Виктор Пелевин - Смотритель. Книга 2. Железная бездна

– Почему тогда один телефон разряжается за день, а другой – за три дня?

– Значит, – сказал Адонис терпеливо, – так написано в техзадании, в соответствии с которым действует благодать.

Пора было менять тему.

– Выходит, на Ветхую Землю все-таки можно заглянуть? – спросил я.

– Ну вот, – недовольно сказал Адонис. – Я знал, что разговор приведет именно сюда.

– Можно или нет?

– Можно. Но делать это дозволяется лишь медиумам Ветхой Обсерватории, психика которых закалена суровыми тренировками.

– А в чем проблема? – спросил я. – Там что-то страшное? Невыносимое? Чудовищное?

– Это как посмотреть, – ответил Адонис. – На первый взгляд, все не так уж страшно. Даже совсем не страшно. Но только на первый… Чем больший кусок их реальности ты пытаешься осознать, тем тяжелее последствия. Возникает своего рода психический перитонит, ударный шок – назови как хочешь. Все понятия и смыслы нашего мира приходят в содрогание.

– И что, – спросил я, – высшие чиновники все равно могут туда смотреть?

Адонис склонил голову, словно покоряясь неизбежному.

– Могут, – ответил он. – Это делали довольно многие, включая, разумеется, и меня. И все потом жалели. За последние двести лет – ни одного исключения. Опыт бесполезен и мрачен. Кроме того, после него долго болеют.

– Кто? Смотрители?

Адонис поглядел на меня, как мне показалось, с легким презрением.

– Нет. Смотрители хорошо защищены, и у них есть свой собственный выход в Ветхий мир. Болеют медиумы, которых заставляют глядеть на Ветхую Землю.

– Но ведь они делают это постоянно?

– Они делают не это, – сказал Адонис. – Они занимаются техническими устройствами и обучены избегать психических травм. Они движутся по кратчайшему пути к своей цели, не обращая внимания на остальное. Проблемы начинаются, когда моих ребят заставляют везти на экскурсию кого-то из сановников. Те обычно задают маршрут, после которого бывает нужна медицинская помощь.

– Мы хотим это сделать, – сказала Юка. – И как можно быстрее. Когда медиумы могут прибыть?

Адонис вздохнул.

– Они здесь. Я привез их с собой. Желания обитателей Михайловского замка предугадать нетрудно… Надеюсь, вас не сломит то, что вы увидите и узнаете, – и вы сможете наслаждаться своим счастьем и после опыта.

Когда я услышал эти слова, у меня екнуло в груди. Жутким казалось прикосновение к праху, откуда восстал наш мир: заказав экскурсию на тот свет, я не особо опечалился бы отказу. Но Адонис согласился.

– Монахи придут в требуемое состояние духа сегодня вечером, – сказал он. – При прежних Смотрителях мы ставили опыт в этом самом зале. Путешествие рассчитано на одного наблюдателя…

Юка растеряно посмотрела на меня.

– …но по секрету скажу, – продолжал Адонис, – что если Смотрителю угодно пригласить для участия в опыте свое доверенное лицо, он может дать ему на время свою треуголку. Тогда доверенное лицо увидит и почувствует то же самое. Это против правил, но так делали и Никколо Третий, и Никколо Второй. Что касается Никколо Первого, то его кошка все отлично видела и без резонаторов.

Адонис обвел нас озабоченным взглядом, словно ощупывая наши тела.

– Перед опытом я рекомендую вам отдохнуть. Лучше всего поспать час или два. Обдумайте заранее, что вы хотите выяснить, потому что следующий подобный эксперимент мы сможем поставить не скоро.

Мы последовали этому совету.

Я вернулся к себе и проспал два часа. Но отдых не освежил меня – мне приснился тревожный удушливый сон, какие бывают при гриппе. Увиденное напоминало традиционные картины ада. Я скитался по подземным казематам, где ездил железный поезд, заполненный потерявшими надежду людьми.

Когда я проснулся, мне пришло в голову, что сон может быть связан с готовящимся опытом. Ведь говорил же кто-то из великих, что будущее посылает перед собой герольдов, окрашенных в его цвета…

Но отменять сеанс было уже поздно.

Адонис и Юка ждали меня у дверей Малого Зала Приемов.

– Ты опаздываешь, Алекс, – сказала Юка.

Она выглядела немного хмурой – и я решил, что ей тоже снился кошмар.

– Небольшое вступление, – сказал Адонис. – Для Смотрителя и других высших сановников, желающих заглянуть на Ветхую Землю, разработан специальный ритуал. Его цель – обезопасить рассудок наблюдателя, переложив весь риск на моих ребят. Вам не угрожает ничего. Но помните, что для медиумов это серьезное испытание. Решайте сами, страданию какой глубины вы готовы их подвергнуть ради своего любопытства. И говорите очень тихо.

Такое начало мне не слишком понравилось. Я хотел что-то сказать, но Адонис приложил палец к губам и повернул ручку двери.

В Малом Зале Приемов нас ожидали восемь монахов в синих рясах без знаков различия. Я понял, что видел во дворе Инженерного замка кого-то из них.

Теперь их капюшоны были откинуты.

При нашем появлении монахи даже не открыли глаз. Видимо, они уже вошли в транс. Лица их были грубыми и хмурыми, нездорового зеленоватого цвета – как у шахтеров, ежедневно вдыхающих вредный для легких газ.

Они сидели на соломенных циновках вокруг двух темных кресел с прямыми спинками, стоящих вплотную друг к другу. На полу желтым мелом было нарисовано похожее на подсолнух солнце – его корона как бы окружала кресла защитной чертой. Из солнечной короны выходили желтые раздвоенные лучи павловского креста: кресла находились в его невидимом центре, а циновки лежали на остриях.

Я понял, что на полу нарисована копия моей татуировки – и сразу же почувствовал слабый зуд на своей левой кисти. Но татуировка так и не стала видна. Скорее всего, подумал я, ритуальное излишество.

Но, даже несмотря на свой скептицизм, я испытывал благоговение: примерно так, наверное, выглядели когда-то первые месмерические сеансы. Не хватало только древнего baquet с электродами – и Господа Франца-Антона.

– Садитесь, – прошептал Адонис, указывая на кресла.

Тишина, видимо, нужна была для того, чтобы не вывести монахов из сосредоточения. Я ощущал их концентрацию почти физически – в происходящем чувствовалась незнакомая мне мрачная сила.

Мы сели в кресла. Юка улыбнулась мне одними глазами – и надела мою треуголку.

– Сейчас я объясню, как будет проходить опыт, – еле слышно сказал Адонис. – Свидетели находятся в своем обычном рабочем состоянии – они могут ежесекундно входить в контакт с мерцающими вокруг ветхими умами… Только не думайте, пожалуйста, что вокруг действительно мерцают какие-то умы, это просто наш рабочий язык. На Ветхой Земле это называют «информационным полем» – оно не имеет пространственных… пространственных…

– Размеров? – предположил я шепотом. – Границ?

Адонис махнул рукой.