Василий Сретенский - Йестердэй

Вот как говорил культуролог.

Обратите внимание на то, как и вокруг чего группируются люди наступающего будущего. В нашем мире так ли значимы нации и классы, как это было хотя бы полвека назад? Фантом американской нации тает на глазах. Сквозь него все более явственно проступают очертания этнических групп, по сути – землячеств. В Евросоюзе нации отмирают, зато все больше разговоров о народностях – региональных общностях, культурные корни которых уходят сквозь все средневековье аж в родоплеменной строй. Сейчас в Интернете стремительно возникают новые корпоративные и локальные связи. Локальные – не по месту проживания, а по интересам и времяпрепровождению. Присмотритесь к гостевым страницам сайтов и к блоггерам, и вы увидите, что кажущееся единство сети делится на гигантское количество ячеек, границы которых становятся все тверже и все непрозрачней. При всей широте возможностей, границы мира познания и общения сужаются, как бы это парадоксально ни звучало.

Но это еще не все. Культурные границы между классами, столь явно заметные в девятнадцатом веке, к началу века двадцать первого разрушены, пограничники стали бомжами, сторожевые собаки отправлены в цирк. Вместо классовых различий появляются новые – статусные, очень близкие (по своим проявлениям) к тем, что были между сословиями в средние века, поскольку новые статусные группы определяются не богатством (или отсутствием такового), а знаменитостью-узнаваемостью их членов. Особые правила поведения, иногда заменяющие законы, разработаны в спорте больших достижений и в шоу-бизнесе. «Гламурные» стереотипы поведения, дресс-код и фейс-контроль – отчетливо средневековые, по своему типу, формы разделения людей. В то, первое средневековье человек жил, одевался, говорил, питался, веселился и грустил не вообще, а как это положено рыцарю, монаху, кузнецу, слуге или вору. В цифровом средневековье, чеоловек будет одеваться в рабочее время – по корпоративным правилам, в свободное – по правилам своего цифрового community. Ролевые игры в хоббитов – только начало.

Для тех, кто не знаменит, есть свои «сословные» категории. Вновь в цене верность вассалов сюзеренам, если под сюзеренами понимать современные корпорации. Корпоративные требования формируют речь, манеры, стиль в одежде, формы проведения досуга. Все началось с манагеров, составивших первое, по времени появления, сословие нового средневековья. Скоро к ним подтянутся остальные.

Так говорил культуролог, поднося ко рту бокал с темным и тягучим напитком, придуманным в том, подлинном, средневековье.

Идем дальше. Парная семья гибнет на глазах, если уже не погибла. Западный мир отброшен к состоянию стихийного промискуитета. Казалось бы, что, как не это, должно быть аргументом против теории нового средневековья. Это уж скорее первобытность, мезолит какой-нибудь. Но первой структурной единицей семейных отношений и был род. Семья отпочковалась от рода только в самом конце средневековья. Помните русские былины? Какого ты рода-племени, спрашивают у заезжего молодца в любой деревне, в любом городе. Родовые отношения – значительно шире семейных. Они важны не только вертикальными связями (отец-сын, мать-дочь), но и горизонтальными – поколенческими. Люди одного поколения: соученики и сослуживцы, движутся по жизни вместе. В бизнесе и политике это называется «командой», а когда-то «братством». Воины в раннем средневековье были побратимами, русские князья и их дружинники называли себя «братие». Эти связи братства-побратимства все больше укрепляются сейчас. Поскольку традиционная семья не справляется с функциями воспитания, защиты и покровительства, на ее место приходят «братские» связи, выстраиваемые в период взросления.

Кстати, о возрасте. Глобализированное человечество отказывается взрослеть. Уэльбека читали? В моде культ юности. Все вокруг одеваются как тринадцатилетние подростки, называют друг друга по именам, готовятся разбогатеть и прославиться. И так лет до семидесяти. Все заводят машины, никто не заводит семьи. Нет почтения к старости. А никто и не говорил, что цифровое средневековье будет полным отражением прежнего. Культ молодости без культа старости. Человечество возвращается в золотой век. Если забыть о том, что в современном западном обществе пенсионеры составляют почти половину населения.

И так тоже говорил культуролог.

Индустриальное общество обожествило человека, личность, индивидуум. Но Западное общество не выдержало испытания безверием. Нацистская Германия и Советский Союз дали два до безобразия чистых примера государственных внехристианских религиозных культов. Оба оказались саморазрушительными. А европейская религиозная толерантность и американская политкорректность привели к появлению дикого количества первобытных вер, развитию анимизма, шаманизма, тотемизма, появлению самоизобретенных примет, самообъявленных колдунов и магов, самопровозглашенных тоталитарных сект. Возродилось дофеодальное религиозное сознание. И в отличие от времени неолита, в котором анимистические культы укрепляли общественные связи, сейчас они эти связи рушат.

Единственно возможным ответом на эти разрушительные тенденции, становится стремление к дисциплинирующим формам религии. В результате, в современной Америке – явный крен в сторону почитания прежде чуждой католической веры (самой средневековой из христианских); в России – расцвет государственного православия, в Европе все больший вес приобретает мусульманство. Все три явления одного порядка, поскольку в каждой их этих конфессий главным содержанием является их приверженность средневековому иерархическому сознанию. «Иерархия, дисциплина, отказ от индивидуальности» – ничего не может быть дальше от принципов современной западной цивилизации, чем это заклинание, но ничего нет желаннее для всех тех, кто устал от свободы, не знает, что делать с самим собой и как относиться к чужакам, которых вокруг становится все больше и больше.

И можно я не буду говорить, что политические взгляды в современном мире ничего не значат, знания, приведенные в девятнадцатом веке хоть в какую-то систему, давно уступили место в головах большинства людей удивительному винегрету из сведений, почерпнутых из таблоидов, ток-шоу и рекламы, а в социальный прогресс никто не верит? Что добытые опытным знанием радости цивилизации легко уживаются с убеждением, что наука – страшный монстр созданный для того, чтобы разрушить мир? Между тем, наука развивается, технический прогресс несомненен, продолжительность жизни растет вслед за успехами в медицине, улучшением структуры питания и распространением фитнесс-центров. Почему это возможно? Потому что сейчас человечество разделилось на тех, кто читает книги, а значит, способен мыслить самостоятельно и тех, кто живет трудом нажимания на кнопки и клавиши. Как в раннем средневековье, культурная элита общества, владеющая языками науки (тогда – латынью, греческим, арабским, теперь – родным языком, английским и математикой) замкнулась в узкую корпорацию и оградилась монастырскими стенами, так и современная духовная элита не способна найти общий язык с согражданами, но еще способна к самовоспроизводству. Скоро с этим возникнут сложности. Необходимо будет сокращать сферы научного творчества, переходить от создания новых смыслов к комментарию уже имеющихся, от новаторства к сохранению.