Виктор Дьяков - Наследство

– Ты что, хочешь, чтобы с девчонкой что-нибудь по дороге случилось? Она же вон видная какая, в 14-ть на все 18-ть смотрится, сейчас всякой сволочи по электричкам шастает, а она одна к тебе ездит. Запрети, а то нас она уже не слушает, – взывал к разуму отца сын.

Григорий Кузмич, конечно, осознавал эту опасность, но запретить Даше ездить к нему и он не мог, да и не хотел, она ведь наполняла смыслом его собственную жизнь. Он просто поставил перед ней ряд условий и скрупулезно следил за их выполнением. Во-первых, заранее связываться с ним, по мобильнику. И еще ездить только в светлое время и садиться в вагон, где много народа. Даша была не дура и отлично понимала, что к чему, и как легко можно в самом начале испоганить, а то и сломать всю последующую жизнь любой девушке и потому условия деда выполняла строго.

Однажды, где-то с год с небольшим назад, а точнее в мае 2005 года Даша приехала к деду… ну можно сказать не в лучшем настроении. Хотя стояла весна, и весь сад в цвету, благоухал, а внучка ничему этому не была рада. На вопрос Григория Кузмича все ли у нее в порядке она ответила:

– Все нормально дед, устала просто, целый учебный год позади…

Григорий Кузмич и сам думал, что, скорее всего, так оно и есть. Как никто другой он знал, как тяжело дается детям, серьезно относящимся к учебе, эта самая учеба. Но в тот же день он уяснил, что не только завершившийся учебный год так повлиял на настроение внучки. Он подглядел из дома, через окно, как Даша ходит по распускающемуся саду, печально гладит яблони и как будто с ними прощается. Старческая дальнозоркость позволила даже разглядеть слезы, катящиеся по ее щекам, когда она нежно оглаживала тоненькие еще не окрепшие стволы яблонек, которые в прошлом и позапрошлом году прививала сама, именно с ними, тремя «своими» яблоньками она любила разговаривать, говорила и тогда. Не выдержал Григорий Кузмич, хоть и не любил ни подслушивать, ни подсматривать, тем не менее, вышел из дома, неслышно подкрался:

– … Милые вы мои, маленькие, как же я буду без вас … А ты Грушенька будешь по мне скучать, а ты Лаймочка? – Даша обращалась сначала к довольно кривенькой маленькой «московской грушовки», первому саженцу, который она удачно привила. Чтобы хоть как-то выпрямить «Грушеньку» пришлось рядом врыть довольно толстую палку и привязать к ней ствол яблони. «Лаймочка», это была прошлогодней прививки саженец сорта «Штрефлинг». Узнав, что этот сорт происходит из Прибалтики, Даша сразу окрестила ее именем певицы Лаймы Вайкуле. Потом Даша принялась с той же грустью в голосе прощаться и с последней своей «дочкой», также привитой в прошлом году «Уэлси», которую окрестила «Мери».

Григорий Кузмич не стал вмешиваться в это слезное прощание, но как только внучка вернулась в дом, он, не откладывая дела в долгий ящик, спросил ее прямо:

– Даша, что случилось? Говори все начистоту. Я же вижу, ты сама не своя. Говори правду, я все равно узнаю…

Педагогический опыт и огромная возрастное преимущество, конечно же, сыграло свою роль. Даша не смогла долго запираться и все выложила. Началось ее признание довольно неожиданно для Григория Кузмича.

– Дед, миленький… только не умирай, я не знаю как я буду жить без тебя… без нашего сада. Пожалуйста, только живи!

Григорий Кузмич не столько встревожился, сколько удивился:

– Ты что, Даша, с чего ты решила, что я умирать собираюсь? Даст Бог, поживу, мы еще с тобой не одну яблоньку привьем.

– А ты… ты разве не болеешь? – в свою очередь удивленно захлопала ресницами внучка.

– Ну, как тебе сказать, в моем возрасте здоровьем хвастать глупо, но вроде ничего смертельного пока нет, – усмехнулся Григорий Кузмич. – Ты все-таки расскажи, с чего это вдруг хоронить-то меня собралась, кто тебе такую чушь внушил, что я чем-то сильно болен, – уже серьезно и настойчиво выспрашивал он Дашу.

Оказалось, что Даша стала свидетельницей очередной родительской перебранки. В семье сына Григория Кузмича после дефолта 1998 года возникали постоянные финансовые проблемы. Нет, ничего особенного, они не голодали, и квартира была обставлена, и евроремонт сделан, и сами одевались неплохо и дочь, соответственно, имела все, что положено в ее возрасте. Но родители, которым уже вплотную подошло к сорока, очень хотелось прежде, чем состариться съездить в шикарное заграничное путешествие, например в круиз вокруг Европы, или что-то в этом роде. Увы, на такое мероприятие денег у них постоянно не хватало, и они очень опасались, что так и не смогут осуществить свою мечту. Они и с дочерью на эту тему не раз заговаривали, но Даша особых восторгов по этому поводу не выказывала. Как это так, на такой длительный срок, да еще летом она уедет от своих «дочек», от «Грушеньки», «Лаймочки» и «Мери»…

А в тот вечер между родителями произошла ссора и опять из-за того, что и в наступающее лето съездить за границу не удастся, и опять из-за хронической нехватки средств. Мать в который раз выразила крайнее возмущение тем, что отец недостаточно зарабатывает. Отец парировал тем, что мать боится взять кредит в банке.

– Кредит … а как отдавать и под чего его брать будем, под квартиру!? Нет, я хочу спать спокойно. Никогда у чужих людей не одалживалась и одалживаться не буду. Ты бы лучше папашу своего попросил помочь, как-никак столько лет в школе оттрубил, заслуженный учитель. Неужто никаких сбережений нет? Не курил, не пил, куда же деньги девал? – выговаривала невестка.

– Да откуда у него. Разве учителя когда-нибудь много получали, – отреагировал сын.

– Не знаю, не знаю. Только я давно уже думаю, что твой папаша далеко не так прост, как кажется. Во всяком случае, не сомневаюсь, что заначка у него есть, – держалась своего невестка.

– А чего ты на моего отца бочку катишь, давай о твоих родителях поговорим. Почему бы тебе к ним за помощью не обратиться, – в свою очередь «пошел в атаку» сын.

– Да как тебе! … Да, мои в Москве, не в селе живут, сам знаешь какая здесь жизнь дорогая. И я у них не одна, не как ты у своего папаши, им брату еще помогать надо. А у твоего, какие расходы? У него все свое, все под боком сад, огород, и пенсию получает …

И пошло, поехало. В конце-концов невестка прибегла к испытанному женскому средству – слезам, и сын таки сдал свои «позиции», согласился попросить у отца денег:

– А если и не даст, он же не вечный, сколько там ему осталось-то. Даже если денег у него и нет, дом с садом продадим. Как думаешь, за сколько можно их продать, там, в саду есть ценные редкие сорта яблонь…

Невестка сразу перестала плакать и принялась прикидывать:

– Дом, он так себе, за него много не дадут. А вот сад, сад это да, да и земли немало, целых двадцать две сотки и вся возделана и от Москвы не очень далеко. Если хорошего покупателя найти, да поторговаться, то не менее чем за десять тысяч зеленых можно продать.