Инна Хаимова - Скитания души и ее осколки

– Нет, нет, – Женщина не заметила, как выкрикнула эти слова. – Я жива, жива. Ты сам во всем виноват. Ты забыл, как наши судьбы объединились. Мы, на ощупь, продвигались в нашей общей жизни. Она сплавляла не только наше благородство, но и наши пороки. – Тон Женщины был агрессивен и напорист. Казалось, что она боится не закончить мысль. Ее перебьют и ноша, которая утяжелялась с каждым годом, так и будет висеть, распиная ее существование. Что и сама боится разувериться в сказанном, боится увидеть то, о чем все долгие годы старалась не думать, не вспоминать.

И все-таки ты уничтожила меня. Никто другой. Уничтожила потому…

– Нет! Нет! Я отдыхала на море. Однажды огромный огненный шар с черными тенями затаился в бездыханном пространстве. Неожиданно он опрокинулся и наполовину погрузился в воду. Потом выскочил и опять повис, отражаясь в зеркальной глади моря. Я не заметила, как песчаный пляж опустел. В черной тени солнца я вдруг увидела твои глаза. Они уничтожали меня. Внезапно солнце раскололось. Разноцветные осколки, подпрыгивая, полетели по воде. Наскочив на берег, они уходили в песок. Наступала темнота… И тут донеслось: «посмотри назад! Посмотри назад! Что за тобой?» Я обернулась. Маленькая узкая комната со скучными окнами, металлической кроватью и раскладушкой посередине, надвигались на меня. Между окон, около стены стоял стол, за которым сидела старуха. Она читала книгу на непонятном для меня языке, водя пальцем по строчкам. И тут появились всадники в серо-зеленых буденовских шлемах. Перед всадниками вырастала элегантная крашенная блондинка с огромной собакой на поводке. Я снова увидела солнечные осколки, уходящие в песок. В тот момент подумала, что это я разбилась на мелкие кусочки, каждый из которых сначала радостно сверкал, а затем уныло тускнел.

– Я понял, понял, почему ты меня уничтожила. Ты соединила эти осколки.

– Не правда. Они все самостоятельны. Возможно они – это я, но они никак не составляли единого целого.

– Но ты их соединила тогда. – Нет, я взяла несколько штук и попыталась каждый разглядеть отдельно.

– Не оправдывайся. Твоя озлобленность, агрессивность еще раз подтверждают, что в моей смерти повинна ты. Ты все просчитала тогда.

– Но кто сделал меня такой?!

– Ложь, что я лепил тебя. Ты была уже слеплена. Много лет назад. Все годы очень искусно скрывала, к чему стремилась. В отличие от других, я это угадал и подтолкнул тебя. Мы оба были игроками. Авантюризм соединил нас. Он скорее выливался в общую порочность, чем благородство, в которое ты так любила играть. Благочестие, добропорядочность, открытость – все это маски сменяющие друг друга в зависимости от обстоятельств. Ты, как никто другой, поклонялся золотому тельцу, себе и… ей, элегантной крашенной блондинке. Она сотворила тебя такой, какой тебя никто не знал, кроме меня. Поняла – главное твоя душа. На этом поле ее уже никто не мог осилить. Она выиграла все битвы, даже с тем кого, ты обожествляла, сравнивая со мной. Превратилась в ее собственность, безропотное, безликое существо…

– Но она была права, права, – встрепенулась Женщина. – Она любила меня, болела за меня. Была как мать. Старалась оградить от беды. Все только грабили. Во всех смыслах.

– Кто преподал тебе первый урок? Себе не надо врать. Ты их никого не простила – поэтому уничтожила меня.

Итак, заканчивая ремонт в квартире, дядя однажды, как бы невзначай спросил Нелю. – Нелька, ты не прочь, если с тобой будет жить одна актриса? Она заплатит деньги, – он вроде бы советовался с племянницей, а не давал, как обычно, указы – что и как, совершать. Дело в том, что Неля уже ощущала себя единственным владельцем «состояния», недоступного не то, что подросткам, но и многим взрослым людям. И возможно ли было ей понять, что квартира становилась для нее не только богатством, но и серьезным жизненным испытанием.

– А кто это? – поинтересовалась девочка.

– Да ты ее верно и не знаешь. Она играет, – и дядя назвал спектакль и фамилию актрисы.

– Как же не знаю?! – пронеслось у нее в голове. – Он думает, что я отсталая. Может, ошибается? Не верю! Быть такого не может – играть в известной пьесе и не иметь жилья. Неля удивленно уставилась на дядю. Нет, он не ошибался. Это действительно была она, так же истиной было и то, что жить ей негде. Приехала из другого города. Конечно же, Неля согласилась. Ведь жить вдвоем веселее, чем одной. И еще… девчонки в классе умрут от зависти.

Потом Женщина нередко задавалась вопросом: «почему многим людям, которым не свойственна зависть, так необходимо было для подтверждения своего превосходства, самоутверждения, ощущать ее у других?» Может быть за таким поверхностным, проявлением, скрывалась некая ущербность? Все возможно.

А тогда Неля ответила: «пусть живет. Не жалко».

И вот актриса стояла перед ней, держа на поводке в тон ее волосам огромного бульдога, а Неля сидела, поджав ноги, на старом диване с раскрытой книгой в руках. Девочка даже не привстала – запах неведомых доселе духов дурманил голову и белозубая улыбка волевого лица с ярко намазанными губами, казалось, пригвоздили ее к месту. Крашенные золотисто-рыжие волосы с челкой на лбу, забранные в короткую прическу, придавали женщине какую-то мальчишескую задиристость и озорство. Подтянутая на высоких каблуках, сияющая – она показалась Неле верхом совершенства, недосягаемости. Ведь она никогда не видела актрис так близко, живьем. Также всеми клетками своего существа она чувствовала самодовольство дяди. Он просто млел от впечатления, производимого на племянницу актрисой. От застенчивости, бросая на гостью косые взоры, Неля чуть ли не носом зарылась в книгу. Вдруг актриса мягко шлепнула Нелю по ноге и шутливым тоном произнесла.

Ну, что?! Мы сегодня познакомимся?! Вставай. Я – Нина, – и протянула девочке руку. А это Маки, направив взгляд на собаку, проговорила Нина. Через два дня ее заберет хозяйка, моя подруга. Неля приподнялась, смущенная от такого панибратства, едва слышно пробормотала.

– Неля.

– А девчонка ничего, ладная, – Нина уже обращалась к дяде, – подружимся. Ты, наверно, голодная? Я с курорта. У меня полно абрикосов и персиков, – она повела глазами по сторонам, а Неля неожиданно для самой себя перехватила изливающиеся медовой патокой глаза дяди, взгляд которых следил за каждым движением и словом Нины. И тут девочку осенило, от чего дядя сделал такой небывалый ремонт – он готовился к приезду актрисы. Все в этой квартире было переделано и «перекроено» на новый лад, даже нашлось место для уборной, о которой ни мама, ни бабушка не смели и мечтать. Ведь это стоило огромных денег, истратить которые они не могли себе позволить. Теперь деньги нашлись. Это уже почти через год она узнала, что на ремонт дядя истратил все пособия полученные сиротой за потерю мамы со дня ее смерти до приезда Нины и те накопления, что делала бабушка к совершеннолетию внучки. Но в тот момент, лучезарно улыбаясь, стоя перед Нелей, Нина затмевала собой все пространство. Словно загипнотизированная, Неля не могла оторвать глаз от улыбки актрисы, золотсто-рыжих ее волос. Она казалась сказочным персонажем, непонятно почему, вдруг снизошедшим до обычной девчонки, позволившим быть с ним на равных.