Фазу Алиева - Цена добра

В ауле жил известный всему Аваристану мастер-каменщик; у него не было сыновей – только две дочери, которые быстро вышли замуж и уехали с мужьями в разные города. Аульчане заметили, что Магомед часто выходит из мастерской Исы. Однажды и встретил Муртазали там сына, покрытого каменной пылью, но как-то не придал этому значения. Как всегда, заваливал его домашней работой, а Магомед, тихо напевая песенку, быстро делал все, что ему поручали, и исчезал.

Как-то Магомед задержался до поздней ночи. Обеспокоенный, Муртазали пошел к его другу.

– Магомед не у вас? – спросил он прямо с порога.

– Нет, дядя Муртазали, он, наверное, в мастерской у Исы; у них там какая-то работа срочная.

Муртазали от возмущения не мог вымолвить ни одного слова, развернулся и быстрыми шагами направился к мастерской. Дверь, как всегда, была открыта, слышались стук молотка и разговор. Муртазали остановился, прислушался.

– Знаешь, сынок, у камней все, как у людей; чтобы понять, надо их любить. Вот, например, эта наша работа давно завершилась бы, если хозяин поручил бы мне самому выбирать камень, а он привез мертвый камень. Я не взял его, поехал с ним сам, целых два дня потратил, чтобы выбрать нужный камень.

– Дядя Иса, разве камни умирают? Я думал, что они вечные! – удивлялся Магомед.

– Да, сынок, умирают, они рассыпаются изнутри, нужно осторожными ударами молотка проверять их, вот как лекарь больного слушает. Тогда становится ясно, годится он для работы или нет.

«Вот кто моему сыну голову морочит, я должен остановить этого вечно покрытого каменной пылью старого шайтана», – решил Муртазали и зашел.

– Ассаламу алейкум!

– Ваалейкум ассалам, Муртазали.

– Магомед, иди домой, мать переживает, – сухо бросил он сыну.

Магомед снял фартук и вышел.

– Иса, это ты, оказывается, стал учителем моего сына! И куда ты его ведешь? В каменную пыль? – возмущенно начал Муртазали. – Он буквально голову потерял, дальше учиться не хочет. Эти твои хабары, что камни говорят, что надо уметь их слушать, что под умелой рукой они высекают золотые искры. Где они, эти золотые искры? Дай мне на них взглянуть! – Муртазали так разгорячился, что уже начал размахивать своими большими, как лопата, руками.

– Ты сперва остынь, Муртазали, сядь. – Иса подвинул табуретку. – Я твоего сына сюда не приглашал, гонца за ним тоже не посылал. Я обходился без него, хотя борода моя стала белее вершинных снегов, и дальше, иншаалла, обойдусь. Он – раз заглянул ко мне, другой, потом признался, что ему очень нравится возиться с камнями, разные узоры мне нарисовал. Между прочим, голова у него очень хорошо работает! – ответил спокойно Иса.

– Мои старшие сыновья ученые, и он будет учиться. Нечего ему целыми днями глотать эту пыль!

– Пусть твой сын будет самым большим хакимом (чиновником), я этому буду только рад, Муртазали.

– Мало того, Иса, что ты вскружил голову моему сыну, ты хочешь одурачить и меня? Нет! Не получится, моя голова крепко сидит на шее, и мозги пока тоже не выветрились! – рассердился Муртазали и решительно вышел.

Войдя в дом, Муртазали прямо с порога крикнул:

– Магомед дома?

– Да, честь твоей голове! – вышла навстречу его жена Патимат.

– Хорошо, сейчас я поговорю с ним!

Магомед сидел на тахте с огромной книгой в руках и увлеченно смотрел картинки. Это был альбом, где собраны лучшие скульптуры великих мастеров: Микеланджело, Родена и многих других. Увидев стоящего перед собой отца, он чуть вздрогнул и встал.

– Что, наконец, понял, что не очень-то приятно целыми днями глотать пыль камней, и книгу взял в руки! – ехидно улыбнулся Муртазали.

– Отец, ты только посмотри, какие шедевры можно делать из камней! – Магомед открыл одну страницу и попал на «Давида» Микеланджело!

– Покажи хоть одно изделие, которое сделал Иса! – разозлился Муртазали.

– Дядя Иса не скульптор, а простой каменщик, а это – великие художники, отец, и их творения бессмертны. Когда у меня будут деньги, я поеду в Грецию, в Италию, чтобы увидеть все это своими глазами.

– У тебя, сынок, как я вижу, в голове пчелиный рой, мое последнее слово – поедешь учиться. И знай: мое слово не соломинка, которую ветер может поднять и бросить куда угодно!

– Отец, если ты не разрешишь работать мне с камнями, ты меня больше не увидишь, – тихо, но твердо ответил юноша.

Муртазали был не только умным, но и мудрым человеком. Он побледнел от гнева, но сдержался, решив: «Нельзя сейчас давить на него, возраст опасный, да и характер – мой, может что-нибудь натворить».

– Делай что хочешь, но потом, когда пожалеешь, что меня не послушался, не приходи ко мне плакать.

– Отец, когда-нибудь ты видел, чтобы я плакал?

– Не видел, но боюсь, что увижу.

Магомед снова погрузился в свой альбом.

– Отец! – воскликнул он вдруг: – Ты только посмотри, что можно сделать из камня! – И показал «Давида» в полный рост.

Муртазали посмотрел и даже взял альбом в руки.

– Это, что, сделано из камня человеческими руками?

– Да, отец, это мрамор, посмотри, будто у него в жилах кровь те чет.

– Как жаль, что в книге нет скульптуры Исы, – не удержался и съязвил Муртазали.

Шли годы. Шамиль и Хаджимурад окончили с красными дипломами университет и остались работать в городе. Они старались помогать родителям: когда могли, посылали отцу деньги, матери – красивые платки и платья. Муртазали гордился, что на заводе стекловолокна Хаджимурад работал инженером, а Шамиль преподавал физику в университете. Оба работали над диссертациями. Муртазали, где мог, подчеркивал ученость своих сыновей, при этом его глаза светились радостью, будто солнце из сердечных облаков выходило наружу.

Однажды Магомед прибежал к отцу в поле.

– Отец, мне надо на несколько дней поехать в Согратль и Ругуджа, машина есть туда и обратно.

– Езжай, конечно, там тебе и место! Этот народ тоже без памяти влюблен в камни, – проворчал Муртазали.

– Спасибо, отец!

– Счастливого пути!

Магомед пропадал целую неделю и приехал с огромной кипой широких тетрадей. До поздней ночи он что-то рисовал, писал, а днем уходил в мастерскую Исы.

Однажды Муртазали увидел открытую тетрадь на столе сына и заглянул. Там было написано: