Александр Рыжов - Мобберы

– Конечно, нет! – Асмуд увёрткой заставил Хрофта расписаться мечом на стене. – Ап! Весь вечер на манеже знаменитые гаеры Портос и Арамис… Зрители рукоплещут!

– Отвечай, скотина!

– Отвечаю. Похищение я организовал сам. У меня возникло подозрение: не утаивает ли наша драгоценная Марго чего-нибудь этакого? Она могла и не доверять нам – прикинуться веником и вести самостийное расследование, а нас лапшой кормить… Вот и пришлось устроить проверку. Мы узнали о том, что сокровища в Италии…

– Я бы и так тебе об этом рассказала, недоносок! – давясь слезами, прокричала Рита. – Я доверяла тебе, как и всем… как…

Она чуть не назвала имя Вышаты. Второй просчёт за месяц – не слишком ли?

– Людям нельзя верить, девочка, – назидательно сказал Асмуд. – Они такие непостоянные… Ап! – Он, как тореро, убрал руку, и Хрофт по-бычьи втаранился в возвышение, на котором стоял гроб. – Буффонада продолжается!

– Но без нас вы не обошлись! Кто передал мне карту с царицынским мостом? Кто подсунул «жучка»? Безмозглые! Сами сообразить не сумели, хотели, чтобы мы вас, как мопсов, за собой вели…

– Вытаскивать каштаны из костра чужими руками иной раз куда производительнее, чем выполнять то же действие, так сказать, в автономном режиме. Я склонен признать, что вы многое сделали за нас, но это уже не имеет значения. Капитал всё равно достанется нам. А вам и ноги отсюда унести будет проблемно… Ап!

Хрофт никак не мог биться уравновешенно – пёр напропалую, и Асмуд уходил от его ударов, не затрачивая лишних сил. Ответные выпады были куда опаснее: у Хрофта уже кровило плечо, вдобавок Асмуд чуть не отстриг ему мочку уха. Надо было не забывать и о расселинах в полу – они были не столь велики, чтобы в них провалился человек, но Хрофт раза два цепанул ногой за края трещин, а это грозило обернуться падением. Асмуд не станет великодушничать, прибьёт лежачего за милую душу…

И Джим, и Рита видели, что Хрофту долго не протянуть. Асмуд побеждал вчистую – это подтвердил бы даже самый беспристрастный арбитр. Его победа означала для них, так же как и для Хрофта, одно – неминуемую смерть.

– Хрофт, держись! – крикнула Рита, прикидывая, как лучше выстрелить, чтобы вывести Асмуда из строя.

– У него пистоль посерьёзнее, – сказал Джим шёпотом. – Ты и глазом моргнуть не успеешь, как он нас всех пришьёт.

– Что же – стоять и ждать?!

Джим подумал, выщелкнул сползшие на периферию носа очки обратно наверх и громко произнёс:

– Мировая у вас коррида получается, да только зряшная. Сокровищ в подземелье нет.

– Что-о??

Оба противника остановились, будто их сковал паралич.

– Сокровищ нет, – повторил Джим в наступившей тишине. – Я заглянул под крышку. Нас облапошили. Кто-то уже унёс их…

– Не-ет! – Асмуд бросился к возвышению, но, не пробежав и двух метров, чебурахнулся, потому что спроворившийся Хрофт хлобыстнул его плашмя мечом по голове.

– Нокаут, – сказал довольный Джим. – Если и прочухается, то нескоро.

Радость была преждевременной. Как только Асмуд хрястнулся на пол, в зал через пролом в стене вбежал целый гурт, который возглавляло создание с чавкающим голосом, потрясавшее аж двумя пистолетами.

– Всем лечь!!!

О сопротивлении не могло быть и речи. Хрофт отбросил меч и лёг, прикрыв руками голову. По другую сторону от стоявшего в зале гроба опустились на пол Джим и Рита.

– В того, кто дёрнется, всажу всю обойму… чвак!

Рита прижалась к нагретому полу и старалась представить, что будет дальше.

А дальше было вот что.

– Соизвольте, сударь, объясниться, по какому праву вы так обращаетесь с этими господами?

Услышав благозвучный, но совершенно дисгармоничный применительно к данной ситуации голос, Рита подняла глаза. В зале возникло новое действующее лицо. Одетый во фрак, топорщившуюся рубашку, обтягивающие панталоны и лакированные штиблеты щёголь стоял перед человекоподобными саламандрами и вертел в руках тросточку чёрного дерева. Рита сразу узнала его, хотя видела только на книжных гравюрах.

– Ты кто? – не сразу вник в изменившуюся обстановку чавкающий. – Откуда взялся?

– Откуда я взялся, вас не касается, – ответил щёголь. – А вот требование моё прошу принять на заметку и выполнить сию же минуту. Оставьте этих людей в покое и убирайтесь!

Чавкающий медитативно поднял пистолет и выстрелил. Из Ритиного горла вырвался крик. Щёголь во фраке пошатнулся, на рубашке образовалась дырка, опушённая подпалёнными нитками.

– Ваши манеры, сударь, переходят все границы. Придётся задать вам трёпку!

Щёголь взмахнул тросточкой, и, прежде чем чавкающий повторно нажал на спуск, пистолет выскочил у него из руки. Саламандры, преисполненные стремлением отстоять своего атамана, надвинулись на дерзновенного франта, но тот завертелся вьюном и с тороватостью мецената принялся сыпать удары направо и налево. Рита видела такое только в кино про каратистов. Саламандры палили в него, он уворачивался от пуль, а то, что в него попадало, не причиняло ему никакого вреда. Тросточка вычерчивала спирали, и саламандры отлетали от неё оглоушенные, будто их охаживал электрический угорь или как минимум скат-иглохвост. Щёголь (Рита стала называть его про себя Дмитрием Владимировичем, ибо не сомневалась, что это он и есть) шпокнул напоследок бойкого огольца лет восемнадцати, который, корча из себя самурая, метил в него сярикеном, и остановился над поверженными.

– Апофеоз войны, – суммировал он и, взглянув на Риту, обворожительно улыбнулся: – Маргарита Николаевна, не так ли?

Ни Рита, ни Джим не поняли, что опасность миновала, они по-прежнему лежали на полу. Страх перед явившимся с того света видением был едва ли не сильнее страха перед мафией.

– Вставайте, вставайте! – приободрил их щёголь. – Вас теперь никто не тронет.

За его спиной ворохнулся волосатый дегенерат в бейсболке, потянулся к выпавшим из его руки нунчакам. Дмитрий Владимирович повернулся, но дегенерат, приподнявшись, исхитрился хряпнуть его нунчаками по голени. Дмитрий Владимирович схватился за ногу, запрыгал и стал ругаться, как ломовой извозчик. Обрадованный успехом, дегенерат хотел дотянуться и до своего «вальтера», валявшегося в метре от него, но Дмитрий Владимирович пересилил боль, вынул из скрытой под фраком кобуры «макар» и сказал:

– Сидеть! Руки за голову!

Затем он поднял свою трость, как регулировщик полосатую палочку, и она завыла подобно сирене. Вой заметался по залу. Как отваливается с притолоки побелка, так с верхнего края пролома в стене отвалился кусок облицовки, и подземье, словно истосковавшиеся по Лиге чемпионов фаны чашу стадиона «Сан-Сиро», заполнили люди в мундирах итальянских полицейских. Вставшая было на ноги Рита, тихо ойкнув, снова села на пол. В зал вошёл майор Семёнов.