Владимир Владмели - 11 сентября и другие рассказы

– Гринвуд довольно далеко от Чикаго.

– Зато там живёт почти всё руководство компании и я сумею с ними поближе познакомиться. Очень хорошее место. Вокруг дикая природа, а если захочешь в цивилизацию, до центра города всего час езды.

– А жена твоя согласна играть роль деревенской нимфы?

– Здесь же она играет. Вначале ей было тяжело, но теперь она привыкла. К тому же Гринвуд ничуть не хуже Миннеаполиса. Во всяком случае, оттуда никто не сваливает.

– А отсюда?

– Отсюда бегут толпами. Когда я возвращался в Миннеаполис после интервью, то большинство машин ехали мне навстречу.

– Может быть, их владельцы возвращались в Чикаго после интервью здесь, – сказал Илья, – моя компания недавно перевезла инженера из Алабамы.

– Алабама – глушь, ещё почище вашей.

– Недавно ты считал Миннеаполис хорошим городом.

– Мнение человека меняется.

– Ты же сам говорил, что любишь четыре времени года и активную культурную жизнь.

– Но я не люблю холодные зимы.

– Марк, тебя к телефону, – сказала Нина, – жена вызывает. Может после разговора с ней у тебя опять мнение изменится.

– Нина, помоги мне на кухне, – сказала Лиза.

– Скажи, что надо делать, я её заменю, – предложил Илья, – пусть она с гостями посидит.

– Нужно расставить тарелки и принести мясо.

– Хорошо.

Илья собрал грязную посуду, расставил чистую, вынул из духовки мясо, выложил его на блюдо и направился к столу. Когда он выходил из кухни, Марк неожиданно открыл дверь. Илья успел подставить локоть и ручка так ударила его в кость, что он охнул. У него еле хватило сил осторожно поставить блюдо на стол. Сделав это, он схватился за ушибленное место. Марк в это время уже тряс рукой и причитал:

– Ай-яй-яй, у меня, кажется, вывих. Вот что значит долго не делать зарядку. Больно-то как. И всего-то дверь резко открыл. Ай-яй-яй.

Он тряс рукой и присутствующие спрашивали, как он себя чувствует. Илья тоже хотел было спросить, что случилось, но посмотрев на Марка, понял, что никакого вывиха у него нет. Просто он гораздо быстрее оценил ситуацию и притворился пострадавшим, чтобы привлечь к себе внимание. Когда суматоха немного улеглась, Марк сказал:

– Света просила меня вернуться домой пораньше. Я, пожалуй, поеду, а вам счастливо оставаться в Миннесоте.

Он вышел, но через минуту опять появился в гостиной.

– Что случилось? – спросила Лиза.

– Он здесь решил навеки поселиться, – сказал Илья.

– Я, кажется, ударил твою машину, – смущённо промямлил Марк.

– А, чёрт! Я же всех предупредил, неужели ты не слышал?

– Нет, Илюша. Мой дядя слышит только, когда ему говорят: «на», – сказала Нина.

– Придержи свои шуточки при себе, – оборвал её Марк.

– Какие уж тут шуточки! Слёзы, да и только! От досады можно руку вывихнуть, особенно если долго зарядку не делаешь. Но тебе бояться нечего, у тебя ведь на новой работе страховка хорошая, вот и вылечат за казённый счёт.

Илья подошёл к Лизе тихо сказал:

– Я должен с тобой поговорить.

– Мне некогда, у меня гости.

– Они найдут, чем заняться.

– Уже нашли и ты им в этом сильно помог.

– Помог им в этом двойной кульбит, – возразил Илья.

С подачи Нины он только так и называл Лизиного брата. Все знали, откуда взялось это прозвище и тоже охотно его употребляли. В другое время Лиза может и пропустила бы мимо ушей насмешку Ильи, но сегодня это почему-то её особенно обидело.

– Если хочешь, я не буду заявлять в страховку о столкновении, – сказал Илья.

– Зачем, ведь ремонт стоит приличных денег.

– Давай поговорим об этом, когда все разойдутся.

– Нет, я хочу выспаться, мне завтра с утра надо на работу.

– Какая работа, завтра ведь воскресенье!

– У меня будет прогон программы.

– Я приду к тебе после того как ты её прогонишь.

– Нет, потом я обещала Свете посидеть с ребёнком.

– Лиза, нам же надо решить, когда брать билеты в Москву.

– Я не поеду.

– Мама, ты что! – сказала Нина, – тебе надо отдохнуть. Илюша, я с ней поговорю, позвоните нам завтра.

– Нина, что ты меня жизни учишь. Я не хочу лететь за сто вёрст киселя хлебать. Я гораздо лучше отдохну здесь с племянницей, – сказала Лиза.

– Дело твоё, – ответил Илья и, пожав плечами, вышел из дома.

Толпа вынесла Илью из вагона метро на целующуюся парочку. Он не смог остановиться, невольно толкнул молодых людей и пробормотал извинение, но они не обратили на него внимания. Они уже процеловали несколько поездов и совсем не думали расставаться. Он посмотрел на них с завистью. Интересно, когда он сам последний раз целовался с такой страстью. Давно, наверно ещё до эмиграции.

Спектакль начинался в два часа, у Ильи Окуня оставалось ещё много времени. Он вышел на Бульварное кольцо и не спеша направился к театру. За прошедшие годы Москва сильно изменилась. Бомжи и попрошайки, художники и музыканты, ларьки и ресторанчики, надписи на разных языках и небоскрёбы, – всё это делало её похожей на любую другую столицу мира. Но в этой он вырос, любил её с детства и даже теперь, после стольких лет жизни в Америке, считал её родной. Она уже не такая, какой была в советские времена, но женщины здесь нравятся ему также как раньше и гораздо больше, чем жительницы Миннеаполиса и Сент-Пола. Конечно, среди сент-полянок тоже есть особы достойные внимания, однако он давно уже не был в главном городе своего штата, а в спальном районе, где он жил, люди почти не гуляли по улицам. Даже ближайших своих соседей он видел только, когда они косили траву, поливали цветы или прогуливали собак. Это была одноэтажная Америка и в ней, как и в любой деревне, здоровались с каждым встречным, но встречных было немного. Однажды, прогуливаясь с женой, он увидел молодых родителей, кативших перед собой детскую коляску.

– Это русские, – уверенно сказала Надя.

– С чего ты взяла?

– Детей в коляске могут прогуливать только наши.

Она оказалась права. Она почти всегда была права, даже когда говорила, что болезнь её фатальна…

Около театра уже стоял шурин.

– Ты знаешь, что спектакль заменили? – спросил он.

– Нет.

– Вместо «Чёрного принца» будут давать «Недоумков».

– Ну и что?

– Тебе может и ничего, а я и так общаюсь с ними каждый день. Сегодня утром один из них достал меня своими вопросами. Он, правда, считает себя студентом университета, но если бы не деньги его папы…

– Так ты не пойдёшь? – перебил Илья.

– Пойду.

– Тогда веди себя прилично и не тяни меня за рукав с середины действия.

– Если это хорошая вещь – не буду.