Фазу Алиева - Цена добра

Не зря я его подарила Фазу, она умеет ценить и прошлое, и то, что принадлежит потомкам». Сестра делала вид, что она спит и не видит, как мама осторожно стягивает с нее платок, заворачивает в простыню и кладет на место.

Другая сестра, Нуцалай, рассказывала, что за два дня до смерти мама ей говорила: «Фазу ни за что этот платок домой не забирает, мой аманат вам: как только Аллах возьмет мою душу, верните Фазу этот платок». Через сорок дней после смерти матери я взяла его, еще забрала банку фасоли. Это была не простая фасоль: когда жизнь моего сына и ее любимого внука Расула висела на волоске, она все время читала молитву (кулгьу «ихлас»); прочитает тысячу – бросает одну фасолинку в банку. Вот так и набралась полная банка фасоли.

Сейчас я вспоминаю, как я прощалась с маминым домом, как, рыдая, запирала дверь, как в последний раз спускалась по лестнице, не в силах поверить, что здесь меня уже никто ждать не будет.

К тебе мы, мама, с детства шли, Как по извилистой долине Идут к светящейся вдали Под небом утренним вершине, И, как бы ни было подчас Тебе невесело и трудно, Ты с нетерпеньем все же нас К себе ждала ежеминутно.

Не могу остановить слезы, не могу оглянуться, преодолев последнюю ступеньку, выхожу на улицу. На балконе пусто, белье не бьется, как раньше, лебедиными крыльями.

А платок остался у меня, я взяла его на работу, и, когда мне трудно или когда слишком тяжела боль моих посетительниц, я глажу его орнаменты и вижу руки прабабушки, бабушки, мамы; вдыхаю их аромат, вспоминаю все мудрые слова и истории, которые я от них слышала… И печаль моя светлеет, хоть тоска съедает сердце.

Все время думаю: которой из внучек оставить заветный платок, чтобы она берегла его, чтобы каждый раз, разворачивая его, видела наши руки в узорах платка, вспоминала, чему мы их учили, наполнялась и светлой печалью… Без печали человек не может глубоко мыслить и строить в своей душе мост, соединяющий настоящее с прошлым и будущим.

День был пасмурный. Не было низкого тумана. Не шел дождь, но небо было хмурым. Я такую погоду люблю и ищу одиночество; мысли, догоняя друг друга, наполняют сердце и душу.

Говорят, однажды у Эйнштейна спросили:

– Когда приходит в голову мысль, Вы ее сразу записываете?

– Мысль – такая редкость, – я ее запоминаю! – ответил он.

Это и есть правда, так и бывает.

Я в тот день поспешила к морю, оно в ста шагах от нашей работы; ходила по берегу, и хотя не было ветра, волны были мутными. Летали чайки, то касаясь волн, то поднимаясь высоко. Они что-то выкрикивали, но, так как я выросла в горах, я их языка не понимала, но думала: наверное, они влюблены в море и не могут расстаться. Меня так вдохновили море и чайки, что я обо всем забыла; я становилась то волной, то чайкой.

Почему мне на таком просторе моря и под криком чаек становится так печально? Почему они, море и чайки, меня возвращают в мою волшебную пору, туда, где нет моря, а только могучие деревья… Давно ты уже меня покинул, ты ушел, не попрощавшись со мною. За один миг ты закрыл свои глаза, чтобы больше никогда не открывать. А я и сейчас помню, как я, держа твою руку, сказала:

– Ты мое море, а я твоя нечаянная чайка!

– Это ты мое безбрежное море! – ответил ты, целуя мои руки.

Мне кажется, что это происходит по сегодняшний день. Море и чайки – это вечность, это во мне, как высокая музыка, как бессмертная песня. Ты был студентом, и я студенткой. Кто это сказал, что чайка ради рыбешки держится за море? Нет! Это неправда!

У Муртазали было три сына: Шамиль, Гаджимурад и Магомед. Сам Муртазали не смог получить образование, потому что его отец трагически погиб, когда мальчику было десять лет. Она был самым старшим из четырех детей – пришлось занять место старшего мужчины в доме. Муртазали не чурался никакой работы: пахал чужие делянки, работал несколько лет пастухом, помогал на стройках. Сначала требовательностью, потом уговорами заставлял детей учиться. «Я не хочу, чтобы вы повторяли мою судьбу; сейчас время образованных людей, и я хочу, чтобы вы вышли в люди». Он не жалел денег на книги, по вечерам садился рядом и просил, чтобы дети читали вслух. Внимательно слушал, задавал вопросы, обсуждал с ними прочитанное.

Шамиль и Гаджимурад окончили школу с золотыми медалями и поступили в Дагестанский университет сами, без какой-либо помощи. Но самый младший, Магомед, получив аттестат зрелости, наотрез отказался учиться дальше.

– Отец, я не хочу учиться, мне надоели книги! – заявил он.

– Не учись, сынок, будешь сидеть в машине какого-нибудь чиновника и ждать, пока он пирует в ресторане, а в выходные дни будешь нюхать запах шашлыка на даче своего хозяина.

– Отец, очень прошу тебя: позволь мне самому распоряжаться своей жизнью, не хочу я учиться, и все тут!

– Твои старшие братья так себя не вели, они пошли по той тропинке, которую я им указал. Хорошему коню не нужна плеть наездника, под ударами палки человека не заставишь учиться. Делай, что хочешь, посмотрим, как ты потом будешь жалеть, – сказал в сердцах Муртазали.