Игорь Соколов - Метафизика профессора Цикенбаума

Выходит, что и вправду было чудо
И это он всю ночь ревел будто медведь,
От страсти Сидоров опустошил посуду
И чует древо начало твердеть…

И дева изогнулась коромыслом,
Их губы встретились как ветерок с рекой,
И необъяснимо вечным смыслом
Заполнился таинственный покой…

И плакал Сидоров, жалея это счастье,
Как будто чувствуя, как унесут года
Лоно девы обладающее властью
И всех впустившее существовать сюда…

Сидоров в волнах опять хмельной
Деву юную рукою нежно гладит,
Блестит слезой, пронзив ее стрелой,
Луна дрожит на водной глади…

Душой проникнув в лоно всех невест,
Сидоров рыдает в наважденье,
В нем словно ангел пробудился бес
И дева смотрится безумным привиденьем,
И телом сладостным весь разум его ест…

Полны слезами радости глаза,
Ока волнуется от безграничной схватки.
И дева шепчет: Ну, еще дерзай,
С тобою мне и трепетно, и сладко…

И Сидоров уже рычит как зверь,
Он ничего уже не понимает,
Он ощущает, как раскрылась в Вечность дверь
И озаряет его сердце светом рая…

Цикенбаум умер в наслажденьях,
Сидоров от страсти просто сгинул, —
Вот с таким безумным рассужденьем
Амулетов в речку удочки закинул…

Я на углях занимался с шашлычком,
Глядя, как друзья мои пируют,
Девы – ошалевшим косячком
За кустами с ними кувыркались в буре…

Цикенбаум себя чуял властелином,
Сидоров – небесным существом,
Амулетов за крючком бросался в тину,
А я угли шевелил под шашлыком…

И думал, – вот, грешочек первородный,
Из рая смылся даже сам Адам,
Чтоб девой насладиться благородно,
Раскрыв в лоне сладостный Сезам…

Амулетов вдруг заматерился,
Крики дев всю рыбу распугали,
В ловле рыб он видел больше смысла,
От любви боялся быть в печали…

Так как нам жить, как тратить жадный разум,
В чем или с кем ловить свою надежду?! —
Цикенбаум в девах скрылся сразу,
Сидоров свалился к ним поспешно…

Амулетов матерится, рыбу ловит,
Ярко солнце на волнах блестит,
Крик летит, вмиг созданный любовью,
Я и Амулетов чуем стыд…

Так зачем же нам грешочек первородный,
Зачем из рая убежал Адам,
Чтоб создать такое множество народа
И мощью страсти всех разбросить по кустам?!…

Так думал я, стряхнув шашлык в тарелку,
Амулетов нежно обхватил рыбешку,
У Цикенбаума немало будет деток
И Сидоров в ЗАГС побежит с матрешкой…

В бурлящих водах Осетра
Нежит дев безумный Цикенбаум,
И Сидоров теряет с девой разум,
Мы ж с Амулетовым тоскуем у костра,
Мы с девами не плавали ни разу
В бурлящих водах Осетра…

Шум волн от страсти бьющихся о камни
Перекрывает крики сладких дев,
Любого смертного тоска любви изранит,
Когда он видит, как другие озверев,
Исторгают свое яростное пламя
В волнах Оки и Осетра, под тенью древ…

Кто б подсказал, как нам любви добиться,
Мы с Амулетовым не можем без нее,
Нас не утешит крепкая водица,
Нам бы деву превратить в свое жилье
И ее безумьем насладиться,
Посылая в Вечность бытие…

О, наши переменчивые лица
Мы у себя безжалостно крадем,
Когда ласкает нас счастливая девица,
Из лона образуя дивный дом…

В бурлящих водах Осетра
Цикенбаум с девами как демон, —
Соблазняет всех его игра,
Напоминая оснащенный тягой невод…
И Сидоров с девчонками в волнах
Снова ловит сердцем наслажденье,
Осетр бурлит, и волны на камнях
Тут же разбиваются в мгновенье…

Вот и мне б разбиться о девчонку
Иль девчонке долго биться об меня,
А потом в животике ребенку, —
Все рождается из яркого огня…
И вдруг она, – прелестница из рая
Схватив губами, в реку понесла,
Мы исчезаем в волнах, мы сгораем,
Мы превращаем в воздух нежные тела…

Один лишь Амулетов тихо бредит,
Вороша золу уснувшего костра,
Девчонка нежится на моей чудной тверди
В бурлящих водах Осетра…

А если жизнь только сон?! —
Подумал вдруг Цикенбаум
И на деву взглянул,
С которой ласкался в Оке…

И дева шепчет, что он,
Возможно, открыл ноу-хау
И шелест листвы, странный гул,
Ночных сновидений букет…

И даже лоно ее
Ставшее вмиг сокровенным,
Давшее счастье ему
Останется сном внутри сна…

Профессор глядит в бытие,
О, как оно драгоценно,
Но снами уходит во тьму,
Где ни крышки ему и ни дна…

Дева рвется в Оку
И тащит его за собою,
И ноги раздвинула вновь
В подтверждении чувств…

– Странно, что я все могу,
В тебе быть и рядом с тобою,
Неужто мне снится Любовь,
Чтобы приснилась и грусть?!…

Ты странный, – дева сказала
И лоном втянула его,
И дыханием страстным
Опять к волшебству подвела,

И сон нарастающим валом
Создал безумный рывок
И он растворяется в счастье,
Река связала тела…

– Кто ответит за нашу иллюзию,
Если мы зарываемся в прах?!
– Профессор вашу диффузию
Ждет очень безумный размах!

Дева заполнена семенем,
Смеется как чудо в ночи,
Очищая разум от бремени,
В волнах рыбешкою мчит…

И профессор за нею
Тут же дал стрекача,
Зачем нести ахинею,
Подруга вместо врача…

И не важно, что снятся
Люди другим и себе,
Мы будем снова теряться
С любовью в загадочном сне…

Цикенбаум хохотал до слез,
Он деву вытащил из тьмы библиотек
И в чаще у Оки любил всерьез,
А после обсуждал с ней прошлый век…

Аспирантка в лабиринте чужих судеб
Извлекала для себя опять урок,
Разговор научный был так труден,
Что профессор сразу занемог…

К черту страстность жалких революций,
С рабством слабого и глупого царя,
У меня уже огонь поллюций
Разгорелся как безумная заря…

Человек, он, что ни скажет,
Обязательно добудет в жизни ложь,
И все грехи его в шумах ажиотажа
Вряд ли запросто осмыслишь и поймешь…

Лучше есть друг друга светлой ночью
Под песенку разнеженных сверчков,
Священный жар нам явится воочью
Как свет зовущих вдаль зрачков…