Наталья Пяткина-Тархнишвили - Гаманчо (сборник)

Почувствовав, что пора прибыть на инспекцию, Мамониха приехала в гости. В первый раз. Она каждые две недели отправляла им посылки с поездом: сало, варенье, овощи, закатки [16]. Те ели сами и щедро угощали родственников, считая себя обязанными за обустройство в Москве. Не хотелось ей уезжать с Украины, всё детство её здесь прошло, юность, здесь было столько знакомых, столько нужных связей, климат, дача с черешневыми и персиковыми деревьями. Без всего этого, ей казалось, она и не сможет уже. И не нужна ей была эта Москва, она и здесь жила, как в столице, и всё у неё было. Ну, может, ещё улучшится ситуация. И продавать всё было жалко, тем более что всё так обесценилось – то, что покупалось с таким трудом, старанием, многоступенчатыми комбинациями. Вот хоть этот белый спальный гарнитур «Людовик»!

Приехала и ужаснулась – что за жизнь ведёт её сыночек! Её Миша, который и так заставил её краснеть перед всем городом из-за своего побега от жены. Уезжая, она снова виделась с Татьяной, обещала с ним переговорить и, возможно… «Сынок! Ты же пьёшь пиво, не ночуешь дома, тебе постоянно звонят какие-то девицы!» Пару из их она видела у подъезда и называла их не иначе как проститутками. Вот, кстати, ещё чего она боялась в Москве – город большой, соблазнов и баловства много, бандиты, спортсмены, разборки, а Миша ничего не боится, наивный, добрый, его обманут, обязательно обманут. Да, надо скорее переезжать, чтобы всё тут взять под контроль. Тем более и деньги появились, как бы и мужа не захомутали на работе ушлые, московские, служебные бабы, падкие до чужого.

Посмотрела она на своего благоверного, одноклассника, которого временами ненавидела за его молчаливость, сдержанность, кажущееся безразличие и то, что он такое Мише разрешает. Муж сидел тихо, мирно и душевно после работы, где вкалывал на полную катушку, восстанавливая золотые запасы семьи. Пил водочку и закусывал тремя аккуратно и даже эффектно нарезанными тарелочками закуски– овощей, мяса и рыбы. Да, вот чего не отнять – гурман, красиво и эстетично сидел всегда, не просто с рюмкой, а с хрустальной, не с кусками, а с ломтиками, не с бутербродами, а с канапе, и она всё же улыбнулась.

Миша встречался с какой-то Леной, которая, естественно, сразу же не понравилась Мамонихе. Мелкая, ярко накрашенная, чёлка стоит матюком, крепко залаченная, юбка – не юбка, а набедренная повязка. Мишины рубашки все были в следах её помады, и Мамониха стирала их с отвращением, сдерживая ярость.

Привёл как-то эту Лену Миша домой, собирались они на концерт. Он переодевался, а она ждала, подкрашивалась. Зашла Мамониха на кухню, а они уже сидят, вино пьют, Лена взгромоздилась ему на колени, ноги выше головы. Тут не выдержала Мамониха – погнала Лену с кухни, обзывала её проблядью, кричала, полотенцем её била, а Миша возьми да и на две ночи ушёл, и не знала она о нём ничего, переживала, а куда звонить – непонятно. Сотового телефона тогда у него не было. Опять с мужем поругались.

– Зачем ты лезешь к нему? Пацан работает как вол, деньги вкладывает в копилку, ведёт себя как здоровый, нормальный мужик. Сессии сдаёт нормально.

– Знаю, как сдаёт. Проплачивает.

– Какая тебе разница? Сдаёт – и ладно. Ум применяет – ещё знать надо, кому дать. Зачем приехала – нервы мотать? Езжай обратно. Ты и так ему подкузьмила уже! – намекал он на неудачную женитьбу, организованную Мамонихой. – Когда квартиры думаешь продавать и дачу? Чё тянешь? Завязывай там с ридной ненькой, здесь будем обживаться. И тебе найдём работу. Или собираешься на два дома жить? Тогда знай: я против. Тогда – снова развод. Мишка со мной будет жить. Здесь и перспективы, и от твоих паутин и афер подальше. Сам решит, как жить, с кем и когда. Да и рано ему жениться. Работать надо, учиться и отдыхать соответственно студенческому возрасту. Вот у меня этого не было, женился в двадцать лет, и вот результат.

– Дурак! Мне лучше знать, как ему жить! Я – мать! Приведёт такую вот Лену в дом беременную, вспомнишь тогда! Лучше сиди и молчи, как обычно! Я думала, что ты тут… Отец, называется!

Плакала Мамониха от обиды и бессилия. Прав был муж, этот несносный одноклассник! Надо переезжать, надо обживаться, ремонт делать в новой квартире и мужчин своих блюсти. Так они совсем от рук отобьются, уже и разговоры какие пошли. Решили так: через два месяца Миша поедет в Кривой Рог, поможет ей кое-что доделать и они вместе приедут с документами, деньгами, вырученными от продажи двух квартир, дачи с машиной, катера, и кое-какими мелкими ценными вещами, остальное отправив с контейнером сюда, к отцу.

Тем временем отец купил машину. Это было круто. И не какую-нибудь, а синюю иномарку «вольво». Миша купил мотоцикл «сузуки бандит» и по вечерам с друзьями летал по городу. Стал курить, хотя до этого не курил. Он был везде: новый ресторан – Миша, модный концерт – он тоже там, открытие нового клуба – Миша. В красной шёлковой ветровке, чёрных ливайсах, лаковых туфлях. Красавчик!

Мамониха вернулась домой и занялась переездом. Много надо было сделать, всех обойти, со многими переговорить, вдруг понадобятся связи и там. Конечно же, увиделась с Татьяной, мол, Миша будет здесь через два месяца, жди.

Таня была пассивной и ни на что не надеялась. Момент горькой женской незаслуженной обиды, чувство стыда перед знакомыми уже прошли. Отец сделал всё, чтобы Таня забыла о свадьбе. Купил ей квартиру в Гамбурге и решил выдать её замуж только за иностранца, парни местные теперь казались ему ненадёжными. Таня, конечно, тешила себя надеждами, помнила она Мишу, весело ей было с ним, красивый он и смелый был. Рядом с ним за эти четыре недолгих месяца она расцвела, и в постели с ним нравилось, поверила ему и думала, что всё у них получается. Жалела только, что ребёночка не зачали, она бы его любила, он бы на Мишу был похож.

Столкнулись Мамониха и Злата у центрального универмага. Злата с подружками выходила. Смеялись, молодые, симпатичные, совсем не столичные девчонки. Встретились, и Мамониха тут же смекнула: есть шанс Мишу отвратить от московских распутных девиц. Как же она забыла про Злату!

Злата удивилась, когда её окликнула мама Миши. Неприятна ей была Мамониха, виновница её несчастья. Но время прошло, Злата жила ровно, весело, пользовалась популярностью, цену себе знала, с подругами ходила на дискотеки, на концерты в клуб, на дни рождения и свадьбы.

Подошла красиво, гордо улыбаясь: «Пусть посмотрит, какая я стала, живу, цвету и радуюсь». Мамониха стала говорить ласково, приветливо, нужна ей была Злата, рассчитывала она на неё, даже настроение улучшилось. Жила она стратегиями, сплетнями, интригами, стиль жизни у неё был такой. Иначе она грустила, ничего у неё не получалось, и в Москве она осознала, что значит, когда всё валится из рук, когда она не может спланировать, как ей прибрать к рукам своих мужиков.