Юлия Андреева - Предсказание

– А мне почему до сих пор про Копье ничего не сказал? – возмутился он. – Я же твой биограф, и должен все знать.

– Не приходилось как-то, – пожал плечами Агасфер. – Повода не было.

– Так я же уже старый, неровен час, умру, и кто труд сей великий…

Агасфер посмотрел в сторону Чудовища и усмехнулся. Продолжатель из него явно не получился бы.

–.. Ты вообще ни о чем не думаешь, – скулил священник. – Что я завтра буду говорить Ольге Дан, если ты каждый день все меняешь. Нет на тебя Софии – божественной мудрости, да что там мудрости, элементарной логики во всем твоем плане нет.

– Ну, завел пластинку, – недовольно покосился на сына Агасфер. – Надоел ты мне уже с этой софистикой! А что меняю – так творчество же, по живому идем, тут всякий момент другой, и к каждому свой подход надобен.

– Но Сильвестр Медведев не случайно хотел посадить на русский престол царевну Софью – то есть мудрость! Пусть бы Ольга Дан нашла для нас подходящую Софью.

– Делай, как знаешь, – отмахнулся Агасфер. – О чем ты все время думаешь? – переключился он на Ладу, отворачиваясь от ставшего с годами ворчливым сына.

– Не знаю точно, сон… – она виновато пожала плечами, – сон.

– Сон?! – все трое уставились на нее так, как будто она собиралась сообщить им нечто важное.

– Ну да… сон. Я, видимо, прикорнула в машине. А что в этом такого?

– Видела и скрывала? – вцепился в нее Агасфер.

– Да не скрывала я, просто забыла! А потом, когда вы начали говорить о мистерии, оно возьми и выскочи.

– Что же вы вспомнили? – осмелев, поинтересовался священник, отламывая себе хлеб на похлебку.

– Толпы народа. Праздник, может быть карнавал.

– Не похороны? – перебил ее священник.

– Нет, народ в масках, костюмах, все с пластмассовыми стаканами, вино, пиво, стихи…

– Добро. И с правдой сходство имеет. Она, мистерия, – довольный Агасфер обвел присутствующих могущим означать все что угодно взглядом. – Когда Лада сказала маски, я грешным делом вспомнил средневековые дела.

– Нет. Было много знакомых рож, – подумав, сообщила Лада. Вряд ли средневековье.

– Подробности какие-нибудь помнишь? Что-нибудь особенное? Был там, например, буддийский монах с посохом в оранжевой одежде?

– Был, но не во сне. Я его здесь, в Питере, видела, там, где моя сестра живет.

– Сон, явь, – все путается ныне, границы расплываются, различии утрачиваются. Все мы ходим, спим, а, заснув, просыпаемся. За один маршрут трамвай может пересечь сразу три измерения, и никто не обратит внимания.

– Может быть, ты видела в своем сне такого… – он задумался, – стройный, красивый, волос, что воронье крыло, глаза серые, с мокрым асфальтом сходство имеют. Зовут…

– Питер. Видела. Но не во сне. То есть сначала во сне, а потом наяву, – Лада вдруг заплакала. – А если город погибнет, он?..

– Надо чтобы не погиб. Вот видишь, как получается: материя божественна и овеяна духом, для тебя и меня Питер – человек. Ты уж держи его, девочка, тогда не погибнет. Ведь ты одно пойми: все – видимость, любовь – реальность. Бог есть любовь, значит, кто любит, в том и Бог. Можно все крыши вместе с куполами золотом покрыть, а счастья не изведать.

– Вот видишь, старче, – Агасфер перевел взгляд на клюющего носом сына, – она его любит, а ты говоришь София – мудрость. Может, не мудрость, так лад? С ладом то оно как-то спокойнее выходит.

– А все одно, мудрость бы не повредила, – зевнув, промямлил священник. – А еще лучше и мудрость и лад.

– Побойся Бога, старый, – вмешалась в разговор молчавшая до этого Руфь, – не басурман же Питер, вполне христианский город. Это у турков поди может быть целый гарем, а у нас… – улыбнувшись Ладе, Руфь вышла из кухни с гордо поднятой головой.

– Питер любят многие, к нему рвутся. Торгаши да позеры все выгоду ищут: не заработать, так знакомства свести. Для них он только город – место, где можно жить. Населенный пункт по-другому. Нечто неодушевленное, условие существования и не больше. Да, им можно восхищаться, любоваться, его можно переименовывать, чистить, скрести, озеленять. Все добро, все во благо. Но вот человека в нем признать!.. Люби его, деточка, просто люби, Бог даст, все и обойдется, – Агасфер погладил гостью по голове.

– Любить и все? – усомнилась Лада. – Вы же говорили, Копье Власти, мистерия и все такое…

– Придет. Все в нужный момент и появится. Никто в стороне не останется. А тебе, может быть, больше других потрудиться придется, и сестре твоей, если не хочет она сгинуть бесславно и навечно, ей и сыну ее.

Они еще долго разговаривали, так что уставший от непривычного сидения на одном месте Агасфер торопил еще не скорый восход солнца, бегая по квартире, подгоняя стариков и третируя безобидное Чудовище.

Вместе со всеми Лада пошла обследовать квартиру, несколько старомодная обстановка которой дышала чистотой и достатком. Длинный коридор тянулся мимо четырех одинаковых дверей, третья из которых была забита крест на крест досками.

Лада озадаченно уставилась на дверь, в то время как вооруженный инструментами Чудовище, привычно отколупал неструтанные доски и открыл перед собранием дверь.

– Это моя обитель, – подтолкнул Ладу Агасфер. – Терпеть не могу, когда без меня сюда кто-нибудь заходит. Комплекс вечного странника: каждый день все меняется перед глазами, так что хочется иногда вернуться к себе домой, и чтоб все было, как и оставил.

Лада кивнула.

– … Но ты переночуешь здесь. И вообще, пока не состоялась мистерия, как говорится, милости просим. Вообще, если надо чего: денег, совета или где жить – все в твоем распоряжении.

Мимо них в комнату протиснулся Чудовище с ведром и тряпкой и, не обращая ни на кого внимания, начал мыть пол.

– Что вы, зачем это? – засмущалась Лада.

– А как же! Я хочу, чтобы, когда вернусь, ты была жива и здорова. Цель у меня корыстная, думаю, может, Питер от беды спасу, так и меня кое-кто там, наверху, вспомнит и милостью своей не оставит. И потом: нельзя требовать от человека, чтобы он подвиги совершал, святую мистерию проводил, и при этом не мог свести концы с концами. Так что ложись и ни о чем не думай, а днями соберем совет и решим, что да как.

Расставшись с Агасфером, Лада с трудом дождалась, когда Чудовище вымоет комнату, а бабушка Руфь застелет постель, чтобы наконец-то рухнуть в нее.

Но бабушка все равно проследила, чтобы Лада устроилась поудобнее, и, подоткнув ей одеяло, пожелала спокойной ночи.

– Странно, я читала, что Агасфер ничего не имеет, и все что ему дают, тотчас раздает нищим, – поделилась она своими мыслями с Руфь.

– Ты это о квартире? Так она на моего мужа записана, капитал, акции – все на семью.

– А ключи, деньги? – не унималась Лада. – Ему ведь не положено.