Александр Тавер - Эскизы (сборник)

– Передай божественной госпоже Гере… Да-да, знаю я, кто тебя подослал! Передай Гере, что я ценю её заботу и благодарю за внимание к моей судьбе. Но я уже достаточно лет позорил своего отца, служа ничтожнейшему из смертных как покорный раб. Пусть изберёт иное орудие мести, а я грех своего рождения уже давно искупил. Да и не мой это грех, ибо я не выбирал родителей.

– Ах, оставь! Она уже не гневается спустя столько лет… И потом, ты прав: родителей не выбирают. Но речь-то не о тебе. Речь о державе. Трон зашатался под Эврисфеем. Трон, а с ним и вся держава. Люди забыли законы, наплевали на долг. Каждый творит что хочет, и управы ни на кого нет. Если уж Гераклу можно, то почему бы и остальным не поступить как он? Надвигается хаос. Будет война брата с братом. Соседи осмелели, вот-вот хлынут через границы. Чудовища сползаются отовсюду. Рухнет без тебя держава!

– Пусть рухнет. Так даже лучше. Я избавил их от страха перед чудовищами. Царь с армией избавил их от страха перед соседями. Они стали жить дольше и сытнее, но как они этим счастьем распорядились? Пьянство, кутежи, безделье. Они заставляют других людей работать на себя, чтобы приобрести ещё больше роскошных безделушек. В их жизни нет больше места подвигу, их предел – кабацкая драка. Я больше уважал людей, когда они боролись за существование. Об их деяниях слагали песни. А эти? Умрут – и даже двух строф о них не сложишь. Не о чем.

– И в твоей жизни тоже не будет места подвигу. Ты спрашивал: “Кто царь без Геракла?”. А я спрошу: “Кто Геракл без царя?”. Ты не можешь успеть повсюду и помочь всем. А царь – может. Он повелевает – и армия исполняет. Если прикажешь ты – никто не сдвинется с места. И были бы с тобой твои подвиги и слава, если бы царь не приказывал тебе? Один ты не найдёшь себе достойного дела. Не теми масштабами мыслишь. Вернись к царю, ведь оба вы друг без друга – никто.

– Ты зря стараешься. Убирайся!

– Всё равно ты не выдержишь и кинешься наводить порядок.

– Может быть. А сейчас – убирайся.

– Ну, как знаешь… – Гермес встал, небрежно мазнул сандалией по песку, сметая камешки, и принялся оправлять одежду.

Геракл криво ухмыльнулся и припал к меху с вином. Запрокинув голову, он выжал из него последние капли и потянулся за новым.

– И последнее. В случае, если ты откажешься от первого предложения, госпожа Гера просила передать вот что…

Бог стремительно развернулся. Коротко свистнул адамантовый серп и алые капли брызнули на обоих. Мгновением позже страшный, пронзительный вопль разнёсся по окрестностям, срывая с веток испуганных птиц, роняя ниц смертных и повергая в ужас дриад и прочую титанью мелочь. Крик становился всё выше и пронзительней, пока внезапно не оборвался звуком, какой бывает от увесистой затрещины.

– Хватит орать.

– Что ты наделал? Больно! И рука не слушается.

– Обычный вывих, – буркнул Геракл, вертя в руках две мокрые бесформенные тряпки. – Это лечится. А вот бурдюку уже не помочь. Ты оставил меня без выпивки! Что тебе стоило начать размахивать серпом, когда у меня в руках был пустой?

– Я полагал, что тебе будет всё равно, когда я тебя убью…

– Не выйдет. Я был готов, ибо кое в чем вы весьма предсказуемы. Ты уйдёшь уже, наконец, или мне снова врезать тебе по физиономии?

– Ладно, ухожу, ухожу… – Гермес нагнулся за оброненным серпом и исчез, едва его пальцы сомкнулись на рукояти.

И тут из ближайшего кустарника донёсся треск и восторженный мальчишеский голос зазвенел, удаляясь в сторону деревни:

– Люди! Люди! Геракл совершил новый подвиг! Геракл победил Гермеса в рукопашной. Чуть не оторвал ему руку-у! … потоки крови… мы видели своими глазами…

Геракл рассеянно слизнул с тыльной стороны ладони несколько задержавшихся там винных капель, посмотрел в сторону деревни, поморщился и сплюнул. Проклятые мальчишки! Теперь не удастся просто зайти и разжиться новой выпивкой. Там сейчас такое начнётся – расспросы, восторги, почести… Он вздохнул и принялся собирать залитые вином пожитки. Лучше уйти подальше, пока местные не догадались прийти сами.

– Локи, чего ты там опять так гнусно хихикаешь?

– Глянь на этих психов. Я им сказал, что мухоморная настойка дает нечувствительность к боли, ярость берсерка и силу десятерых.

– Похоже, ты прав. Вон сколько народу накрошили. А кровищи-то!

– Ой, да брось! Обычный эффект плацебо.

Был с царём Соломоном ещё один малоизвестный, но с серьёзными последствиями случай.

Явились к нему министры дорожного строительства и культуры, а с ними пара невольников, которые с натугой тащили солидный дубовый сундук.

– Государь, я бы не лез к тебе с глупостями прямо с утра, – начал министр культуры, – но я хочу, чтобы ты вместе со мной посмеялся с этого поца [4], – и указал на дорожного министра. – Представь себе, он устроил в министерство всех своих родственников и растратил бюджет на банкеты со строительными подрядчиками. Я над каждой монеткой трясся, но культуру в твоём царстве развил – дай Бог каждому. Через три тысячи лет разбуди любого, спроси, была ли у евреев культура при Соломоне – каждый ответит, что была. И после всего этого остался у меня без пары шекелей [5]сундук золота. А вот этот казнокрад – ты не поверишь – сегодня ночью попятил мой сундук с бюджетом министерства культуры и подсунул вместо него свой, пустой!

– Извольте сию же минуту объясниться – сказал Соломон дорожному министру.

Он всегда выражался несколько высокопарно, ибо знал, что любое его слово записывается для потомков. Хотелось, чтобы вышло красиво.

– Ничего подобного, государь! Если и тратил что, то все с пользой для дела. И ещё должно было остаться, но министр культуры наверняка у меня по ночам бюджетные деньги таскал и в свой сундук перекладывал. Иначе – ума не приложу, куда что подевалось.

– Вот как… – хмыкнул Соломон. – Сейчас разберемся. А ну-ка, прислать сюда пару слуг с двуручной пилой. Сейчас мы сундук с бюджетом пополам распилим и каждый по половине получит.

– Как мудро! – воскликнул дорожный министр. – Я согласен.

– Ни шекеля этому поцу! – крикнул министр культуры и аккуратно упал в обморок поперёк сундука.

– Хех… Опять сработало, – ухмыльнулся в бороду Соломон. – Вы, батенька, оказывается, казнокрад, вор и лжец, – заявил он, адресуясь к дорожному министру. – Думали хотя бы половину бюджета оттягать, раз целиком не вышло. Извольте немедленно на плаху. Палач!

– Помилуй, государь! Как же ты теперь без меня будешь?

– В высшей степени замечательно…

– Ты совершаешь ошибку, уверяю тебя. Ты подрядчиков и в лицо-то не знаешь. Как ты выберешь лучшего? Разве ты им подарки на именины слал? Ты ходил к их внукам на бар-мицвы [6]? Ты помогал рабов по дешёвке достать? Нет, всё я. Теперь я со всеми дружен и знаю их как облупленных. Ты только намекни, что строить – враз подходящего подберу. А без меня наймёшь первого попавшегося. Вот уж где будет растрата!