Василий Сретенский - Йестердэй

– Непонятно.

– Что непонятно?

– Ничего непонятно. Что тебе было понятно?

– Что ты кукуешь как попугай: понятно – непонятно.

– Попугаи не кукуют.

– А что они делают?

– Токуют.

– Токуют тетерева.

– А попугаи что делают?

– Повторяют. Слон – дурак.

– Сам – дурак.

– Поговорили.

– Хорошо. Понятно было, что мне надо быть с ней. Рядом с ней. Как можно чаще. Это даже не любовь была. Просто: я для нее, она для меня.

– Ну, уж так и не любовь.

– А кто знает, что такое любовь? И как она… У меня было так. Рядом с ней я знал, для чего я живу.

– Да брось. В пятнадцать лет никто не знает, для чего живет.

– Я потом уже не знал. А тогда знал. И что делать знал. Особенно рядом с ней. Ты сейчас подумал… Нет. Она мне ничего не говорила. Не учила. По крайней мере, прямо. Пока она была рядом, я все сам понимал, что к чему. Мне просто нужно было, чтобы она была. Это любовь?

– Не знаю.

– И я не знаю. А до постели у нас так и не дошло. Она сказала, что мне этого не надо.

– Это как?

– Тогда не надо было. С ней.

– И ты поверил?

– Я же тебе говорю. Она убеждала не словами.

– Слушай, Слон, все же были уверены… А кто же тогда… Лешка Серб, он ведь потом всплыл.

– А это тебе надо с Маратиком поговорить. С пионером нашим.

– Марат? Да быть того не может!

– Быть-то все может. Поверить сложно.

– Сложно.

– Вот и поговори с ним.

– Ладно. Да, слушай Слон, условия-то какие?

– Не то чтобы условия. А впрочем, условия. Трудно объяснить. Понимаешь, я теперь пророк.

– Кто-кто?

– Пророк.

– А я думал, ты билетами фарцуешь.

– Билеты – так. Для поддержания жизни. И то на время. Главное – знание.

– Слон, я налью, а ты объясни. И давай уж попроще.

– Хорошо. Только придется издалека. Я одно время в банке работал. Генеральным директором.

– Я знаю.

– Не перебивай. Карины уже рядом не было. Была одна – невеста… И еще… Для чего живу, я не знал. Так, деньги зарабатывал. Большие деньги. У тебя когда-нибудь были большие деньги?

– Нет. У меня всегда было денег ровно на то, что я действительно хотел.

– А сейчас ты чего хочешь?

– Сейчас у меня денег нет.

– Ааа…

– И что?

– Ты про что?

– Ты зарабатывал деньги. И что?

– А потом хозяин банка всех кинул. И меня тоже. Ну так, осталось что-то: квартира, машина, яхта. Маленькая. Денег мало. И я тогда решил, что сам все устрою. Банкир я или нет? Вложил остатки в валютный рынок. То есть стал играть на разнице курсов валют. Сначала мне фунт нравился. А потом я канадский доллар полюбил. Валюта медленная, тормозная. На короткой позиции туда-сюда не трепыхается. Установил тренд и сиди, жди.

– Ты думаешь, я понял чего?

– Про что?

– Вот про то, что ты сейчас протрендел.

– Потому что не пьешь. Объясняю. Канадским долларом торгуют мало. Ажиотажа нет. Начал повышаться по отношению к американскому баксу и будет повышаться. Долго. Повернулся на понижение – опять надолго. Называется – тренд. Доходность вложений маленькая. Но ошибки случаются нечасто. А потом я одну закономерность нащупал. У канадского доллара тренд устанавливается по московскому времени часам к девяти вечера. И до утра не меняется. То есть можно часиков в десять посмотреть, куда он направился. На повышение или понижение. Установить позиции. И идти спать. Или в клуб. Но я в клубы не ходил. Экономил. Все в рынок вкладывал. Утром просыпаешься, а канадский доллар, как хороший раб, тебе уже пунктов тридцать – сорок заработал. То есть, на сто долларов – 30–50 дохода. Не за год. Не за месяц. За сутки.

– А если тонну баксов?

– А если сто тонн? Вот и я тогда так рассудил. Продал яхту и машину. Потом квартиру.

– Невесту…

– Нет. Она сама куда-то свинтила. Что хорошо. Занял денег немеряно. У всех, кого знал. И играл.

– И как?

– За неделю – триста пунктов. За две – пятьсот. А я никому долгов не отдаю. Все – в дело. Уже готовился входить в рынок с миллионом долларов. Но однажды ночью тренд развернулся.

Стремительно. Так, что я заснул почти миллионером, а проснулся без денег вообще. Занятые у кого ни попадя, семьдесят тысяч долларов так на мне и остались. Отдавать их было нечем. Ну, я и сбежал.

– Куда? На Запад?

– Как раз нет. На восток. На Урале, под Челябинском, я в прикупил небольшую избушку. В банковские еще времена. У меня дед из тех краев. Там и поселился. Три года жил. Подрабатывал в разных местах. Но больше по лесу гулял. Особенно летом. А потом пришло знание. Прямо в лесу.

– О чем?

– О том, как все устроено.

– Что все, Ваня?

– Все. Мир. Человек. Зачем люди.

– Аааа. Понятно.

– Я же говорю. Я пророк. Я знаю, где истина. Я потому и вернулся. Надо всем все рассказать.

– И поэтому ты билеты продаешь.

– Билеты – так. Чтобы долги отдать. Просто, встретил здесь бывшего начальника охраны из нашего банка. Он меня и пристроил.

– А одно с другим сочетается?

– Никак не сочетается. Но это не важно. Вот какое у меня первое условие. Я тебе дам кассету. Запись моего выступления. Ты напишешь статью. Опубликуешь.

– Ты думаешь, это так просто?

– Хотя бы попытаешься.

– Ну… ладно, попробую. А втрое условие?

– Так ерунда… выключил бы ты диктофон, что ли. Дал бы нормально поговорить.

[пауза]

Что я понял из разговора с Иваном.

Любовь Ивана и Карины осталась в школе. Какую-то важную роль во всем этом сыграл Марат. Какую – Слон говорить отказался. Наотмашь. В смысле – наотрез. Карину Иван не видел очень давно. Со времен своей банковской карьеры. «Когда все пошло не так», как он потом выразился. Потом. Когда мы уже без диктофона говорили. Тьфу, клин, пообщаешься так со Слоном, начинаешь фразы строгать. Как щепки. Вот ведь сила личности.

Я ему верю, и вот почему. Второе условие, которое он мне поставил, касается Карины. Ему хочется знать, где она. Ванька уверен, что Карина – часть его нового знания, но не знает какая. Просил сообщить ему, когда (и если) Карина найдется. Ну и какой же он после этого пророк?

[пауза]

И кстати. Красного Лексуса у Ивана нет. Ну, он так говорит. Что ты все жуешь и жуешь? Как будто два дня не ела.

[пауза]

Красный лееексус стаит в проообке…

Нет, красный сюда никак не подходит. Не выражает национальный характер. Мы ж не в Ките здесь, прости господи. И не в Англии. Вот как надо:

Чёрный леексус стоит в про-о-обке

В пять утрааааа, на Мохово-ойо-йо-йой.

И восхо-одит солнце ро-обко,

Над держа-авною Масквоой.

[пауза]

Позвонил я тут одному знакомому капитану из ГИБД… язык сломаешь

[ Одно слово – неразборчиво. Составитель ]

, из ГАИ, в общем. У Карины тоже нет красного Лексуса. У нее вообще никакой машины нет. Зато у Лехи Сербова их три: Mazda RX-8, Audi A8 и Alfa-Romeo 156 2.0 T. Spark. Клинвышибать. Читать дальше