Владимир Романовский - Инсула

И все равно за ним пришли, нарушив приказ. Не убивать – спасать. Десять человек пришли вытаскивать одного. Потому что всюду жизнь, даже на войне, и даже на негласной войне, а где жизнь – там и порядочность иногда встречается.

Среди десяти одна женщина. Будущая составная понятия «мы».

К тротуару задом подкатил джип, раздались выстрелы, бок джипу тут же изрешетили пулями, попали в заднее колесо. Раздались ответные выстрелы – прикрытие. Из джипа выскочили двое. Мужчина взял Рылеева под мышки и стал запихивать в джип. Женщина, прячась за джипом, стреляла из автомата и что-то кричала, какие-то сведения выкрикивала. Над головой зашумел мотор вертолета. Подскочил еще один джип, и в этот момент Рылеев потерял сознание от боли. Очнулся через несколько часов, его несли на носилках в вертолет. В вертолете посадили на пол, женщина села рядом, жуя резинку, вынула из автомата использованную обойму.

– Рылеев, – сказала Федотова. – Эй. Рылеев!

Он вернулся в настоящее, посмотрел на нее.

– Да. Что?

– Я ничего не скрываю, просто не люблю вспоминать все это. Мы друг другу доверяем, не так ли? А? Рылеев!

– Ну, по крайней мере, я доверяю тебе. Я думал, что ты…

– Да. И, в отличие от многих женоподобных мужчин и истеричных женщин, когда я говорю о доверии, я имею в виду лояльность. У меня спокойно на душе, когда я вспоминаю, что, что бы не случилось, ты всегда будешь на моей стороне.

– Да. Но я думал…

Амелита дико закричала в ванной. Рылеев и Федотова ринулись к двери, и Рылеев попытался ее открыть. Оказалось – заперто. Амелита снова закричала из ванной, нечленораздельно.

– Заперто, – сказал Рылеев.

– Вот же тупая пизда, – с чувством отозвалась Федотова, и сделала Рылееву знак отойти в сторону. Встав к двери чуть боком, она крутанулась на месте, сжимаясь пружиной, и ударила в дверь ногой. Замок и рама треснули, дверь распахнулась. Присев около двери, Федотова заглянула внутрь ванной комнаты. Распрямилась и вошла. Рылеев последовал за нею.

Классическая ванна на ножках враскоряку стояла на мраморном полу в центре просторного помещения. Голая Амелита прижалась к стене рядом с унитазом, уставившись широко открытыми глазами на кучу одежды в противоположном углу. Куча подавала признаки жизни. Двигалась. Федотова спросила:

– У вас есть собака?

Амелита ответила:

– Боже ты мой. Не знаю, не уверена.

Рылеев попытался уточнить:

– Вы не уверены, есть ли у вас собака?

Амелита снова закричала у показала на кучу пальцем. Рылеев подошел к куче и стал ее разбирать. Вскоре появились лицо и торс мужчины лет семи, темноволосого, смуглого, сонного и раздраженного.

– Парень, – сказал Рылеев. – Ты как, в порядке?

Парень сердито посмотрел на него и отвернулся.

– Вылезай, – велел ему Рылеев. – Давай помогу.

Указывая строгим пальцем на Рылеева, мальчик сказал убежденно:

– Ты – Зло!

– Нет, я Рылеев. А тебя как зовут, командир?

– Я тебя уничтожу!

Федотова повернулась к Амелите и спросила:

– Он из домочадцев? Из прислуги?…

Амелита замялась боязливо и ответила нерешительно:

– Не знаю. Не уверена. Вообще-то он, наверное, мой сын.

Федотова и Рылеев уставились на нее. Теперь, когда она осознала, что непосредственной опасности нет, присутствие соседей привело Амелиту в смущение. Прикрывая груди локтями, она встала и боком направилась к вешалке с полотенцами, чтобы взять с нее халат. Мальчик с интересом следил за ее движениями. Он наконец вылез из кучи дизайнерских тряпок. Одет он оказался в белую футболку, голубой комбинезон, и кеды.

Федотова переспросила:

– Наверное это ваш сын? Как это? Наверное?

– Ага, – сказала Амелита. – Вообще-то, у Вики есть смешанный ребенок. Я понимаю, что это звучит глупо. Вот приду немного в себя и разберусь, чей он. Мне бы только одежду какую-нибудь взять.

Она вдруг рванулась и выбежала вон. Мальчик встал в центр ванной комнаты, достал из кармана комбинезона компьютерную игру и начал в нее играть. Федотова направилась к двери, и мальчик направился за ней, как утенок за уткой. Собравшись было последовать за ними, Рылеев вдруг застыл на месте. Внимание его привлек белый конверт на полу. Он поднял конверт и вынул из него сложенный вдвое лист. На листе написано «Берегись. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10». Цифра 2 обведена кружком.

На своем этаже Рылеев вставил компьютерный ключ в замок и пропустил в квартиру Амелиту в длинной до колен (как у Мими) майке, свободных штанах, и резиновых пляжных шлепанцах. За Амелитой вошла Федотова. Мальчик вошел за ними, не отвлекаясь от компьютерной игры.

В рылеевской кухне доминировал большой кухонный «остров»; над ним висела полка с утварью. Стулья, похожие на стулья бара, стояли вокруг «острова» – таким образом, его можно было использовать как стол. Два года назад Федотова настояла именно на такой планировке кухни, как ни уверял ее Рылеев, что это пижонство, дурной тон, и глупость.

Мальчик сразу сел на один из стульев, не отрывая взгляда от экрана.

– Повару пора бы прибыть, – сказал Рылеев.

– Я дала ему выходной, – напомнила Федотова.

– А, да, точно. Что ж. Завтрак сегодня готовлю я.

– Нет, я, – возразила Федотова.

– О Господи, – сказала Амелита. – Я телефон дома забыла. Нам нужно вернуться.

Федотова и Рылеев мрачно на нее посмотрели.

– Прошу прощения, – продолжала Амелита. – Это необходимо. Мне должны позвонить по поводу прослушивания. То есть, нет, это я им должна позвонить. Ну, это все равно. Пойдем.

И пошла к двери. На полпути, поняв, что за ней никто не следует, она остановилась и повернулась озадаченно к присутствующим. И сказала тоном, каким говорят – «Чего уж тут не понять!»:

– Ну я ведь не могу идти туда одна.

Не отрываясь от игры, мальчик сказал:

– Он у тебя в кармане, дура.

Амелита проверила карманы – и действительно вытащила из одного из них телефон. И сказала:

– Ага. Ну, слава Богу.

Мальчик саркастически произнес:

– Спасибо, пацан. Благодарю за помощь. Завтра куплю тебе собаку.

Амелита села на стул и начала сосредоточенно возиться с телефоном. Некоторое время понаблюдав за ней, Федотова пожала плечами, открыла холодильник, и начала вынимать из него яйца, молоко, масло, сок, укроп, бекон, ветчину, апельсины, хлеб.

Рылеев удалился в главную гостиную, стилизованную под ранчо, нашел за стойкой пачку сигарет, присел и закурил.

Неприятная особенность здания люкс состоит в том, что в таком здании постоянно присутствуют посторонние – уборщицы, экономки, повара, няни, ремонтники, массажисты, телохранители, гости, и вообще черт знает кто. Все они постоянно меняются, и не всех успеваешь запомнить.

Он обещал Людмиле подумать, но сроки не обговаривались. Неужто Спокойствие? А откуда им знать – может, он уже поговорил с некоторыми обитателями, и они согласны принять условия, получить деньги, и съехать. С другой стороны – нет ли в вестибюле микрофонов? Блистательная речь Цицерона о том, какую пользу он лично, Цицерон, извлекает из проживания в Прозрачности – не была ли подслушана?