Людмила Загоруйко - Куклы Барби (сборник)

– Тамара, она неподъёмная. Пойду кого-то из домашних попрошу тебе помочь, – говорю я и ухожу. Через минуту возвращаюсь, но её нигде уже нет: ни в коридоре, ни на лестничной площадке, ни в подъезде. Она исчезла, растворилась, только последние брошенные слова ещё звучат в ушах: «Скоро встретимся. Давно вместе не гуляли».

Тамара не приходит и исчезает из моей жизни так же внезапно, как и появилась.

Вариант мужской

– Поехали в Румынию, – предложил явившийся из туманного прошлого старый школьный друг. Он сидел за кухонным столом, по-хозяйски широко разложив рабочие кулаки-булыжники, и вовсю умничал. Бутылочку водки они уже приговорили. Пошло хорошо, под селедочку, когда показалось донышко тары, друг вошёл во вкус беседы и заметал стрелами бессмысленных идей.

– Кто в Румынию, я или он? – не поняла Неля и показала сначала на себя, потом перевела указку пальца на мужа. Вместе соединить всех троих в предполагаемой поездке было немыслимо. На кухне – ещё полбеды, утихомирить можно, но на чужой территории, в почти экзотической стране, все знания о которой умещались, как шёлковый носовой платочек на дне концертной сумочки, существовали в виде почти не досягаемых по смыслу слов: Дракула, Трансильвания и почему-то «сильная дипломатия». Откуда взялось и проросло в памяти зёрнышком последнее – она не знала. По всей вероятности – информационный атавизм. Муж моментально затряс головой и замахал руками, как будто на него напали лютые слепни.

– Не могу, я занят. Никак не могу. Понимаешь, встречи, контракты…

– Тогда поедешь ты. – уже чужой палец, коричневый и толсто-пролетарский, пошёл гулять по кругу и остановился на ней, как роковая стрелка в игре в рулетку.

– Я тоже не могу, – подскочила Неля на табурете и так же, как только что её муж, сильно замахала руками. К её возражениям мужчины отнеслись скептически. Почему-то в семье она считалась праздной, если не сказать вовсе бездельницей. Работа в доме в счёт не шла, поэтому муж любил разнообразить жизнь жены всякими поручениями. Неля то возила из Дрогобыча контрабандный бензин, то покупала в огромном, с футбольное поле, складе на периферии немецкую бартерную масляную краску с полосатыми слониками на банках и везла продавать на рынок, то продиралась через границы, чтобы доставить в Прагу горемык-строителей. Поручения сваливались на голову внезапно и уводили от размеренного течения жизни далеко в сторону. Потом она долго отходила, не могла прийти в себя. В глубине души Неля подозревала, что эти хлопоты совсем не нужны. Блажь и бесцельная трата времени. В результате расчётов с долгами, штрафов налоговикам и взяток на дорогах, деньги куда-то испарялись, оставался мизер. Хватало на борщ и кроссовки детям. Зачем муж сваливает на её голову испытания, она никак не могла понять, но возражать не смела. Бизнес – дело святое, поучал муж, Неля верила и впрягалась.

– Тебя никто не спрашивает, – забасил Мацай (кличка приклеилась к нему ещё со школьной скамьи) и подмигнул Нелиному мужу в знак нерушимой мужской солидарности.

Неля поняла, что пора ставить на стол вторую. Приятель был упрямый, с темы сбить не так просто. Единственная надежда на спасительницу бутылку. Авось, пронесёт, и он, подвыпив, забудет, но и тут она немного промахнулась. Не стоило частить с закуской. Неля накрыла стол по всем правилам и законам гостеприимства. Широко по-славянски. Приятель ловко цеплял буженинку на вилочку, густо мазал хреном, тянулся за хрустящим огурчиком и, как назло, не хмелел, а только чуть раскачивался и сильней ревел своим утробным, исходящим, как из пустой бочки, басом. Вопреки ожиданиям, с темы мужчины не съехали, наоборот, стали её всячески развивать.

– В Румынию надо ехать со своей валютой, время не тратить, по базарам не ходить, ничего на продажу не брать, – умничал Мацай.

– А что же тогда там делать? – недоумевала Неля.

– Покупать, – басил он в самое ухо.

– Что покупать? – удивлялась она.

– Придумай, ты же хозяйка, – смерчем налетел на неё приятель. – Неужели у вас в доме всё есть?

– Нет, конечно, но что есть там? Может, тоже шаром покати. Страна какая-то непонятная. Одно слово: Дракула.

– Ну, ты даёшь! – удивился Мацай. – Он же не просто так, а настоящий граф с замком, челядью, а у тебя дети без курточек. Ты своей головой когда-то думать научишься? – не то по-отечески, не то по-братски пристыдил друг.

Неля обиделась, в знак протеста выпятила нижнюю губку с золотисто-нежным пушком, но тут всплыла спасительная мысль-отмазка.

– А язык? – зацепилась она за неё, как за соломинку.

– Какой ещё язык?

– Румынский.

– Зачем тебе румынский, когда мы по-мадьярски с ними разберёмся. Там же венгров – море, в приграничных областях тем более. Не знаешь венгерского – твоя беда, зато я знаю. Мама у меня кто? Правильно, соображаешь. Так неужели она единственного сына языку не обучила?

– Поняла, – покорно согласилась Неля и окончательно похоронила все надежды на гендерную свободу выбора. Теперь отделаться от него невозможно: протаранит бычьими упрямыми рогами насквозь, нанижет, прихватит за серёдку, за самое пузо, через границу не то что пронесёт – перекинет.

С Нелей всё уже было понятно – на лопатках. Теперь приятель и её собственный муж без её участия, но в живом присутствии, принялись обсуждать детали будущей поездки. Неля без энтузиазма жевала чёрный хлеб, густо намазанный хреном, смахивала накатившуюся слезу и думала: «Кому нужно её мнение? Надо – и всё. Муж занят, она может и должна ехать за тридевять земель почему-то добывать курточки. Вдруг там их вообще нет, точно так, как у нас, исчезли… Или что-то есть, но другое, совсем не нужное и надо будет покупать, так как поехал, на дорогу потратился. Покупка ни к селу, ни к городу, ни к какому месту, но брать надо, чтобы поездку оправдать. Уже натаскали всякой ерунды – девать некуда. А проку? Разве что грусть воспоминаний и лишняя пыль в доме. К тому же обидно за себя как за женщину. С кем отправляет? С пьяницей. Другой бы ревновал, осторожничал, а этому и в голову не приходит, главное – бизнес. Какой, к чёрту, бизнес? Продал – купил – привёз – выбросил. Круговорот ничего в природе».

– Тогда созвонимся. – Мужчины тем временем ударили по рукам и разошлись, довольные друг другом.

– Ты с ума сошёл. Я с ним никуда не поеду, – ужаснулась Неля.

– Почему? – удивился муж.

– Да потому что он шалопутный.

– Нормальный мужик, – не поверил муж.

– Мне лучше знать. Я с ним выросла. Не поеду и всё, хоть стреляй. Только стыда наберёшься.

– Почему?

– Заладил, почему да почему, – потому. Главная причина – не хочу. Хоть это ты понимаешь?

– Купишь что-нибудь детям, себе. Давно обносились. – Муж сбавил обычный напор, устоять под которым было невозможно, практически сбивал с ног. Настоящий душ Шарко.