Алексей Ефимов - Бездна

Сейчас она что-то рассказывала и, как обычно, была в центре внимания. Напротив нее сидел чинуш – пятидесятилетний, рыхлый, с оплывшей ряхой и поросячьими глазками – и не отрывал взгляд от глубокого выреза ее платья. Он исходил сладострастной слюной. Его супруга: худая, дряблая, желтая, – все видела и злобно смотрела на мужа. Она ткнула бы его в бок, если б могла, но была вынуждена скрыть раздражение под постной улыбкой.

Рядом со свинтусом сидел джентльмен со строгим лицом. Он был одет в костюм отличного качества и производил впечатление человека, знающего себе цену. Это был Виктор Ветренцев, майор ФСБ в отставке и директор компании по производству мебели. Старинный приятель и бывший сослуживец отца именинницы, Владимира Крыленко, подполковника госбезопасности в запасе. Как-то раз Ветренцев зашел в гости к Крыленко, встретил там Вику и влюбился в нее. С тех пор, вот уже три месяца, она держит его на коротком поводке – не прогоняя и ласково с ним обращаясь, но и не давая приблизиться. Он как бы друг, желающий большего. Добавила она седин отставному майору-контрразведчику, измучила. Он не сдавался. Терпел и надеялся. Ничего не мог с этим поделать. Сколько раз хотел покончить с этими странными отношениями, не звонил ей по несколько дней, стараясь привыкнуть к мысли, что ее больше нет в его жизни, а потом брал трубку, звонил и ненавидел себя за это. Эта девочка крутит им как хочет. Складывается впечатление, что у нее все в шутку: в шутку вышла замуж, в шутку родила сына, в шутку развелась, в шутку занимается бизнесом, в шутку любит или не любит. Как-то раз, будучи подшофе, она сказала Виктору, что хотела бы от него ребенка, у него внутри все дернулось, а она рассмеялась. Тоже шутка?

Приглашая Ветренцева, именинница знала, что делала. Его отношения с Викой переживали очередной кризис, они не общались, а Наталья хотела, чтобы они были вместе. Зачем Вика так? Хорошие мужики на дороге не валяются, а она ему яйца накручивает. Как дите малое.

Поглядывая друг на друга украдкой, Виктор и Вика не сказали друг другу и слова. Вика была удивлена этой встречей, она не знала, что Наташа его пригласила. Он принципиально молчал, и она – тоже. Словно они не знакомы и им не о чем говорить.

По левую руку от именинницы сидели родители.

Отец, энергичный мужчина пятидесяти девяти лет, отличался богатырским здоровьем, был бодр и весел и в свои далеко не юные годы мог дать фору иному юнцу. Квадратная седая голова, военная выправка, военный голос, приятельская улыбка – таким он был. В свои пятьдесят девять он не только не потерял интерес к жизни, но, напротив, с каждым годом все сильнее ее любил. Нужно получать удовольствие, пока она есть. Сейчас он возглавлял службу безопасности крупного холдинга, хорошо зарабатывал и о пенсии даже не думал. Он рубаха-парень, балагур, а если заглянешь глубже, что увидишь? Кэгэбэшник со стажем, он всегда в маске. Он непростой. До сих пор ищет шпионов?

Рядом сидела его жена.

И внешностью, и характером дочь пошла в мать. Обе любили мужчин, а мужчины, как ни странно, любили их. У дочери не было недостатка в поклонниках, и замуж она не спешила. Она все рассчитала: если захочет ребенка, найдет красивого и не глупого альфа-самца и решит эту проблему без обязательств с обеих сторон.

Чем она привлекает мужчин? Красивые девушки плачут в подушку от одиночества, а у нее все в порядке. Причина, пожалуй, в том, что некоторым нравятся грубые женщины-доминанты, жадные до разврата. Такая хватает быка за его детородный орган, затаскивает в постель и удовлетворяет себя с помощью его тела. Постель – это ее стихия.

Еще двое обращали на себя внимание. Сергей Александрович Белоярцев руководил областной налоговой инспекцией и приходился Наталье двоюродным дядькой, а Алексей Орлов был финансовым директором ее компании. В начале девяностых он трудился у Белоярцева, и теперь они сидели за одним столом и общались вполголоса. Слушая Орлова, Белоярцев кивал седеющей головой и поправлял очки в золотой оправе. Он в основном молчал. А Орлов явно получал удовольствие от звука своего голоса. Ему повезло с собеседником: Сергей Александрович был внимателен и деликатен. Орлов словно сошел с обложки глянцевого журнала: костюм с иголочки, начищенные до зеркального блеска туфли, белозубая улыбка не без искусственности, – этакий франт. Стремление выглядеть на миллион долларов, не меньше. Он честолюбив, умен и преисполнен уверенности в себе. Если жизнь его не сломает, он пойдет далеко.

Виновнице торжества не сиделось на месте: она проверяла, все ли готово. Вот она заметила, что нет текиллы и устроила официантке разнос. Попавшая под горячую руку девушка разволновалась, раскраснелась и пулей вылетела из зала.

– Дамы и господа! Леди и джентльмены! Прошу всех к столу! Пожалуйста, присаживайтесь!

Звучный женский голос раздался из динамиков стереосистемы.

Это была тетка Натальи, взявшая на себя роль тамады. У нее несомненный талант, ей бы в театре играть, а она работает в бухгалтерии.

Когда в зале стихло, она продолжила:

– Дамы и господа! Сегодня у нас особенный день! Мы собрались здесь, в этом прекрасном месте, чтобы поздравить нашу любимую, обожаемую, нашу самую-самую Наточку с днем рождения! С двадцатилетием!

Кое-кто засмеялся.

– Здесь собрались самые близкие и дорогие ей люди, – продолжала она. – Все мы любим Наточку, и у каждого будет возможность сказать ей что-то от чистого сердца. А пока предлагаю поднять наши бокалы и выпить за нашу дорогую, нашу любимую, нашу самую-самую! Здоровья тебе и счастья!

Она подошла к Крыленко и расцеловала ее в обе щеки. В это время ее муж, длинноволосый и бородатый, как и подобает художнику, вышел на авансцену. Он нес картину в раме.

– Наташа, это для спальни, – сказал он.

Он заинтриговал всех. Гости вытягивали шеи, чтобы увидеть картину.

Крыленко сияла. Она развернулась с картиной анфас к зрителям и с удовольствием отдалась их глазам.

Она позировала.

Она обожала внимание.

На картине был изображен горный пейзаж с водопадом. И не было бы в нем ничего примечательного, если бы не юноша и девушка, страстно прижавшиеся друг к другу в струях воды. Это уже интересней. Художник запечатлел девушку в выгодном ракурсе, со спины. Она прикрыла бедром достоинство милого друга. «Это мое, не для вас, а вы любуйтесь на мою попу».

– Спасибо, мои дорогие! Спасибо, Толечка! Это я? – Она показала на девушку.

Тот улыбался.

– Кто это со мной? Не помню такого.

Все засмеялись. Все, кроме Сергея Ивановича.

Через минуту сказали слово родители. Отец отчеканил речь по-военному коротко, а мать говорила долго, эмоционально, но без волнения. Она вообще не имела обыкновения тушеваться на публике, как и ее дочь.