Геннадий Степанов - Оглянись, незнакомый прохожий…

Купив в кассе билет на поезд ПАВЛОДАР-МОСКВА, я стал искать свободное место. Надо было перекантоваться целую ночь. Дело в том, что поезд отправлялся в семь тридцать утра. Найдя в зале местечко среди множества ожидающих, я уселся ждать поезда.

Передо мной сидело большое и дружное, во всяком случае, мне так показалось, семейство. Они накрыли стол на чемодане, постелив вместо скатерти платок одной из женщин. Тут были продукты, на которые я смотреть не мог, голова кружилась и слюна текла рекой. С самого утра я ничего не ел. Я обратился к ним и попросил присмотреть за местом. Они согласились, и я помчался искать буфет.

В буфете, как всегда, выбор был не велик и я заказал «резиновую» курицу, ячменный кофе и два коржика, напоминающих по твердости точильный камень. Я, расплатившись с буфетчицей, пошутил.

– Скажите, у вас ножи острые?

– А че тебе? – напряглась буфетчица.

– Давайте, я их наточу, – и я изобразил, будто я об коржик точу ее тупые тесаки.

– И-и-ди уж, точи-и-ильщик, а то ща милицию вызову. Ходют тут…

Я засмеялся и пошел на свое место. Управившись кое как с курицей и половину выкинув, я принялся за холодный уже кофе в бумажном стаканчике. Обмакнув в него коржик, я попытался его размочить, но быстро понял, что его даже в кипятке не отпаришь. Все это время за мной наблюдала одна из теток, сидящих напротив. Она медленно очищала куриное яйцо от шелухи. Также медленно она протянула его мне.

– Скушай, милок. Не побрезгуй. А буфетное-то выкинь, не травись.

– Спасибо.

Секунда – и яйца не было. Тетка также медленно дочищала второе и уже молча протянула мне. Это яйцо я съел также быстро.

– Мама, дайте ему хлеба и соли. Ну что вы, право… – произнесла женщина помоложе и отломила мне половинку батона. Потом она открыла баночку и насыпала мне в ладошку соли. Тем временем тетка очищала третье яйцо, которое я тоже умял. Мне протянули минеральную воду и я сделал несколько глотков. Тетка сунула мне четвертое яйцо, которое я съел скорее из благодарности, нежели от голода.

Потом я долго бродил по вокзалу и рассматривал все вокруг. Надо сказать, что мне всегда нравилось со стороны рассматривать большое количество народу. Тут были и пассажиры одиночки. Эти, как правило, держались особнячком, где-нибудь в сторонке, читая газету или журнал и время от времени поглядывая на часы. Тут были и пары влюбленных, едущих неизвестно куда и неимоверно счастливых от того, что едут вместе. Тут и старики согбенные. Иной раз думаешь: вас-то куда черт несет, в таком-то возрасте? Лежали бы себе на печи и смиренно ждали Страшного суда. Тут и вездесущие, канючившие дети… Ма-а-ам ха-а-ачу мароженое… Какое мороженое, доча, зима на дворе… А я-я-а ха-а-чу!

Внезапно меня похлопали по плечу. Я обернулся и увидел здоровенного казаха в милицейской форме с закатанными рукавами на рубахе. Он протянул требовательно мне руку и молча смотрел на меня каким-то тупым оловянным взглядом. Я не понимал, что от меня хотят и только боковым зрением увидел, как второй милиционер проверял паспорт у мужика в шляпе и с портфелем. Я достал паспорт и протянул милиционеру. Но тот снова, не заглядывая в паспорт, протянул руку. Я снова глянул на мужика в шляпе. Тот предъявил билет. Я тоже достал билет и отдал его милиционеру. Он несколько секунд таращился в мой паспорт и в билет, потом протянул их мне обратно, при этом отдал честь. Я удивился и шутливо тоже козырнул ему. На что он, смеясь, произнес.

– Пусой голова рука не прикладывай.

Я пошел на свое место от греха подальше. Время шло долго, но тем не менее к утру на вокзале уже было пусто. Все пассажиры разъехались кто куда, а новых почему-то не прибавилось. До поезда оставалось чуть меньше часа и посадку еще не объявляли. Тут я заметил мужика лет тридцати с небольшим. Он долго наблюдал за мной и, наконец, подсел ко мне…

– Ну че? – спросил он, как-то неестественно улыбаясь.

– А ниче, – отпарировал я.

– Деньги есть?

– Есть. В трусах зашитые, – съязвил я.

– Да ты не бойся. Мне много-то и не надо.

– Представь себе, я и не боюсь. Озвучь, зачем тебе приспичило у меня деньги выцыганить.

Парень удивленно посмотрел на меня и спросил.

– Так ты че, ниче не знаешь?

– А че я должен знать?

– Ну, там на улице фотки порасклеены. Ты че, их не читал?

– Да вроде нет. Не успел еще.

– Понятно. Парнишка, ты меня извини, конечно. Я, может, не с того начал. Я приболел сильно. Нужны таблетки. Вон там видишь аптечный лоток? Купи, если денег не жалко, мне таблеток. Скажешь, по Бехтереву. Так вышло, что у меня денег ни копейки.

Не знаю, почему, но я поверил парню и пошел к лотку. Попросив таблетки, я с трудом произнес их название. Продавщица потребовала рецепт и мне пришлось соврать, что лекарство нужно матери, а я потерял рецепт, и что я ей скажу, придя домой, и что не умирать же ей из за моего растеряйства. Аптекарше понравилось слово растеряйство и она продала мне таблетки. Я отнес их парню. Он меня поблагодарил. Принял одну из таблеток, запив водой из бутылки, торчащей у него из кармана. Потом он предложил пересесть в уголок, где мы не так бросались в глаза. Когда мы уселись на новом месте, он вдруг сходу, без всяких предисловий, поведал мне свою, скажем так, не простую историю.

А дело было вот в чем. Оказывается, еще полтора года назад этот парень вместе с женой-геологом был в экспедиции где-то в горах. Уходя в горы, они попали в плохую погоду, и лавина перекрыла им обратную дорогу. Пришлось вызывать вертолет по рации. Жена тем временем оставалась на базе в палатке с начальником экспедиции. Она говорила, что ей срочно надо писать отчет по каким-то там минералам, что ли. Так вот, когда вертолет прилетел обратно с горемыками на борту, несчастный муж спрыгнул вниз по веревочной лестнице, под виртуозный мат пилота, не дождавшись полного приземления. В руках у мужа был огромный букет цветов, за спиной двустволка, а в голове монолог любви, приготовленный для супруги. Буквально влетев в палатку, он застал пикантную картину соития его супруги с начальником. Гнев помутил разум и он пальнул из обоих стволов по развратникам. Быстро перезарядив ружье, он вернулся на борт уже севшего вертолета. Выгнав всех из машины, он приказал летчику взлетать. Таким образом ему удалось скрыться. Вот, пожалуй, и вся история. Теперь уже полтора года он в розыске за двойное убийство и на каждом углу его портрет под грифом: Их разыскивает милиция.

Я сидел и слушал его, и мне было его жаль. В конечном счете он был пострадавший. Хотя кто знает, где и как вас возьмет судьба за кадык.

– Уважаемые пассажиры. На пятую платформу прибывает поезд Павлодар-Москва. Просим не забывать свои вещи, – заунывно прогнусавил репродуктор женским голосом.