Анна Эккель - Поцелуй ангела (сборник)

Наконец-то его усилия увенчались успехом, и он прохрипел:

– Мадам, прошу прощения.

Женщина сразу встрепенулась и вскочила на ноги, приняв боевую позу, со шваброй наперевес.

– Кто вы такой? Немедленно убирайтесь из моей квартиры!

От этого крика у Олега голова сразу раскололась пополам. Он схватился за нее и умоляюще прошептал:

– Мадам, прошу, не так громко.

Ольга шагнула вперед, демонстрируя серьезные намерения по выдворению незваного гостя.

Олег хотел подняться, но понял, что это совершенно нереально, и встав на четвереньки и стараясь соблюдать равновесие, пополз в сторону злобной женщины со шваброй. Когда он дополз до нее, то прошептал:

– Мадам, полжизни за стакан воды.

Его взгляд уперся в изящные ножки, обутые в растоптанные домашние тапочки. У Олега невольно вырвалось восклицание:

– О, какое совершенство!

Ему захотелось осмотреть «объект» поподробнее, и он попытался поднять голову, но дама стояла как раз под светильником, и Олег увидел только очертания головки, вокруг которой сиял искусственный нимб.

– Жрица Солнца к нам явилась. Умоляю о пощаде, глоток воды, плиз.

С этими словами он уткнулся лицом в недостойные таких ножек тапочки.

Прошло несколько дней. Ольга мучилась неизвестностью, она полностью забыла про свою подружку Депресушку. Ее душу волновали нешуточные чувства, они заполнили ее всю, не оставляя места для чего-то другого. Она влюбилась!

Что она знает о нем? Практически ничего. В памяти все время всплывали его прекрасные руки – узкая кисть, длинные пальцы и еще необыкновенные манжеты дорогой рубашки. Они были двойными и крепились изящными золотыми запонками, на которых были изображены две перекрещивающиеся «палки», это – символ, он что-то означает. Может быть, «гость» – масон, но она не успела спросить.

Уходя же, он коротко сказал:

– Жди. Я вернусь, непременно.

Звонок. Ольга за секунду оказалась у двери. Распахнула ее. Перед нею стоял Олег. От избытка чувств и долгого ожидания кинулась к нему на шею, но он ее не обнял. Она отстранилась и только теперь заметила, что он держит руки перед собой, накрыв ладонь ладонью, и улыбается. Ольга вопросительно посмотрела на него. Он же со словами:

– Это тебе, любимая, – поднял верхнюю ладонь, а на нижней сладко спал крохотный щеночек тойтерьера, шейку которого украшал маленький бантик с бриллиантовым кольцом.

– Его зовут Флюк. И мы просим тебя стать нашей хозяйкой. Жрица Солнца, ты согласна выйти за меня замуж?

Ольга медленно и осторожно взяла его руки в свои и спросила, указывая глазами на запонки:

– А что они означают? Олег улыбнулся и ответил:

– Я профессиональный бильярдист, а это перекрещенные кии. А Флюк на нашем языке – нечаянная удача.

Природа надела свой самый богатый – золотой наряд. Воздух напоен запахом опавших листьев и хризантем. Маша идет по аллее медленно, чтобы растянуть удовольствие. Вот и метро. Вниз, в вагон и на любимое место в самом углу, сосед только с одной стороны, а с другой – стенка, можно вжаться в мягкое дерматиновое сиденье и расслабиться, пока поезд кружит по кольцевой.

Ноет все тело от тяжелой и неблагодарной работы, а здесь тепло и уютно, все располагает отдохнуть. Не заметила, как уснула под мерное покачивание вагона. Сколько проспала и сколько кругов за это время накрутил поезд, неизвестно. Она проснулась, потому что на ее коленях лежало что-то тяжелое. Медленно открыла глаза и также медленно стала вплывать в реальность. Вагон полупустой и свет приглушен, значит, уже поздно. Напротив тетка, кривя губы, с брезгливостью говорит нарочито громко:

– Вот, посмотрите на эту парочку. Сама доходяга. Сразу видно – жрать нечего, а хватило ума родить такого же. Во, размножаются, как тараканы безмозглые. Стерилизовать таких надо, как собак бездомных, чтобы не плодились.

Маша никак не могла понять, о ком идет речь. Дама явно смотрела на нее, но при чем тут «плодиться»? Маша глянула на руки и увидела, что у нее на коленях, свернувшись калачиком, спит малыш и она придерживает его руками, чтобы тот не соскользнул на пол. Вот это да!

Все попытки разбудить малыша не увенчались успехом, он спал мертвецки. Маша вышла на станции с ребенком на руках. У дежурной спросила, где медпункт. Там дежурила добрая женщина-врач, которая после Машиного сбивчивого рассказа положила мальчика на кушетку, раздела и, послушав сердце и дыхание, сказала:

– Ничего страшного, его просто напоили очень сильным снотворным, проспится и все будет нормально. Забирайте ребенка и идите домой.

– Но это не мой ребенок, я же вам объяснила!

– Из вашего рассказа я ничего не поняла. Все как-то путано и непонятно. Это в каком надо быть состоянии самой, чтобы не почувствовать, как к тебе на колени кладут ребенка! А? Ну, решайте, мамаша: или уходите, или я вызываю милицию.

И тут Маша неожиданно для самой себя сказала:

– Нет, не надо милиции. Мы уходим.

Придя домой и положив малыша на кровать, она стала осторожно раздевать его. Застиранная до дыр одежонка была ему явно мала.

Это был мальчик лет трех на вид, но очень худой, и даже неопытный глаз мог определить, что он здорово отстает в своем физическом развитии. Маша сделала крепкий сладкий чай и поднесла к бледным губам ребенка, тот жадно, не открывая глаз, выпил всю кружку.

«Господи, кто он и что мне с ним делать? Голова раскалывается. Оставлю все до завтра», – решила она и с этими словами прилегла на диван, накрывшись старым пледом.

Утро разбудило хрустальным рассветом и веселым чириканьем птах. Маша хотела потянуться, но увидела, что рядом с ней на самом краешке лежит малыш, который обнял ее и, тихонько посапывая, продолжает спать. Когда он успел перебраться к ней ночью, она не почувствовала.

– А я думала, что все это мне приснилось, а оказывается, нет, – произнесла Маша. – Хорошо хоть выходные. Есть время разобраться.

Она потихонечку погладила свою «находку» по плечу, подергала, не сразу, но все-таки он открыл глаза. Они оказались большими и василькового цвета. Вдруг малыш с силой рванулся вперед и, обняв Машу за шею, запричитал:

– Нашел, нашел! Мамочка, миленькая, не уходи больше. Я так люблю тебя!

Объятия малыша душили Машу, горячие его слезы жгли ей щеки.

Она растерялась и не знала, как успокоить кроху. Обняв его и поглаживая по спинке, говорила:

– Да разве я теперь тебя отдам кому-то, да никогда! Ты веришь мне?

Ребенок посмотрел на нее бездонными глазами и сказал по-взрослому серьезно:

– Поклянись.

– Клянусь!

Маша испугалась этого слова – как она легко дала ему надежду. Ведь сколько впереди трудностей. И вообще, может быть, у него есть родители? Что она делает?