Инесса Давыдова - Пока не видит Солнце

– Это значит, что я не уезжаю с тобой. Я остаюсь в Сочи. Меня здесь все устраивает.

– А мне что прикажешь делать?

– А ты езжай. Вступай в новую должность.

– Я тебя правильно понимаю, ты хочешь развода? – угрожающим тоном произнес Аркадий. Теперь его лицо окаменело, а надувшиеся вены на шее начали ритмично пульсировать.

В этот момент Полина выбежала из своей комнаты в новом платье, чтобы покрасоваться перед матерью, но, увидев лица родителей, воскликнула:

– Вы опять ругаетесь?!

– Детка, иди к себе, – попросил ее Аркадий.

Полина обиженно надула губы и убежала в свою комнату.

– Ты сейчас принимаешь неверное решение, Клара. Ты разрушаешь семью!

– Это я разрушаю семью?! – закричала от возмущения Клара. – Я, между прочим, без твоего одобрения не принимаю решений. Я открыла магазин с твоего согласия, а ты принял предложение о работе, даже не поставив меня в известность! Ты просто пришел и сказал: «Мы переезжаем»!

– У меня не было выбора! – в тон ей закричал Аркадий.

– Ты мог отказаться!

– Я не мог! Понимаешь?! Не мог!

Сев на диван, Аркадий обхватил голову руками и застонал.

– Этой возможности я ждал два года. Если я справлюсь с новой должностью и выведу на новый уровень филиал компании, мою кандидатуру предложат в совет директоров, и я получу пять процентов акций. Ты можешь себе представить, что это за деньги?

Немного смягчившись, Клара села рядом с мужем на диван и задумалась. К стремительной карьере Аркадия она давно уже привыкла и воспринимала ее как нечто само собой разумеющееся. Сейчас муж занимал должность начальника отдела крупного предприятия, торгующего оборудованием для добычи природного газа, головной офис которого находился в Москве. За короткий срок он вывел отдел на второе место по прибыли и, оценив его заслуги, московское руководство решило, что он должен возглавить новый филиал.

После паузы Клара глубоко вздохнула и сказала:

– Я предлагаю поступить следующим образом: мы останемся здесь, а ты вступай в новую должность. Устраивайся там, обживайся. Езжай в командировку. Если у тебя с новой должностью все получится, через три месяца я закрою магазин, и мы переедем в Элисту. Если нет, то ты вернешься.

– Да и думать не надо, я знаю, что у меня все получится, – уверенным тоном произнес Аркадий. – Меня возмущает тот факт, что моя жена не верит в мои способности.

Он встал с дивана и категорично добавил:

– Ни на какую квартиру ты не переедешь. Завтра утром начнем собирать вещи и поедем в Элисту всей семьей. Я закажу машину на пятницу. Спокойной ночи.

Выйдя из гостиной, он зашел в ванную комнату и громко хлопнул дверью. Клара услышала, как вода льется в раковину. Все аргументы она исчерпала. Переезд был неизбежен. Она обхватила голову руками и закрыла глаза. Ее одолевало чувство, что она должна что-то придумать и во что бы то ни стало остаться, но как это сделать, она пока не понимала.

Вечером она проследила, чтобы дочь почистила зубы, и уложила ее в кровать. Полина попросила почитать ей главу только что купленной книги, и Клара легла рядом с дочерью. Читала она с выражением, разделяя диалоги на разные голоса. Дочь слушала с интересом, крепко сжимая большой палец матери. Клара посмотрела на ее пальчики и вспомнила, что это характерное движение дочь начала демонстрировать с первых дней своей жизни. Дочитав главу, она улыбнулась, поцеловала Полину в лоб, пожелала ей спокойной ночи и вышла из комнаты.

Клара переоделась в пижаму и, укрывшись пледом, расположилась на диване в гостиной. Спать не хотелось, и она решила отвлечься от неприятного разговора с мужем чтением дневника Тамары.

«Ко мне подошла одна из подруг мачехи и надела на мою голову саукеле – свадебный головной убор невесты в виде конуса. Она сказала мне: «Это начало твоей новой жизни. Стань достойной, преданной и терпеливой женой». Я посмотрела на отражение в зеркале и не узнала себя. Такой красивой и чистой я не была со времени смерти мамы.

Мачеха всем пускала пыль в глаза. Говорила, сколько денег она потратила на мои украшения и наряд. Наигранно улыбалась и показывала всем, какая она добрая и щедрая к своей падчерице. Из присутствующих только я и отец знали, что еще накануне она сговорилась с родителями жениха, что мое приданое вернут в целости и сохранности сразу после свадьбы.

После небольшого туя [2] рано утром начались проводы невесты. Тихони нигде не было видно. Вот тут я и забеспокоилась. С восходом солнца меня посадили со сватами в повозку и запретили оглядываться. Но я то и дело вертела головой, чтобы найти своего возлюбленного. И когда свадебная процессия двинулась вперед, я совсем потеряла терпение. На глаза навернулись слезы. Сваха обняла меня и сказала: «Плачь, девочка, плачь по своей прошлой невинной и беззаботной жизни». Знала бы она, какая жизнь была у меня до этого момента… н-да… тогда я наивно полагала, что хуже жизни быть не может.

Наш путь лежал через горы. К обеду сваты разомлели под палящим солнцем и уснули. Когда мы въехали в ущелье, со всех сторон на нас набросились несколько человек. Это была шайка беглых уголовников, промышляющих в этих краях грабежами. Лица были закрыты платками. От их грозного вида жених и его друзья развернули лошадей и пустились назад галопом.

Грабители вывели всех женщин из повозки и бросили на землю. Они забрали мое приданое, посадили меня на лошадь и поволокли в горы. Сначала я кричала и сопротивлялась, но, когда мы стали подниматься резко вверх, из-за страха выпасть из седла я затихла и не делала резких движений.

Когда меня привезли на пастбище, уже совсем стемнело. Похитители опустили меня на землю, развязали руки и подтолкнули вперед. На вершине я увидела три юрты и поняла, что мне нужно идти к ним. От страха меня затошнило, затряслись коленки. Я уже подходила к крайней юрте, когда из нее выскочил Тихоня. Увидев его, я бросилась к нему навстречу и мы долго не размыкали объятий. Как же я была счастлива в этот момент! Он не бросил меня! Теперь мы будем вместе!

Свою первую ночь мы провели под крики пьяных грабителей и блеяние отары овец. Но, несмотря на весь этот колоритный антураж, таких сильных чувств как в ту ночь, я больше никогда не испытывала.

Удивительно, но именно в этом месте, в горах, я получила знак от моей мамы – словно благословение нашего союза. Тихоня нашел старый проигрыватель и смахнул с первой попавшейся пластинки пыль. И первой же песней, которую мы услышали, была любимая песня моей мамы…

«На крылечке твоем каждый вечер вдвоем

Мы подолгу стоим, и расстаться не можем на миг,

До свиданья скажу, возвращусь и хожу,