Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том первый

– Отлично! Я вам очень благодарен. И ещё… Афанасий Никанорович, хотел бы вам предложить кое-какую помощь. Если хотите, можно потом пройти в мой кабинет.

– Любопытно… Что-то со здоровьем?

– Да. Всё скажу в кабинете.

Васильев обходит больницу вместе с Кириллом Сергеевичем и Николаем Фёдоровичем. Персонал, который отвык от подобных инспекций, перешёптывается вслед.

У меня какое-то тягостное ощущение, и, похоже, оно передаётся другим. Я уверен, что все точки над «и» уже расставлены, ведь не случайно Николай Фёдорович тоже сопровождает Васильева. Наверняка уже был разговор на троих. Точно! Был разговор! Проходя мимо меня, он так грустно посмотрел в мою сторону… Честно говоря, я и к нему тоже достаточно привязался за всё время, которое работаю здесь. Хороший мужик! Чёрт возьми! Даже чувствую за собой вину. А виноват я в том, что фактически разрушаю нашим с Кириллом Сергеевичем отъездом такой хорошо устоявшийся здесь, привычный и очень милый уклад, сформировавшийся за долгие годы. Сейчас всем этим людям придётся что-то менять в своей работе и, может быть, даже жизни. Но что делать? Ясно, что Кирилла Сергеевича надо убирать отсюда на Большую землю, где и климат другой, и он сможет пройти курс лечения в солидной клинике с большими возможностями и с новыми технологиями, что в конечном итоге продлит ему жизнь. Конечно, это я себя оправдываю, но в любом случае этот старый доктор уже сделал здесь столько хорошего, что элементарно заслужил триумфальный возврат в родные места. А то, что его возврат будет триумфальным, я не сомневаюсь. Мы ему это обеспечим!

– Я в вашем распоряжении, Александр Николаевич, – говорит Васильев, подходя ко мне.

– Спасибо. Пойдёмте.

Входим в мой кабинет.

– Я обратил внимание на таблички на дверях. На вашей всё просто: «Доктор Елизов». Говорит о многом.

Он явно доволен своим наблюдением.

– Да Бог с ней, с табличкой! Давайте о вас поговорим, – мягко прерываю я его.

– Ну и что в моём организме вам не нравится?

– Печень. Цирроз вам грозит.

– Вы уверены?

– Полностью.

– М-да… – на лице Афанасия Никаноровича проступает озадаченность. – И что, по-вашему, надо делать?

– Как бы вам это сказать… Бороться со злоупотреблениями. Вы знаете, о чём я говорю.

– Вы и это определяете…

– А чего тут определять… Мне это видно. Если хотите, я могу попытаться вам с этим помочь.

– Вы серьёзно?

– Абсолютно. Уже проверено. Работает. Обычный гипноз. Можно сделать либо полное неприятие, либо неприятие сверх обозначенного объёма. Ваш выбор.

– И заманчиво, и страшновато.

– А чего вы боитесь? Неужели вам не надоело всё время находиться в поисках спиртного?

– Вы что, и это видите? – горько спрашивает Васильев. – Хотя…

– Решайтесь! Если не понравится, во время одного из моих визитов сюда вы можете всё вернуть назад. Это делается просто.

Повисает пауза. Пациент думает.

– А вы знаете… Я вот с утра ещё ничего не принял, и чувствую дискомфорт, – вдруг произносит он.

– По-вашему, о чём это говорит? – осторожно интересуюсь я.

– Я понимаю… Это ненормально. Только, вы знаете, часто испытываемые стрессы заставляют! А потом не остановиться…

– А вчера у вас тоже был стресс?

Он молчит.

Внимательно смотрю на него и вдруг вижу будто каким-то боковым зрением, как мой пациент выходит из какого-то здания с ещё одним мужиком. Потом они идут по незнакомой мне улице и заходят, видимо, в кафе…

– Скажите, а походы в кафе после рабочего дня у вас традиционны?

Теперь он смотрит на меня с ужасом.

– Вы и это… – он сникает. – Ну да…

– Простите… Я думаю, что мнение вашего напарника по этим посещениям не может для вас являться определяющим. Решать вам самому. Только не было бы потом поздно. Да и не могу я проводить такие процедуры насильно. Должна быть добрая воля самого пациента.

– Вы правы. Только я… видно, ещё не готов… – мямлит он.

– В таком случае, простите, что отнял у вас время, – я встаю, давая понять, что неудобный для него разговор окончен.

– Да-да, конечно, – он поспешно поднимается. – Александр Николаевич, вот моя визитка. И, если можно, дайте мне ваши координаты в Питере.

– Пожалуйста, – пишу ему номер своего телефона. – Мобильным пока не обзавёлся.

Тягостное впечатление оставил у меня разговор с Васильевым. Мне пока редко приходилось общаться с алкоголиками. Неужели у них существует точка невозврата? Именно та жизнь, когда уже необходимо находиться в подогретом состоянии, и сознание это оправдывает, потому что ему там, в этом иллюзорном мире, комфортно.

Это страшно…

Мои коллеги понуро выслушивают извещение Афанасия Никаноровича о желании Кирилла Сергеевича покинуть свой пост в связи с переездом на Большую землю. Я тоже не в своей тарелке. Но что делать! Так надо. Николай Фёдорович будет назначен главным врачом, но он, кажется, вовсе этому не рад. Я бы даже сказал, очень не рад. Кирилл Сергеевич тоже сидит как-то съёжившись. Ловлю на себе Танин взгляд. Очень грустный взгляд, но не осуждающий. И на том спасибо. Ловлю Петькин взгляд. Он осуждает. Знал бы я, что всё будет так грустно… А собственно, чего я ждал? Тридцать лет они все были вместе!

– Дорогие мои товарищи, – начинает своё выступление Кирилл Сергеевич. – Именно – мои товарищи… Мне очень трудно после стольких лет оставлять вас, но вы же сами знаете, что главная причина – это моё здоровье. Честно говоря, хочется ещё немного пожить… – он как-то вымученно улыбается, и глаза персонала теплеют! Ну должны же они были после всего понять, что тут ему прямой и скорый путь на местное кладбище. А ведь возраст-то небольшой, всего шестьдесят четыре.

Дома за ужином подводим итоги.

– Ну что, Сашенька… Где-нибудь через месяц – в путь! – совершенно обыденным тоном заявляет Кирилл Сергеевич. – Васильев попросил меня руководить до моего отъезда. Думаю, это неверно. Николай должен войти в роль. Ну это мы с ним сами решим.

– Вы ему сказали, что я буду приезжать сюда?

– Нет. Ты сам с ним поговори. Так, я думаю, будет лучше.

– Обязательно! И знаете… Я тут ещё подумал, что в академии попрошу меня устроить на расширенный курс хирургии.

– Ты ли это говоришь? – Кирилл Сергеевич насмешливо всплёскивает руками. – Ты же не любишь людей резать.

– Не люблю, но я понял, что это направление я должен узнать как можно глубже.

Он внимательно и задумчиво смотрит на меня, потом закуривает.

– Быстро ты, я бы сказал, матереешь, Сашенька. Мне это очень приятно. Главное, тебя не надо за уши тащить. Странно, но ты опередил меня. Именно это я хотел тебе посоветовать.

Утро. Только что мы с Кириллом Сергеевичем пришли на работу.

– Николай Фёдорович! – окликаю я будущего главного.