Алексей Лухминский - Мой Ванька. Том второй

– Спасибо, Борис Александрович. Честно говоря, я очень тронут…

– Александр Николаевич! Это только одна из составляющих работы в команде, – назидательно поясняет Солдатенко. – Короче, если что-то нужно – звоните! И не стесняйтесь!

Пятый сеанс…

Мучительно пытаюсь понять, что же должно послужить мне сигналом о правильности моих действий. Ведь в данном случае всё совсем не так, как всегда. Всё сходится на том, что должно – ослабеть втягивание как основной признак, а уже потом – уменьшиться пятно.

Втягивание… Это своеобразное противодействие моим воздействиям. А от своих действий я очень устаю. Как будто происходит своеобразное перетягивание каната. Я к себе, а меня – туда… Тяжело.

Илья Анатольевич трудится над моим полем.

– Как вы думаете, там есть что-то постороннее? Точнее, вредное.

– Не знаю я, Саша, – неохотно отвечает он. – Я же – не ты! Я таких вещей не чувствую… Я просто делаю тебе полную очистку. Грубо говоря, профилактику.

– Как вам кажется, я ослабел за эти дни?

– Гм… Мне так не кажется. Только твоё поле стало… жёстче, что ли… Раньше оно у тебя было тёплым, мягким… Короче, добрым! Теперь же… Жёсткое, упругое… Похоже, ты сам подсознательно защищаешься.

– Потому что боюсь…

– Вот это ещё один ответ на твой давний вопрос о природе энергетической силы.

– Значит, всё-таки от головы?

– Опять ты за своё! – с досадой произносит Кох. – Голова – это структура! Формирование, если хочешь. А размер и сила… Это не от головы.

Дни несутся, как в кино. Уже десять сеансов провёл.

Похоже, Кирилл Сергеевич чётко исполняет своё намерение. От суток меня мягко отодвинули, операций не дают. На вечерних приёмах, когда нужны процедуры, Ванька принимает в моём кабинете, а я только наблюдаю из угла. Иногда, в сложных случаях, с которыми он ещё не сталкивался, подсказываю. Диагностирую, конечно же, в основном сам. О лечении Риты мы с ним стараемся не говорить. Он пытается от меня закрываться по методу Коха, но со мной это не прокатывает. Я чувствую его неуверенность в результате и чувствую его страх за меня. К сожалению, он настроен пессимистически. И вообще он ходит в таком напряжении, что я его состояние ощущаю чуть ли не через стенку. Он и раньше был пунктуален, а теперь – это вообще сама чёткость и предупредительность. Носится со мной, как с хрустальной вазой… Спасибо Николаю Сергеевичу, нас с Кириллом Сергеевичем возят туда и обратно. Это, конечно, сильно выручает.

В больнице, очевидно, уже почувствовали, что что-то происходит. Заметил, что как-то странно ко мне стали относиться. Появилась какая-то предупредительность. И раньше я чувствовал, что ко мне здесь относятся тепло, а сейчас это даже стало трогательно.

Жадно прислушиваюсь к своим ощущениям во время каждого сеанса с Ритой. Какое-то внутреннее чувство мне подсказывает, что путь всё-таки правильный и что скоро должен наступить прорыв. Только когда же это произойдёт?

В кабинете Кирилла Сергеевича обсуждаем текущие дела. Входит Алёшин.

– Кирилл Сергеевич! Извините…

– Заходите, Алексей Сергеевич! – приглашает его главный. – Чем могу помочь?

Давно обратил внимание на эти его слова. Он действительно всегда готов всем помочь! И наш персонал оценил это по достоинству.

– Понимаете, – начинает Алёшин, – вместо Александра Николаевича на завтрашнюю плановую операцию записали меня. Но с таким случаем я сталкивался лет… восемь назад, а Александр Николаевич, как я знаю, совсем недавно это делал в академии. Поэтому он и был первоначально назначен!

– Кирилл Сергеевич, я сам сделаю операцию, – всё понимая, говорю я достаточно жёстко, – а Алексей Сергеевич мне поассистирует. Так будет лучше. Так надо!

Опять главный долго смотрит на меня, потом вздыхает и чуть-чуть втягивает голову в плечи.

– Мне это напоминает, как тогда… Прямо с самолёта… и аппендицит в полевых условиях…

– Так я понимаю, что мы с Алексеем Сергеевичем вас уговорили? – уточняю я.

– Ну а что ещё остается… – бурчит он. – Только сразу после операции – в свой кабинет и пару часов отдыха, понял?

– Слушаюсь!

– Что с вами, Александр Николаевич? – уже за дверями осторожно спрашивает Алёшин.

Долго не знаю, что ему ответить, но в конце концов сдаюсь.

– Понимаете… Я взял очень серьёзный случай. От результата слишком многое зависит. Энергетически это очень трудно… Вот главный меня и опекает! – заканчиваю я.

Повисает пауза, и вдруг…

– Вы взяли… рак? – неожиданно догадывается Алёшин.

И как он догадался?

– Первую степень…

– Кто-нибудь из наших знает?

– Шитова. Её ко мне Кирилл Сергеевич приставил, чтобы я не хулиганил.

– Понятно… Знаете, Александр Николаевич, давайте я сам завтра… А вы просто рядом… Хорошо?

– Там определимся, Алексей Сергеевич. Спасибо вам за понимание! – и сжимаю его локоть.

После операции сижу у себя в кабинете.

– Устали? – спрашивает, входя, Шитова.

– Немного.

– Давайте-ка поспите пока. Потом Ваня приедет…

Она мне сейчас напоминает добрую няньку.

– Елена Михайловна! Вы прямо как нянюшка! – смеюсь я.

– А я и есть нянька для вас сейчас, – мягко подтверждает она. – Так что давайте… Хоть часок! Честно говоря, вид у вас совсем не бравый. Вы же понимаете, что вечером от вас потребуется много сил!

– Сдаюсь.

Лезу в шкаф и достаю знакомую подушку.

– Вот и правильно! Отдыхайте!

– Саша, я не могу понять, что с тобой происходит, – Даша смотрит на меня с беспокойством и участием. – Ты стал какой-то не такой… Дёрганый… Спешишь всё время куда-то…

– Да я всегда спешу…

– Сашенька… Ну я же многое вижу! Скажи, что случилось?

Она так ласково берёт меня за руку, так заглядывает мне в глаза… А я стою и молчу.

– Я понимаю, что ты по какой-то причине не хочешь мне этого говорить. Наверно, бережёшь меня от чего-то. Но поверь, мне так ещё хуже, потому что я не знаю, что с тобой. Скажи, может, я могу тебе чем-то помочь?

– Дашка моя… – выдыхаю я, обнимаю её и прижимаю к себе. – Никто ничем, к сожалению, помочь мне не сможет. Даже ты. А вообще мне уже помогают. Вся наша команда помогает.

– А я? Разве я не в команде? У тебя что-то случилось, все знают, а я… – она осекается, и я понимаю, что готова обидеться.

– Дашка… Ну понимаешь…

Короче, вываливаю ей всё. Все последние события.

– Сашенька, – упавшим голосом произносит она, – ну как же ты мог мне этого не сказать? Я же должна была поговорить с Ритой! Ей ведь сейчас тяжелее всего! У неё вся надежда только на тебя! Ну как вы с Ваней так могли? Что это опять за заговор мужиков!

– Ну прости! Всё это так сложно… У меня в последнее время аж мозги плавятся.

– Ох, Сашенька… – она отчаянно целует меня. – Запомни: я с тобой! И я уверена – у тебя всё получится! Ты же всё умеешь! Ты всё можешь! А с Ритой я обязательно поговорю. Её надо поддержать.