Николай Удальцов - Бешеный волк (сборник)

Человек на вышке был не тем, кого искал волк, хотя его обувь пахла так же – жиром морского зверя, смешанным с пережженным деревом. И на какое-то время старый волк, уже не доверявший зрению, поверил своему обонянию. Но быстро понял свою ошибку.

От тех людей, что сменяли друг друга на вышке, пахло еще и большим помещением, в котором живет много людей, казенной памятью и не своими вещами с привкусом долгого хранения и частой стирки.

И еще волку показалось, что от людей на вышке, пахло тоской…

Теперь он осторожно пробирался к городу, туда, откуда ветер доносил запах очень многих людей.

Несколько раз подбегал волк к темным домам, вдыхал человеческий запах, но чувство опасности вновь отгоняло его обратно в тундру.

Наконец, ощущая истекание времени, волк отправился в город днем. Ему нужно было встретить своего плохого человека. Он должен был это сделать до того, как умрет.

Человек должен был умереть раньше волка.

Именно в это время, обоняние, а может судьба, уготовила волку еще один урок – он понял, что людей, похожих на плохого человека в городе много. Так зверь расставался с человеческим идеализмом, даже не узнав о том, что это такое…

Впервые волк оказался днем в городе. Там, где не могли работать его инстинкты, звериное наследие предков.

Он метался между человеческими жилищами, огромными как небо, на каждом шагу наталкиваясь на то, что было незнакомо, а, значит, таило угрозу уже тем, что волк не знал, откуда эту угрозу ожидать.

Но главное, что приводило волка в трепет – это храбрость людей.

Там, в его родной тундре, где все устроено удобно, естественно и почти безопасно, люди передвигались по земле с ружьями в руках. Здесь, в огромном, диком, дышащим смертью городе, люди ходили просто так. И даже бросали своих детенышей без охраны самок.

Впрочем, в городе было так страшно, что видимо, даже медведь и росомаха обходили город стороной – во всяком случае, их следов, волк не встретил ни разу.

Но еще страшней в городе была неизбежность. Город был таким бескрайним, что в нем рано или поздно должны были происходить несчастья.

И все-таки, один край города волк нашел. И сразу понял, что это край, потому, что именно там обрывались следы очень многих людей.

Это было место, откуда металлические ленты, скрепленные деревянными брусьями, увозили людей в гремящих, двигающихся домах.

На юг.

В сторону сердца, если смотреть на закат солнца, а если смотреть на восход – в сторону последней раны…

…Потом, в избушке промысловика Ильи Облинского, художник Андрей Каверин спросит:

– Зачем же волк пошел туда? Это глупо, искать убийцу по всей земле.

– Звери никогда не делают глупостей, – ответит Юрий Ананьев, – Глупости, это удел людей…

«Восьмерка» уходила от грозы.

Тяжелогруженая.

– …Три тонны груза, – подумал диспетчер аэропорта «Инта». Среди грозового хаоса, он возможно, единственный, кто сохранял голову на плечах, но единственное, что ему оставалось делать – это покачивать ею:

– Так от грозы не уходят…

А вертолет, пытаясь обойти грозовой фронт, прорывался на восток от Воркуты, туда, где пока еще на матовом сером горизонте, светило солнце.

Огромное полярное солнце.

В голую тундру, в сторону реки Харуты. Туда, где лежал обгорелый остов «четверки», неизвестно когда и кем брошенный вдалеке от профилей геологов, реперов сейсмиков, путей кочующих оленеводов. Туда, где человеческая нога, если и оставляла свой след, то не от хорошей жизни. Где само понятие жизнь, собственно, имеет совсем иной смысл.

Остов «четверки».

Для посвященных, это уже почти терновый венец и напрочь стоптанные ноги. Во всяком случае, приходит мысль о том, что человеческое любопытство всегда имело цену.

И обходилось довольно дорого.

МИ-8 – вертолет-сарай, как называют его геологи, за запах машинного масла в кабине, хлам и спутанные тросы подвески на полу, мятый внутренний бензобак и постоянное чувство неухоженного неудобства – вечного спутника всех тех, кому приходится пользоваться его грузовым вариантом.

Грузовой вариант.

Кроме грузов, он вез еще и троих случайных пассажиров. Весной, во время, когда начинаются, отпуска, это не редкость.

Впрочем, это не редкость не только весной.

В углу, у кабины пилотов, на единственном откидном сидении, положив курчаво-лысоватую голову на руки, сидел Заместитель председателя воркутинского охотсоюза Давид Яковлевич Рабинович. Человек, о котором ходили легенды, в которых было мало правды, а правда была скучнее вымысла. Он летел на слияние Тарь-ю и Карата-ю для того, чтобы получить от охотников труп волка. Вернее, его голову, потому, что именного в голове зверя, находятся те, толи вирусы, толи бактерии или еще какая-то гадость, делающая обычного, нормального хищника бешеным.

На боковой лавке, разбросав свои пожитки, примостился представитель «Поляруралзолота».

Золото, такая вещь, что о нем не задают вопросов, и окружено оно таким ореолом богатства и тайны, замешанными на крови, что командир экипажа у руководителя полетов и спрашивать ничего не стал.

Золото, оно и есть – золото.

Только слегка удивляло то, что представитель этот, был мало похож на богатого хранителя тайн, готового проливать кровь направо и налево, а смахивал на обыкновенного бича.

Это вы, товарищ Бабинов? – с сомнением спросил командир.

Зосима Бабинов, я.

– Ну, вали на борт…

Третьим летел лейтенант Игорь Дмитриев.

Несколько дней назад его вызвал командир части и сказал:

– Приказано от каждой охотничьей организации выделить по одному человеку на отстрел бешеных волков. Не знаю уж, откуда они у нас взялись, да только видно, судьба вам, лейтенант, на охоту ехать.

Приказываю, себя никакому риску не подвергать, и ни с какими бешеными волками не связываться.

И не общаться…

На вертолет налетел очередной шквал.

Люди никогда не бывают готовы к шквалам. Тем более, к ним не бывают готовы вертолеты.

Всех троих пассажиров тошнило.

Морская болезнь в пятистах километрах от моря, это своеобразная расплата людей за наступление научно-технической революции.

Хорошо, что люди привыкают к таким вещам быстро.

Появление второго пилота в грузовом отсеке, было встречено без всяких эмоций, хотя вертолетчик и сопровождал свой выход набором неочевидных выражений, смысл которых был совершенно очевиден.

Во всяком случае, для людей просвещенных.

– Молодой человек, – поднимая побелевшее лицо к летчику, как к святому лику, спросил Давид Яковлевич, – Вам не кажется, что мы падаем в пропасть?

Мы, как и вся страна, давно уже в пропасти.

Но это не страшно.

Пока нам об этом не говорят журналисты.

– Что же нам делать?

Летчик пожал плечами, потом, случайно взглянув на борта вертолета, увешанные табличками по технике безопасности, улыбнулся и проговорил, указывая на одну из них:

Читать дальше