Артем Бочаров - Первое свидание (сборник)

Через несколько минут я бойко раздавал прохожим простенькие чёрно-белые листочки:

– Сэр, может быть это – для вас?

На флаере были нарисованы мужские брюки, пуловер, куртка и крупно чернела цифра с долларовым знаком – Америка на распродажах готовилась к Рождеству.

Для женщин в ход пошла другая заготовка:

– Мэм, может быть, это для вашего мужа?

Одна строгая чёрная дама сурово осадила начинающего рекламиста:

– У меня нет мужа!

Ну и что? Вот ведь диво дивное! Ты одна на всей земле такая?! Вот абсолютно у всех женщин есть мужья, а только у тебя одной и нету! Уникум ты наш!..

– Мэм, тогда может быть это – для вашего друга?

Я уже держал в голове отца, деда, брата, двоюродного брата, племянника, шурина… Стоп! А кто такой шурин? Брат жены?..

Дама не дала мне повода для конфуза. Она ещё раз строго посмотрела на меня, взяла бумажку с незатейливой рекламой и гордо понесла себя далее. Понятно, почему у неё нет мужа, какой дурак захочет всю жизнь под таким рентгеном жить?! Пиво в горло не пойдёт.

Григорий раздавал флаеры молча и быстро. Пока я, как мог, объяснялся с каждым вторым, Едрец мигом разбросал одну пачку, сбегал задругой, и эту живо прикончил.

Выдал нам хозяин магазина по двенадцать долларов и сказал, что можем подойти завтра в это же время.

– Может, пораньше подойти, да подольше поработать? – закинул удочку Гришка.

Нет, покачал головой работодатель. Пары часов – с двенадцати до двух – вполне достаточно.

– А мы можем… – скис Григорий.

А больше не надо, мягко улыбнулся в усы работодатель.

Стройная схема финансового благополучия Григория Едреца рушилась на глазах. Вместо неё появилось нечто неказистое, оптимизма никакие добавляющее.

– Если колошматить без выходных-проходных, то за неделю набегает восемьдесят четыре бакса. За месяц… – парень задумался. – Короче, где-то триста пятьдесят.

Гришка опять захандрил.

– Триста за жильё, а на полтинник я тут ноги протяну с их ценами…

Я попытался было поддержать товарища, дескать, всё это временно. Сейчас надо перебиться как-то, а там уж найдёт он себе достойную работу, и всё будет – о’кей!

Григорий посмотрел на меня задумчиво, словно спрашивал: «Сам-то ты в это веришь?».

На третий день компаньон подошёл ко мне на «точку» в половине второго. Парень был взвинчен и зол.

– Прикинь, у меня закончились листовки, прибегаю в магазин, а он: «Всё, больше нету флаеров!». И десятку тянет, сука!

Гришка выплюнул на тротуар пару грязных матов.

– Я старался как можно больше этих бумажек раздать! А он мне: «Ты отработал меньше двух часов, поэтому только десять долларов».

И опять – ненормативная лексика.

Когда я получал свои законные двенадцать баксов, хозяин магазина поблагодарил нас, и сказал, что завтра приходить не нужно.

– Выходной, что ли? – Григорий почувствовал недоброе. – А послезавтра?

Нет, ответили нам. Ни завтра, ни послезавтра флаеры магазину не нужны. Спасибо за труд, до свидания!

К трамваю Едрец шёл молча. Не возмущался, не ругался, молчал и всё.

– Слушай, – начал я издалека. – Может, в моём ликёр-стоуре пивка купим? Угощаю!

Григорий остановился и, глядя в сторону, серьёзно предложил:

– А давай лучше водки возьмём!

Много месяцев спустя на форуме одного из русских сайтов Сан-Франциско я спросил ребят о своём товарище. Мне ответили, что да, знают такого. Занимается Григорий Едрец строительством и дела у него идут в гору.

Авоська– плетёная сетка-сумка из толстой нити с ячейкой 3 × 3 см. Весьма утилитарная вещь, с которой можно было сходить за хлебом и кефиром, за картошкой, и, конечно, за пивом.

Агдам Петрович, КакДам– вино «Агдам».

Адики– спортивные штаны синего цвета с тремя полосками, как у «Адидаса». Продавались на рынке цыганами.

Академик– студент, находящийся в академическом отпуске.

Альбатрос– аналог магазина «Берёзка» в портовых городах, где отоваривались моряки, вернувшиеся из загранки.

Алик– алкоголик, опустившийся человек. Понятия БОМЖ в 70–80-е годы не было, оно пришло позже – в перестроечные времена.

Аляска– модная куртка с капюшоном, с меховой оторочкой и оранжевым подкладом. Было очень круто пройтись нараспашку и показать всем ярко-оранжевую подкладку.

Андерсен– врунишка, лгун.

Андроповка– водка «Московская особая» во время правления Андропова. При общей цене на водку 4 рубля 42 копейки она стоила 4 рубля 10 копеек.

Анна Павловна– вино «Анапа».

Аэродром– большая кепка, которую, как правило, носили рыночные торговцы – выходцы с Кавказа.

Бабло, бабки, башли– деньги.

Базар– разговор. «Кончай базарить!», то есть «Давайте прекратим этот ненужный разговор!».

Байда– нечто непотребное, ненужное, плохого качества.

Баклан– то же, что и дятел, фофан.

Балка– барахолка.

Бананы– модные в начале 80-х годов широкие штаны, зауженные книзу, как правило, с карманами-портфелями».

Банки– уличная игра, похожая на городки, где по очереди бросали палки в стоящую метрах в десяти жестяную банку, а водящий должен был её охранять.

Батник– модная рубашка тех лет, как правило, с карманами на груди, с погончиками и планкой. Самый писк было иметь батник на кнопках. Очень крутым был батник производства венгерской фирмы Fekon, с медными клёпками и большим отложным воротником.

Белка, белочка– белая горячка.

Берёзка– сеть валютных магазинов, торгующих импортным дефицитом для граждан, работавших за границей. Обычно витрины такого магазина были зашторены, чтобы не раздражать обычных пиплов.

Бесконечные– сигареты «Ява-100» и «Бородино». Назывались так за неимоверную длину. Если учесть, что советские сигареты тянулись плохо, то выкурить до конца ту же «Яву-100» удавалось далеко не каждому. Ходила такая шутка: «Метр куришь – два бросаешь!».

Биржа– см. куча.

Бикса– молодая симпатичная девушка.

БИЧ– «бывший интеллигентный человек», предшественник бомжа.

Битлы– группа «Битлз».

Блат– знакомство с людьми, которые могут достать дефицит.

Блин! – цензурное ругательство.

Бляха-муха! – цензурное ругательство.

Бобина– катушка с магнитофонной лентой.

Бомба– бутылка 0,8 литра с красным вином, бормотухой.