднялся, отряхнул с себя снег и прислушался: к монотонному звуку работающего дизеля добавился новый, нарастающий шум. Он посмотрел по сторонам, поднял глаза на небо, но никого не увидел. Удивление и непонимание толкнули его вперед, и он, обойдя вездеход, тут же заметил несущийся прямо на них трехосный Урал.

Водитель вездехода тоже услышал приближающуюся машину и, не мешкая, стал доставать буксировочный трос.

– Что, по носу получили?! – выкрикнул молодой парень с перепачканным лицом, останавливая грузовик рядом с вездеходом.

– Да уж, сподобило, вляпались, как в коровью лепешку наступили, – буркнул Николаевич, закрепляя монтировкой петлю стального троса на клыке мощной машины.

Двигатели заревели, выбрасывая клубы черного дыма, гусеницы и колеса закрутились, вездеход вышел из ямы-ловушки, а льдина осталась стоять на своем месте и, словно противотанковый еж, перегораживала дорогу.

– Едрена-матрена! – Водитель грузовика спрыгнул на дорогу и, взяв в ладони снег, стал растирать им лицо. – Мне в Канчалан нужно, а эта глыбина на свое прежнее место не вернулась.

– Ничего, краем по тундре обойдем, и другие машины по нашей колее пойдут, – подытожил Николаич, дернул рычагами и, преодолев небольшой уклон берега, выехал из замершего русла реки.

– Как тебя зовут? – обратился Глеб к водителю Урала.

– Юра. А тебя?

– Глеб. – Они крепко пожали друг другу руки.

– Спасибо, Юра, – продолжил говорить Глеб, – выручил! Нам тоже в Канчалан нужно. Если серьезно, мы даже опаздываем, а тут такая оказия приключилась. Но хорошо, что тебя дежурный быстро нашел.

– Какой дежурный? – Парень достал из кабины грязное полотенце, больше похожее на ветошь, и стал протирать им лицо.

– Мы по рации связались с Анадырем, и ответственный по району дежурный сказал, что пришлет нам помощь, – Глеб говорил и рассматривал водителя грузовика – глаза у того были красны от усталости, мороз превратил его пальцы в крючки, кожа на руках сильно обветрилась.

– У меня рация еще вчера сдохла. Два дня назад я, в составе колонны, шел на кораль за мясом и случайно пробил колесо на торосах. Старшему сообщил, что отстану на полчаса, думал: делов-то – покрышку заменить, а она… – Он ласково постучал по крылу грузовика. – Закапризничала и два дня заводиться не хотела.

На пригорке снова появился грохочущий вездеход.

– Все, колею нарезал, можем трогаться, – выкрикнул Николаевич, разворачиваясь на месте.

– Глеб, а может, у вас пожрать чего-нибудь есть, и грамм сто?.. Продрог, как собака, боюсь, заболею. – Юра тускло улыбнулся, усталость владела им полностью.

– Иди в машину, не мерзни лишнего, я все принесу. – Глеб поднялся к вездеходу, открыл свою дверцу, взял рюкзак и вернулся обратно.

Разворачивая завернутую в фольгу еду, он видел, как голодные глаза Юры впились в бутерброды, как дернулся, сглатывая слюну кадык, как задрожали пальцы, когда тот протянул руку к нарезанному ломтиками сыру.

Сняв крышку с китайского термоса, Глеб налил армянского коньяку. Вид жадно жующего парня вызывал у него чувство радости и удовольствия.

– Ну, а ты чего? – залпом выпив коньяк, произнес Юра. – Себе почему не наливаешь? Я ж не алкоголик, чтобы один пить!