Инна Хаимова - Скитания души и ее осколки

Но ничего, конечно, не крикнула, бабушка прикрыла глаза, видно речь ей далась с трудом. Неожиданно она показалась Неле совсем маленькой и прозрачной. Девочке стало жаль ее. Сев на край кровати, она взяла безвольно лежащую восковую руку бабушки и погладила. Едва, ощущаемое слабенькое пожатие коснулось пальцев девочки. Она, бабушка, будто почувствовала, внучкино отрицание Бога и через это пожатие, вероятно, хотела передать свою веру в него.

Не успели они похоронить бабушку, как дня через два прибежала Лихарева и предложила Неле вместе с ней и Сашенькой уехать до начала занятий в тот провинциальный городок, в котором год назад Люся навещала родственников отца. Неля, конечно же, с радостью согласилась. Она впервые отправлялась в столь далекое путешествие и притом еще с Люсей.

В тот момент она и не думала, почему они решили взять ее с собой. После истории с врачами, Неля уверовала в безоговорочность равноправия жителей необъятной страны. Она уже забыла, что еще совсем недавно ходила с сутулыми плечами и опущенным взглядом. Сейчас только гордость, что никто из девочек класса не удостоился такой чести, как она, переполняла ее через край.

Девочки с утра до ночи пропадали на речке, бегали в кино, ходили в лес за грибами и даже спали на сеновале. Там Неля познакомилась с русским мальчиком, ее первой симпатией Игорем Яблоковым, который через год собирался поступать в университет. Сын местной учительницы, он воспитывался ею одной. Отца мальчика убили на войне, родители женщины в двадцатые годы были сосланы чуть ли ни на самый север Сибири.

Игорь казался ей верхом совершенства: научил плавать, видеть на небе большую и малую медведицу, много знал о путешественниках и их открытиях. Но самое главное, он не интересовался ее национальностью.

Как-то после прополки грядок она и Игорь стояли около калитки, поджидая Лихареву с билетами в кино. Неля, раскрыв рот, слушала рассказ о древней Трои, об ее обнаружении в 19 веке. Игорь назвал фамилию руководителя экспедиции, сказал, что он из богатейших промышленников, стал известным на весь мир исследователем. Фамилия звучала как еврейская. И надо признаться: что-то защемило в душе девочки: «Надо же евреев допускают до таких открытий!» Она даже приосанилась и радостно выпалила.

– А я тоже еврейка.

– Причем здесь евреи? Игорь недоуменно посмотрел на нее.

– Да потому что русские не любят, когда евреи впереди… А тут такое открытие.

– Этот ученый – немец.

– Да…, – протянула Неля. Недавний свет, озаривший ее душу, погас. Своим ответом Игорь, будто чего-то ее лишил. В ее, как бы протянутой линии «да…», он почувствовал разочарование, охватившим девочку. Это много позже, в совсем взрослой жизни Женщина узнала, что Генрих Шлиман действительно был евреем, рожденным в Германии, но все равно по сей день, будто стыдясь, все энциклопедии продолжают сообщать, что он был немецким археологом, не упоминая о его национальности. А в тот момент Игорь неожиданно произнес.

– Мне неважно, кто какой национальности. Я знаю, что русские люди добры и отзывчивы. Жалостливы. Отличаются своей душевностью. Главное в жизни… – он не успел закончить свою мысль, Люся, едва дыша, кричала на всю улицу, чтобы они быстрее бежали. Сеанс вот-вот начнется, с минуты на минуту.

Мальчик до того нравился Неле, что ей захотелось показать ему не только свою признательность и привязанность к русским людям, но и свою «русскую душу». Момент представился тут же. Когда, опаздывая в кино, бежали через городской сад, Неля чуть не сбила прохожего. На замечание – запустила такое словцо, что Игоря чуть не перекосило. Он, остолбенело, стоял на месте и оглядывался по сторонам, не понимая, откуда до него долетела такая непристойность. Люська со всей силы ущипнула Нелю за руку. Она взвыла от боли, а Игорь просто «вылупил» глаза и стал часто-часто моргать ресницами. Потом окинул Нелю недоуменным взглядом и проговорил:

– Ну и ну! Вот так Нелечка!

Его «Нелечка» показалось ей соловьиной трелью. Она не знала, куда деться от удовольствия, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Люся же подумала, что подруге стало стыдно за сказанное, и Лихарева произнесла нравоучительным тоном.

– Писаревская, ты что, обалдела?! Забыла электричку? Когда-нибудь нарвешься, что прибьют. – Люся умолкла, раздумывая, чтобы еще сказать что-то поучительное.

Они, молча, глядели друг на друга, Неожиданно Игорь засмеялся и, едва касаясь, провел пальцем по Нелиному носу.

– Ну и носик, ну и носик?! Что же себе позволяет.

С тех пор Люся стала звать Нельку – «носик». То ласково, то саркастически. Смотря по настроению. Но также верно и то, что с того дня, Неля никогда больше непотребно не «выражалась», у нее почему-то не поворачивался язык.

Итак, легко и беззаботно девочки жили почти до начала августа, когда обе телеграммы пришли почти одновременно. Дядя сообщал, что мама в тяжелом состоянии лежит в больнице, а генерал срочно вызывал Сашеньку в Москву. Они уехали, не успев попрощаться с Игорем. Неля никогда его больше не видела. Но потом, во взрослой жизни в разных мужчинах искала его черты.

Дядя, по дороге домой, рассказал Неле, что мама «жутко» переживала смерть бабушки. Ей с трудом представлялась жизнь без мамы. Да еще заботы о семье свалились на ее, не приспособленные к жизни, плечи. Волнений она не выдержала. Вот и попала с инсультом, а по-народному определению, с параличом в больницу.

Еще от дяди Неля узнала потрясающую новость. Арестовали человека в пенсне, как английского шпиона. Даже имя его страшно было произнести. В такое верилось с трудом, никак не хотелось думать, что шпионы могут так высоко вознестись и держать в своих руках власть. Неле казалось: «вот-вот прояснится ошибка, как с врачами», и все встанет на место. Но ошибка так и не прояснялась. В конце года, когда мама вышла из больницы, Лаврентия Павловича расстреляли. Но тогда, на вокзале, рассказывая об аресте Берии, дядя пожалел Георгия Николаевича, отца Люси.

– Жаль человека. Худо ему будет.

– Так арестовали того, – Неля недоуменно уставилась на дядю. Он ничего ей не ответил, только пустыми глазами почему-то посмотрел по сторонам.

Но Нелю, кроме расстрела Берии и маминой болезни, тревожила Люся Лихарева. Дело в том, что Люся проучилась несколько дней первой четверти и пропала. Когда она после многодневной беготни в больницу к маме, дозвонилась до Сашеньки, та на вопрос: «что случилось? Почему Люси нет в школе?» – ответила.

– У Людмилы обнаружили ревмокардит. Она пробудет полгода в санатории в Крыму.

– А как же учеба?

– Людмила там и учится.

Неля, замерев, стояла с трубкой в руке, боясь пошевелиться. Непроницаемая стена угнетающего молчания стояла в телефонной трубке. Затем Неля услышала взорвавшийся щелчок и гудки отбоя.