Владимир Владмели - 11 сентября и другие рассказы

– Если вы сегодня свободны, мы могли бы провести вечер вместе.

– Я должна позвонить сестре, у неё мой сын и я не знаю, когда она его привезёт.

– Звоните, а я пока скажу другу, чтобы он меня не ждал.

– Тяжело вам было сегодня? – спросил Илья, когда они заказали обед в итальянском ресторане.

– Да, очень, ведь замену сделали в последний момент и я с трудом уговорила сестру посидеть с сыном. Мне даже некогда было повторить роль, а нам пришлось ещё преодолевать сопротивление зала. Люди-то шли на другую пьесу и были настроены очень агрессивно. Этот спектакль дался нам кровью.

– Охотно верю, один только мой родственник может отбить энтузиазм у кого угодно.

– Вот видите.

– Да и я к названию отнёсся весьма скептически.

– Заморские гости все такие.

– Ну, не все, – возразил Илья, – конечно, вы считаете, что Америка страна жёлтого дьявола, что люди там думают только о том, как бы побольше заработать, а потом пошиковать в дешёвом ресторане или пустить пыль в глаза хорошенькой артистке. Наверно, такие тоже есть, но я рядовой инженер, то есть по сравнению с новыми русскими голь перекатная. Я даже не хочу строить из себя миллионера.

– Ну, ладно, Илюша, я неудачно пошутила, не обижайтесь. Скажите лучше, как вам понравилась Москва?

Илья посмотрел на Лену. На вид она была ровесницей его сына, но почему-то сразу назвала его также как и все знакомые, уменьшительно-ласкательно. Что это, аура незащищённости? свойство характера? проклятие или благословение?

– Вы не хотите отвечать?

– Я не знаю, как ответить. Я здесь вырос, я встретил друзей, которых не видел много лет, я… Конечно, мне понравилось.

– Что именно? – спросила она, налив себе шампанского и отпивая его мелкими глотками.

– Вам это трудно будет понять, вы ведь не пережили эмиграцию.

– Я артистка, я и не такие роли играла.

– Видите ли, Лена, я впервые за эти годы мог свободно выразить свою мысль. Я ради интереса заговаривал с незнакомыми людьми, прикидывался то грузином из Тбилиси, то провинциалом из Вологды, то евреем из Одессы и всегда меня принимали за того, за кого я хотел.

– А вы самим собой были?

– Да, в первый же день я пошёл на Арбат, чтобы купить сувениры для друзей. У меня там разбегались глаза, но когда я увидел матрёшек, то просто обалдел. На прилавке стояла целая банда террористов: Арафат, Саддам, Каддафи и Беня Ладен, а прямо против них – отставные израильские генералы во главе с Шароном и американские президенты под предводительством Буша. Я уже представлял себе, как привезу эти армии деревянных солдатиков домой и буду по одному раздаривать знакомым, а потом на какой-нибудь вечеринке мы устроим игру в шарады. Перемешаем всех матрёшек и будем отгадывать, кто есть кто, а если перепутаем Путина с Распутиным или Асада с Саддамом, разница невелика. Короче говоря, я забылся и по привычке спросил по-английски «Сколько стоит?». Он посмотрел на меня, шмыгнул носом и ответил:

– Дорого.

– Значит, он не признал в вас иностранца?

– Нет.

– И вы расстроились?

– Не очень. Наверно, я был к этому готов. Судя по всему, есть какая-то ущербность в бывших советских подданных моего возраста.

– В чём она выражается?

– Вы слишком молоды, вам трудно представить, что брелки и целлофановые пакетики были дефицитом и для того, чтобы их получить люди пускались на разные авантюры. Те, кому это удавалось, считали себя людьми высшей категории.

– Вам, наверно, не удавалось.

– Зато иногда от меня зависело, кому эти дефицитные товары попадали. Я тогда подрабатывал переводчиком на выставках и очень быстро научился распознавать попрошаек. Они обычно напускали на себя важный вид, подходили к экспозиции и говорили, что работают на заводе, который готов купить хорошее иностранное оборудование. Они рассчитывали, что заинтересованные представители фирмы подарят им сувениры, но для меня все их действия были шиты белыми нитками и когда они с видом знатоков спрашивали:

– Как работает эта машина? – я отвечал:

– Обычным путём.

– Ну и? – спросила Лена.

– На этом диалог обычно заканчивался. Так вот продавец матрёшек напомнил мне работу на выставке. Он моментально меня вычислил.

– Не расстраивайтесь, Илюша, ведь во всём есть свои плюсы. Кстати, вы долго не были в столице, скажите, что по-вашему здесь изменилось?

Илья пожал плечами.

– Нет, действительно, что? – она в упор посмотрела на него и было что-то зовущее в её взгляде…

– Молодёжь изменилась, – ответил он, потянувшись к бокалу и отводя глаза, – я, наверно уже отвык от столичной жизни, но в скандинавско-немецком городе Сент Поле молодёжь так себя не ведёт.

– Как так?

– Расковано до безобразия. Целуются прямо в метро. И как! Взасос и со страстью.

– А вы это делали по-другому?

– По крайней мере, я выбирал уединенные скамейки в безлюдных частях парка, а эти ничего не стесняются. Я сегодня в метро случайно толкнул одну парочку, а они на меня даже внимания не обратили. Обидно.

– А вы бы толкнули их ещё раз.

– Я и толкнул.

– Ну?

– С тем же успехом.

– Нужно было толкать так, чтобы они почувствовали.

– Нельзя. Мне советовали избегать конфликтов. У вас есть закон, по которому человека без предъявления обвинений могут держать в КПЗ целую неделю, а я совсем не хочу провести свой отпуск в каталажке.

– Кто же вас так настращал?

– Специалист по преступному миру.

– Он прошёл практический курс в тюрьме? – улыбнулась Лена.

– Нет, он работал судьёй и поэтому хорошо знает законы. Очень эрудированный товарищ, свободно говорит на блатном жаргоне и прекрасно разбирается в тюремной иерархии. Его даже приглашали преподавать криминалистику. Он мне, кстати, сказал, что в Москве народ весьма изменился с советских времён и если здесь незнакомая девушка мне улыбается – это ещё ничего не значит. Так что теперь, когда вы мне улыбаетесь, я даже не знаю, значит это что-нибудь или нет. А раньше зна-а-а-а-ал.

Лена не отводила глаз и Илья почувствовал, как в нём поднимается горячая волна, но тут же одёрнул себя. Он уже не так молод для мимолётных романов.

Он отвёл глаза и, увидев пустую бутылку, спросил:

– Ещё шампанского?

– Нет.

– Тогда выбирайте десерт.

– Не хочу.

– Почему?

– Потому что на десерт мы поедем ко мне.

После очередной порции десерта, Илья хотел закинуть руки за голову, лечь на спину и предаться философским размышлениям, но что-то ему мешало.

– Что ты делаешь, отпусти, – сказала Лена, открывая глаза.

Оказалось, что золотые цепочки, которые каждый из них носил на шее, переплелись. Её крестик зацепился за его шестиконечную звезду и это неожиданно связало их. Илья аккуратно распутал узел и спросил: