Виктор Пелевин - Смотритель. Книга 2. Железная бездна

– Красивая рябь на воде, – сказал я. – Как будто это расплавленное серебро. Или свинец.

– У тебя такие сравнения из-за этой твоей постоянной алхимии, – ответила Юка. – Когда тебе только надоест это живодерство? Скоро ты от кошек перейдешь к людям.

– Во-первых, – сказал я, – металлы имеют к алхимии лишь иносказательное отношение. Они просто символы. А во‑вторых, почему это должно мне надоесть? Я надеюсь, тебе тоже будет интересно. Мы сможем вернуть к жизни великих людей прошлого. Сократа. Эпикура. Александра Македонского…

– Ага. Поговорим с Македонским о Персидском походе. Через переводчика. Потом превратим его в большую обезьяну. Обезьяну – в собаку, собаку – в кошку. А дальше мы уже умеем.

Я засмеялся.

– Это правда… Тех, кто жил, воскрешать не следует, я чувствую сам. Любой человек – часть своего времени. Когда уходит время, уходит и он. Но бывают, наверно, исключения.

Юка не сказала ничего.

– Если б тебе было интересно поговорить с Македонским о Персидском походе, – продолжал я, – я бы доставил тебе эту радость, несмотря ни на что.

– Мне интереснее говорить с тобой, – сказала Юка. – Но в последнее время редко удается.

– Скоро это изменится, – ответил я, – я уже обещал.

– Ой!

Юка наморщилась и шлепнула себя по руке.

В моем животе что-то дернулось – и я увидел мертвую пчелу, упавшую на стол.

Это была та самая пчела, что вылетела в форточку лаборатории – в спешке я сделал полоски на ее брюшке не поперечными, а продольными.

На руке Юки появилось маленькое красное пятнышко.

– Больно? – спросил я.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, не так уж больно. Я не хотела ее убивать. Не знаю, как это получилось.

– Ты защищалась.

– Что я натворила, – прошептала она печально.

– Это я натворил, – сказал я.

Она кивнула.

– Когда даешь совет злодею, становишься соучастником его злодеяний. Я шучу… Красивое слово – «натворил», да? Очень теологичный глагол. Больше не плоди страдающих сущностей, мой милый. Во всяком случае, без крайней нужды.

Редкой души человек был этот Оккам. Каждое из ее слов прожгло меня насквозь – я даже предположил, что создающие Юку монахи читают мне нотацию, хоть это было маловероятно: я помнил, что на время работы они освобождены от моральных обетов.

Гибель пчелы походила на знамение – но смысл его был непонятен. Пчелу ведь убил не я, а сама Юка. Я не изменил своего решения после этого странного происшествия, а, наоборот, решил действовать быстро, чтобы меня не смутили какие-нибудь другие знамения – или то, что я соглашусь за них принять.

– Приглашаю тебя вечером выпить чаю на террасе, – сказал я. – Как в прошлый раз. Мне очень нравятся закаты над городом. Ты придешь?

– Галилео там будет?

– Нет, – сказал я. – Только ты и я. Надень что-нибудь сказочное. У меня романтическое настроение.

Юка кивнула, и ее лицо чуть зарделось. Если бы это случилось до рассказа Ангела Воды, я подумал бы, что она никак не проявила своих эмоций, но я доставил ей радость. А теперь я не знал даже, что сказать. Разве выписать премию миму из Оленьего Парка.

Нет, обратной дороги не было.

Солнце уже заходило, когда Юка пришла на террасу.

На ней было старинное длинное платье со вставками из серебряной парчи и головной убор, который я прежде видел на рисунках из древних рукописей – высокий белый конус с вуалью. Так одевались дамы, вдохновлявшие рыцарей на крестовые походы и альбигойскую ересь.

– Тебе очень идет этот наряд, – сказал я.

Юка загадочно улыбнулась, и у меня возникло подозрение, что она знает о моем плане. Это, конечно, было полным идиотизмом – в любом случае знать что-то могли только работники Оленьего Парка. Но они не знали ничего.

Если, конечно, им не рассказал Ангел Воды.

А он, кстати, мог. Потому что это его собственный департамент, и вряд ли ему нужны всякие веселые неожиданности… Нет, надо как можно быстрее оставить все позади.

– Ты можешь подойти к ограде? – спросил я. – Мне хочется как следует рассмотреть тебя в этом платье.

Женщина сделает что угодно, если полагает, что ваша цель – полюбоваться ее красотой, и медиумы Оленьего Парка были в курсе этого. Подхватив свою чашку, Юка подошла к ограждению с мраморными драконами, облокотилась о перила и стала смотреть на закат, необыкновенно красивый и яркий.

– Сейчас она звезда, – сказал Ангел Воды, – а потом станет падающей звездой…

Я не увидел его, только услышал голос.

В конце концов, подумал я в ответ, все люди вокруг – да и я сам – тоже падающие звезды. Превратить Юку в существо, полностью мне равное, не кажется мне преступлением против человечности.

Ангел хмыкнул, и я наконец различил его. Он восседал на далеком пурпурном облаке и казался небесным гигантом. Но я уже знал, что видимость обманчива: в моем кабинете он съежился бы до шпица.

– Медиумы Оленьего Парка создают не только известное тебе облако смыслов, – сказал Ангел. – Что гораздо важнее, они определяют траекторию его движения. Юка меняется таким образом, что она не меняется никогда. Именно это позволяет ей быть идеальной. Сейчас ты хочешь ее сфотографировать. Фотография будет абсолютно точной, сомнений нет. Но после этого она покинет свою волшебную траекторию и полетит по касательной к той точке, где ты решишься сделать снимок…

Я уже размышлял об этом – значит, нужно было хорошо выбрать момент. Ситуация меня устраивала: не каждый день Юка одевалась сказочной принцессой.

Посмотрев на меня, Юка улыбнулась.

– О чем ты думаешь? – спросил я.

– О Франце-Антоне, создающем эти облака. Не хотел бы ты как-нибудь зайти к нему в гости?

– Господь Франц-Антон пребывает в блаженном недеянии, – сказал я. – Он больше не творит. Мы существуем в его счастливом и равнодушном сознании. Все осуществляет безличная сила Флюида. И я с ней хорошо знаком.

Юка покачала головой.

– Ты считаешь, Алекс, что ты господин и повелитель этой силы. Но ты просто крестьянин, прорывший арык к своему огороду. В мире есть океаны и бури, есть Ангелы и демоны, чудовища глубин… И есть, конечно, Франц-Антон, невидимый и вездесущий. Он думает, что очень хорошо спрятался, но каждый день во время заката на небе видны все его секреты. Они перед нами прямо сейчас, мой милый. Что ты на это скажешь?

– Я не скажу, – ответил я, – я сделаю. Чего бы тебе хотелось больше всего в жизни?

В моих руках появилась треуголка Смотрителя, и, вынув ее из-под стола, я надел ее на голову. Мне нужна была вся доступная власть над Флюидом.

– Мне хотелось бы найти место, где рождается наш мир, – сказала Юка. – Место, где спрятаны его тайны. Я хотела бы посмотреть на них одним глазком, а потом не жалко и исчезнуть…