Наталья Пяткина-Тархнишвили - Гаманчо (сборник)

– Да я вроде на день рождения потом. Ну давай один блинчик и пирожок.

– Салат не будешь? Не на диете, что ли? В Москве обычно: «Я только салат с креветками и фреш».

– У нас же не Москва, у нас здоровые девушки, которые не боятся потолстеть.

Мамониха прислушивалась и теперь решила появиться, чтобы оживить беседу.

– Спасибо, Златочка, посмотрела. Я тебе одну бумажку передам, ты завтра отдай её и забеги ещё. Скажи, Миша повзрослел. И рубашка ему идёт эта. А он не хотел надевать. Мокрый шёлк, самая модная. Мне привезли две, одну ему, одну отцу.

– Рубашка очень красивая. И к глазам очень… А мне кажется, что он совсем не изменился, – сказала Злата и смутилась. Эта фраза как бы намекала на прошлое, и она расстроилась, что произнесла её первой.

– А ты сегодня такая нарядная. Куда собралась? В таком платье по темноте не надо ходить, хулиганья много, в машину схватят, и всё. Миша на дискотеку собрался сегодня. Сидят там с ребятами, разговаривают. Он тебя проводит, да, Миша?

– Могу и проводить, – с весёлым смешком ответил Миша.

Собственно говоря, каждый добился своего. Молодёжь набросилась друг на друга с давно накопившейся жадностью и желанием. Миша плюс Злата – так должно было быть.

Дела были сделаны. Предстояло уезжать в Москву. Мамониха решила пригласить Злату с любой из подружек к ним в гости.

– Златка, поможешь мне и Москву посмотрите. Тем более – каникулы.

Она боялась, что, приехав в Москву, Миша снова уйдёт из-под её опеки и контроля. Златой манипулировать она умела. Новая кофточка, туфельки. Злате, честно говоря, больше ничего и не нужно было – только Миша и вырваться отсюда, красиво одеваться и жить на зависть подругам. Такого, как Миша, ей было не найти, она была готова ехать за ним куда угодно.

Родители отпустили – посмотрит Москву, да ещё с подружкой. Мамониха же гарантировала строгий контроль за девочками.

Миша нравился родителям Златы. Не держали они на него зла, встретили снова, как ни в чём не бывало. Он был именно тем, кого они видели рядом со Златой. И интуитивно поняв, что встречаются дети уже совсем не по-детски, они ему доверяли и знали, что плохого ничего не случится.

И вот – собрались в путь. Вчетвером в купе. Злата с подружкой Светой, Мамониха и Миша. Миша был доволен, не ожидал он вспыхнувших чувств и рад им был, потому что они были оттуда, из юношества, когда всему веришь, когда влюбляешься и думаешь, что навсегда. Он не строил никаких планов, он жил одним днём и этим днём был доволен. И секс был под боком. Запаслись едой, пивом, вином, конечно, втайне от Мамонихи. Девчонки были боевыми, не стеснялись и не робели, как там и что в Москве. Ехали весело. Миша балагурил, ели, играли в карты, выходили на станциях постоять, поесть мороженое. Миша со Златой часто уходили целоваться в тамбур, а то и в туалете запирались.

Мамонихе было спокойно. Теперь он не исчезнет на два дня, девушек надо развлекать, а потом и на работу уже выходить. О Злате она не думала вообще, та была инструментом в её руках. Хотя её интересовал один вопрос, и она бесцеремонно допытывалась у Миши, первым ли мужчиной он был у Златы.

«Ну, будет приезжать в гости, Миша будет считать, что у него есть девушка, шляться нигде не будет. А дальше разберёмся, что и как». Женить его сейчас она не собиралась, пусть учится и работает. Злата ей не нравилась. Вульгарная и простая. Ну, может, симпатичная. Но так, местного значения, конечно, совершенно не пара её Мише! «Вот Танечка… – опять расстроилась Мамониха. – Эх, Миша, Миша. Ни в чём не разбирается. В отца». Мамониха предпочитала всё решать за всех.

Злата подходила Мише. Он был простым, она такая же. Миша, несмотря на получаемое заочное образование в одном из коммерческих вузов Москвы, был совершенно не учён, это его не привлекало, и Злата выше техникума никуда не метила. Оба любили танцевать, ходить в клуб, выпить, закусить обильно и жирно, хорошо, не обязательно со вкусом одеться, поспать, снова посидеть за столом, полежать, позажиматься. Поэтому, когда Злата была в Москве, Миша был всё время с ней. Они постоянно созванивались и сюсюкали по телефону, когда он был на работе. Миша называл её Зося, после работы нёс букет цветов, и они уезжали тусоваться в клуб – с её подругой, с Мишиными друзьями. Возвращались за полночь, но Мамониха знала: они вернутся и будут спать дома.

Пролетели две недели, Злата с подругой должны были уехать домой. С подарками, покупками, счастливые и довольные, с кучей фотографий. Миша с Мамонихой провожали девушек на вокзале. Миша с Зосей целовались и не могли расстаться. «Мой Мишаня, моя Зося». Обещания любить, скучать, звонить, поцелуи, слёзы, объятия и так далее.

В этот же вечер Миша уехал в клуб. Вот такой он был – клубный, тусовочный, ни дня без друзей. Скучал он по Злате по-своему. Но с глаз долой – из сердца вон. Молодость не знает терпения и ожидания, она безудержно стремится всё попробовать, всё узнать и мало чувствует и понимает, что же такое «совесть».

Бессовестный! Отвлечься от сына Мамониха не могла. Это была её каждодневная забота, постоянная проблема. Муж её не интересовал. Обустройством квартиры она занималась шутя, денег на это было предостаточно. На прошлой неделе она развлекалась укладкой плитки, бригада строителей второй раз перекладывала ей плитку на кухне и в коридоре, причём повторно купленная плитка была целиком за счёт строителей. Мамониха была невероятно придирчивой и сводила строителей с ума. Строители матерились, но делали. Заказ был крупный. На новую работу ей нужно было выходить только через два месяца. Мишин телефон был опять «вне зоны действия», она каждые десять минут набирала его номер и засыпала на кухне под утро. Муж её проблем не понимал и снова перестал с ней разговаривать. Так ему жилось проще. Его удовольствие было в работе, столовском обеде на работе и вечернем отдыхе у телевизора с бутылочкой вина и жареным мясом собственного приготовления, ещё он увлёкся миногами.

Мамониха решила снова вызвать Злату – пусть приедет, погостит подольше, раз «ребята так любят друг друга». Ей было глубоко наплевать на эти чувства, она их нарочно утрировала, чтобы приструнить Мишу и всегда знать, где он есть. Пусть лучше дома сидят, здесь спят и целуются. Потому что снова появилась Лена, которую она видела сидящей в машине друзей Миши. Проблядь эта! Чтобы Миша не пил, Мамониха купила ему подержанную иномарку, но если Миша выпивал, привозил его на машине кто-нибудь из друзей. Ничто не останавливало его в жажде веселий, бессонных приключений и отсутствии дома.

Злате сидеть в Кривом Роге совсем не хотелось, она уже считала Мишу своим и ждала от него предложения. Этого же ждали её родители, уже считавшие дочь пристроенной. Мамониха выслала ей деньги на билет, и Злата снова была в Москве через неделю, чему Миша ничуть не удивился. С мамой же не соскучишься! Зосенька. И поцелуи, поцелуи.