Николай Удальцов - Бешеный волк (сборник)

Риолю легко было разговаривать с Эгриэгертом на любую тему потому, что во время разговора тот смотрел на собеседника, а не на себя самого.

– Присаживайся, Риоль, – проговорил Эгриэгерт, поднимаясь со стула.

– Спасибо. Кто это там, у тебя за дверью?

– Когда я проходил – никого не было.

– Взгляни сам.

Эгриэгерт приоткрыл дверь своего кабинета:

– Там никого нет.

Риоль посмотрел в дверной проем и увидел пустующий колченогий табурет:

– Наверное, мне показалось…

Любая дорога начинается с сомнений, и если она рождает новые сомнения, значит, появляются новые пути.

Это астролетчик Риоль понял давно, и привычно воспринимал вызовы в Центр.

На то он и Центр, чтобы слать кому-нибудь вызовы.

Впрочем, может быть Центр для того, чтобы решать, кому именно эти вызовы слать.

– Ты догадался, почему я тебя вызвал? – толи это был вопрос Эгриэгерта, толи просто создание системы координат.

– Для чего ты меня вызвал, я знаю.

Почему ты меня вызвал – ты скажешь сам, – спокойно ответил Риоль.

Эгриэгерт вздохнул, и этот вздох обозначил усталость. Не от физического труда, а от бессонных ночей. Так устают люди, работа которых заключается в том, что они определяют то, что должны делать другие.

И понимающие то, какую ответственность они несут.

Вопросы стали формировать дорогу.

– Риоль, я знаю, что вы с Эйлой ждете ребенка.

– Осталось два месяца, Эгри.

– Он доживет уже до другой жизни. – улыбнувшись, проговорил Эгриэгерт, и Риоль тоже улыбнулся, ответив ему:

– Все жизни – другие…

…Дело в том, что мы исчерпались, Риоль… – по тому, как медленно, подбирая каждое слово в фразе, произнес эти слова Эгриэгерт, Риоль понял, что разговор будет не просто серьезным, но приведет к ответственности, которую придется разделить обоим, принимающим участие в этом разговоре людям.

Прежде всего, объясни, что случилось?

Мы исчерпались. Но это пока не трагедия, потому, что мы сами этого еще не поняли.

Мы можем делать все.

Получать любую еду и любую одежду, любое жилье и любое средство передвижения, любое искусство и любую науку.

Работаем так, как нам нравится, и как нравится отдыхаем.

Даже голод мы сделали развлечением.

И наши иллюзии превращаются в реальность еще раньше, чем успевают нам надоесть…

– …Может быть, именно в этом счастье, Эгри?

– Да.

До тех пор, пока мы не устанем от всего этого и не задумаемся о том – зачем нам все это?.. – Эгриэгерт встал и не спеша подошел к окну. Он взялся за один из шнурков фрамуги и потянул его, стараясь ее приоткрыть. Потом потянул за другой шнурок. При этом веревочки перепутались, а окно продолжало оставаться закрытым.

Несколько раз дернув за шнурки, Эгриэгерт махнул рукой и нажал на кнопку на пульте.

После этого фрамуга отошла от рамы, и окно приоткрылось ровно на столько, на сколько хотел Начальник Центра управления космическими полетами…

– Вот тебе и прогресс, – проговорил Эгриэгерт, глядя на пульт, при помощи которого он управлял движением фрамуги, – Скоро руки вообще смогут отрафироваться.

– Прогресс – это увеличение того, что делается без нашего участия…

– Эгри, прогресс не остановить ни тебе, ни мне, ни нам всем вместе. Ни прогресс, ни скорость, с которой он идет, – Риоль произнес ни к чему не обязывающие слова, но они заставили Начальника центра задуматься.

Правда, не надолго:

– Самая важная характеристика и самая серьезная проблема прогресса – это не скорость, а направление…

– Эгри, может, мы просто парадокс в истории цивилизации?

– В истории и без нас достаточно парадоксов.

Буквы, например, были придуманы безграмотными людьми…

Риоль не раз рисковал своей жизнью, хотя случалось это значительно реже, чем могло бы случаться, будь он меньшим профессионалом.

Дилетанты попадают в непредвиденные ситуации чаще профессионалов. И поэтому, профессионализм – это не только простейшая форма борьбы с дилетантством, но и простейшая форма борьбы с неприятностями.

– Эгри – мне это небезразлично из-за Эйлы и нашего будущего ребенка – скажи, мы можем в этом полете погибнуть?

– Если вы погибните – вам все станет безразлично.

Так, что стоит привести в порядок земные дела.

– На случай смерти?

– На случай жизни…

…Выходя из кабинета Начальника Центра, Риоль вновь увидел человека в стоптанных ботинках, сидящим на колченогом табурете, и почему-то совсем не удивился этому:

– Что-то случилось? – спросил человек.

– Что-то случилось со всем человечеством. Во всяком случае, может случиться, если это еще не произошло.

– Произошло, – сказал человек, сидевший на табурете, и его усталые глаза стали грустными:

– С людьми случилось самое ужасное и трагическое – люди решили, что они приобрели опыт.

И уже готовы делиться им с другими…

– Как вас зовут? – спросил Риоль, и почему-то не удивился тому, что человек в стоптанных ботинках знал, как зовут его самого. – Риоль, меня зовут Крайст…

– Я где-то встречал ваше имя.

– Ты встречал его везде.

Только не всегда обращал на это внимание…

…Выходя из лифта в фойе Центра, Риоль столкнулся с человеком в дорогой французской тройке и шляпе коричневого цвета. Его лицо было хорошо выбрито, только подбородок украшала аккуратная испанская бородка.

Человек приподнял шляпу в знак приветствия, и в его смоляных глазах промелькнуло толи удивление, толи интерес.

Такое случается, когда встречается кто-то явно знакомый, но невспоминаемый, при каких обстоятельствах.

– Есть проблемы? – спросил человек во французской тройке, и Риоль, сам не понимая, почему не ограничивается простым: «Все нормально», – ответил:

– Есть, но иногда, задача такова, что становится не понятным поиск ее решения.

– Это не самый неприятный случай. Иногда, решение таково, что становится не понятной сама задача…

Роман «Что создано под луной?» полностью войдет в следующую книгу автора. Ожидайте выхода следующей книги…