Алексей Ефимов - Бездна

Они танцевали под Scorpions и оба почувствовали облегчение, когда песня закончилась.

Вот и все.

В половине двенадцатого они собрались домой. К этому времени осталась дюжина самых крепких гостей, а виновница торжества все еще была в строю, несмотря на количество выпитого.

После заключительного тоста на посошок (выпили за Наталью) Сергей Иванович и две его спутницы вышли на свежий воздух, вызвав перед этим такси.

Светила полная луна, в небе висели яркие гроздья звезд, а улица, шумная и пыльная днем, была пуста до самого горизонта. Где-то в траве стрекотали кузнечики. Ночная прохлада приятно бодрила. В такие минуты, когда ты смотришь на звездное небо, приходит волнующее чувство – словно вся твоя жизнь: с ее проблемами и желаниями, – становится совершенно неважной, и Вселенная обращается на языке вечности к тебе, маленькому человечку, едва видимому на Земле.

Что тебе известно о жизни?

Что тебе известно о будущем?

Зачем – ТЫ?

Звезды знают ответ.

А ты – нет.

На дворе стояли погожие сентябрьские дни. Пришла короткая, но дивная пора бабьего лета.

В ожидании него хандришь, почем зря ругаешь погоду, топая по лужам в мокрых ботинках и в куртке на синтепоне, и только надежда на то, что скоро увидишь солнце и может даже пройдешься в рубашке по улице, поддерживает в тебе жизнь.

Природа радуется. Люди радуются. Пряный воздух кристально чист и прозрачен. Появляется ощущение, что лето еще не закончилось. Однако посмотрим вокруг: многоцветье палитры, мягкий ковер под ногами, солнце не забирается высоко, не обжигает – это осень, батенька. Легкая, понарошку. Однако уже скоро, через неделю, придет настоящая, с ливнями, грязью и северным ветром. Сбросившие листву деревья будут грустно раскачиваться под низкими тучами, чувствуя близость зимы, и человек здесь ничего не изменит, он здесь бессилен, ибо не царь он природы и лишь потчует свое жадное эго, жалуя себе царское звание как самозванец.

Прочь, грустные мысли! Сейчас: когда из-за облака выглядывает солнце, когда чувствуешь теплые запахи осени и так легко дышится, а в душе мир, – они неуместны. Не время. Надо жить и радоваться жизни, и думать о чем-то хорошем.

– Как прошел день? – спросила Елена.

На ходу поддев носком туфли горку желтых листьев, он ответил:

– Нормально. А у вас?

– У меня тоже.

Она улыбнулась.

Он смотрел на нее, слышал ее голос и думал о том, что ее улыбка такая же мягкая и теплая, как этот сентябрьский день.

Ощущая гармонию внутреннего и внешнего, разве ты не счастлив? И пусть это только слово, обманчиво простое слово, которое ты много раз препарировал как исследователь, изучающий суть, а не форму, – не вздумай сегодня вскрывать его и рассматривать в окуляр философского микроскопа. Оставь это сомнительное удовольствие для другого дня. Для другого времени. Для настоящей осени.

Когда они проходили мимо скамейки, пристроившейся между двумя елями, он предложил:

– Может, присядем?

– Разве что на минутку. Я обещала сыну забрать его пораньше из садика.

Они сели.

– Чем занимаетесь в свободное от работы время? – спросил он.

– Вообще или конкретно сегодня?

Он на секунду смутился.

– Вообще.

– Вы не поверите. Мне нравится играть на синтезаторе.

– В самом деле? А я, знаете ли, книги читаю.

– Из школьной программы? – Она пошутила.

– Положим, «Преступление и наказание» – нет, я знаю его наизусть.

– Кто ваш любимый писатель?

– Достоевский.

– Я так и думала.

– Он на голову выше всех. По глубине проникновения в человеческую сущность ему не было и нет равных.

– За гениальность приходится платить большую цену.

– Гений занимается саморазрушением. Разрушая себя, он создает шедевры из своей плоти и крови. Это плата за вход в вечность. Люди обожают мертвых. Скажите, если бы вам предложили на выбор: прожить долго, но ничего особенного не сделать, или…

–… Сделать что-то великое и умереть юной девой?

– Да.

– Пожалуй, я выбрала бы второе, при условии, что у меня не было бы ребенка. Но это не выбирают. Мы такие, какие мы есть. Я мать. Я учитель. Я самая обычная женщина. Хотя, знаете, я бы подумала. Как-то не хочется умирать.

Она смотрела вдаль, на верхушки деревьев, охваченных разноцветным пламенем, а он смотрел на нее.

– Сергей Иванович, могу я задать вам один нескромный вопрос? – спросила она.

– Конечно.

– Вы счастливы? – спросила она после паузы. И тут же поспешила прибавить:

– Можете не отвечать.

– Я, пожалуй, попробую, – с улыбкой сказал он, – Если и не отвечу, то только потому, что не знаю ответ.

Она его удивила. Этот вопрос он задавал себе каждый день. Она прочла его мысли.

– Есть небольшая проблема, – сказал он. – Я не уверен, что мое понимание счастья верное. Как бы вы его описали?

Елена задумалась.

– Счастье – это когда в душе радостно, – сказала она. – Это как свет. Только что было пасмурно, а тут раз – солнышко.

Он так улыбнулся, что стало понятно: у него есть что сказать.

– Это самый простой вариант, кратковременное состояние. Есть ли что-то еще? Я полагаю, бывает счастье не яркое, а тихое? Скажем, сегодня душа не поет, но и не грустно, завтра день меланхолии, а послезавтра жизнь бьет ключом. Что если взять все душевные состояния за неделю, за год или за целую жизнь? Можно их усреднить?

Он заводил ее в лабиринт, где часто бродил сам. Он ждал, что она скажет. Она молчала, а он наблюдал за ней. Он почти физически чувствовал, как движется в ее головке ее серьезная мысль.

– Что бы я сейчас не сказала, это будут только слова.

Она вновь повторяет его мысли. Не иначе как магия.

– Вы случайно не обладаете телепатическими способностями? – спросил он.

– Почему?

– Вы одну за другой читаете мои мысли.

– В самом деле?

– Да. Вы тоже не верите в слова?

– Альтернативы им нет.

– Есть. Например, музыка. Или абстрактная живопись. Все, что идет напрямую из подсознания и воздействует непосредственно. А что такое слова? Очень часто мы их используем для описания того, что нельзя описать. Наша проблема в том, что более или менее стройный набор слов мы склонны считать истиной. Мы заложники языка. Слова удобны. Ими играют. Мы перекладываем их как кубики, а стоит только задуматься о том, что они значат – приехали. Знаете, что такое счастье по Ожегову? «Чувство и состояние полного, высшего удовлетворения». Получается, одному слову дали определение с помощью шести. Но стало ли это слово понятней? – он сделал паузу. – В конце концов, почему полного и высшего?

– А как бы сказали вы?

– Я бы сказал так: ты счастлив, когда знаешь, что жизнь прожита не зря. Все остальное – это временные подъемы и спады.