Наталья Пяткина-Тархнишвили - Гаманчо (сборник)

Днём Злата оставалась дома. Убирала, готовила, стирала, гладила, помогала Мамонихе во всем, в этом она была мастерицей. Вечером, когда приходил Миша, они уезжали веселиться. Злата была далека от идеала Мамонихи, но функцию Мишиного якоря она выполняла прекрасно.

Муж против Златы не возражал, вечерами они общались за столом, смеялись, ужинали вместе, говорили о Кривом Роге, что-то вспоминали из той, украинской жизни, но он считал, что это очередная блажь жены и всё снова закончится не так, как надо.

В общем, так всё и продолжалось. Мамониха подслушивала все разговоры Златы по телефону с родителями, подругами. Записывала обрывки разговора, чтобы потом проанализировать. «Ага… Пролечить инфекцию, у меня то же самое… Мишка любит засосы ставить, шею постоянно замазываю… Тьфу, чёрт! Вот мерзавка!» Она уже не потихоньку, а очень даже муштровала Злату. Злата злилась, рассказывала Мише. Миша её успокаивал словами «моя Зосенька», целуя и поглаживая ей гарный украинский зад. С матерью ссориться он не хотел, маму он любил, о том, чтобы снимать отдельную квартиру, даже не думал, его устраивала такая жизнь – мама и Злата дома, он на работе. Все заботятся, волнуются, готовят, все ждут. Он не наигрался, не навеселился, поэтому о семейной жизни не задумывался. Он мечтал о новой машине, о спортивной «лянче» [17]Beta HPE: четыре круглых фары, хищный передок…

Мамониха вышла на работу, её устроили директором большого спортивного клуба, и она непременно захотела устроить и Злату, потому что её бесило, что та сидит дома и разговаривает по межгороду. Приходящие счета она внимательно просматривала, после чего неодобрительно цыкала. Злата вообще её раздражала своей «деревенщиной», своим нежеланием учиться, отсутствием какого-либо потенциала, короткими юбками, обтягивающими кофтами, тем, что Миша тратил на неё много денег, и тем, что Миша теперь любил ещё и «свою Зосю».

У себя на работе Мамониха присматривала ему невесту. Девочку из хорошей семьи, чтобы и институт закончила, и воспитанная была, и родителей уважала. Она мониторила информацию о дочерях знакомых. Теперь она уже считала, что вполне может обойтись и без Златы. Пора её и обратно отправлять. Тем более что и прописки у неё не было. Если не захочет, можно и выдворить из города. Этот вопрос она тоже потихоньку прорабатывала.

Ещё её раздражало, что Миша с Златой заняли самую большую комнату и по выходным до обеда валялись в кровати – понятно, чем там занимались, – и особенно что Злата выходила в халате и демонстративно направлялась в ванную. Такое бесстыдство! У девочки полное отсутствие воспитания!

С Мишей поговорить серьёзно она не хотела, чтобы не спугнуть, чтобы, не дай бог, не ушёл на съёмную квартиру. Ещё она боялась, что Злата забеременеет. Злата, естественно, забеременела, но мысли о ребёнке ни у неё, ни у Миши пока не было, посоветовавшись, они решили сделать аборт. Мамониха об этом знала, она вроде бы и против аборта была, но не сказала им «распишитесь и рожайте».

Злата пошла на курсы вождения. Мамониха тем временем подыскала ей место работы – «пусть работает, чтобы дома не болталась и при мне была» – помощником администратора бассейна в клубе, где сама работала. Теперь и на работе у неё была возможность наблюдать за Златой. Вместе на работу – вместе с работы. Злата её видеть не могла, понимала она скрытую вражду и намерения Мамонихи. Ни копейки с зарплаты Злата родителям отправить не могла, точный размер полученной её был известен Мамонихе, она сигнализировала Мише. А Миша – «всё в семью», всё забирал у Зоси до копеечки. Родители Златы его не волновали. Хотя даже четверть её зарплаты могла бы позволить им безбедно жить целый месяц на Украине.

Где-то месяцев через семь-восемь на несколько дней к ним приехала погостить мама Златы, потратив семейные накопления на билет. Привезла домашних закаток, сала, домашней колбасы, прочих украинских гостинцев. Совершенно без задней мысли, просто посмотреть, как живут дочка, Мишенька. Приняли её хорошо, каждый вечер сидели за столом, угощались. Ни о какой свадьбе разговоров не велось, поговорить с дочерью один на один у неё возможности практически не было. Миша шутил и балагурил, как обычно. Отец накрывал щедрый стол. Мамониха в основном говорила о Кривом Роге, о знакомых, о прошлом.

В общем – уехала, и нечего ей было дома рассказать мужу, отцу Златы. А он тихо возмущался и обижался за дочь. «Увёз, а не женится! И почему родители не подскажут! И ты, мать, была и не спросила, можно же было намекнуть! Или как мать с матерью, поговорить со свахой (то есть с Мамонихой)».

Злате на работе нравилось, она общалась, смеялась над шутками и сплетнями про Мамониху. Потому что и на работе Мамониха всех строила и указывала, где чьё место. Мамониха же взяла моду симулировать сердечный приступ. Особенно когда видела, что Миша и Злата чересчур увлеклись друг другом и Миша забыл о ней, о мамочке. Миша тогда сразу к ней, переживал, по вечерам сидел дома. Муж Мамонихи на это внимания не обращал. Бросал ей тихо: «Дура» и занимался привычными делами.

Вскоре произошёл скандал, Мамониха со Златой разругались не на шутку. Злата застала её за прослушиванием телефона, и Миша в первый раз встал на её сторону. «Она всегда подслушивает! Как только я начинаю разговаривать, она слушает! Я тут с Веркой говорила и сказала: у меня, наверное, то же самое. Она мне про шишку на пальце говорила. Так она (Мамониха) потом два дня допытывалась, “то же самое – это не венерическая ли болезнь?” Когда это кончится, Миша?» – «Мам, ну ты уж совсем! Чего ухо греешь?»

Они четыре дня жили у друзей в соседнем доме, но потом вернулись домой. Всем в доме становилось хорошо, когда Мамониха уезжала к родственникам мужа на дачу на все выходные. Отец Миши тогда брал их с собой «по магазинам», за всё платил. Они покупали одежду, а потом накрывали стол и по-семейному, тихо и весело сидели за столом, заедая водку миногами, маленькими пирожками с мясом, которые Злата жарила на сковородке, иногда говоря о Мамонихе, что-то вспоминая и по-доброму подсмеиваясь над ней. Всё-таки в их семье именно она была объектом шуток и баек. «Наш любимый персонаж», – говорил о Мамонихе отец.

Одно преимущество было у Миши, благодаря чему он добивался всего, чего хотел: он был любимым маменькиным сыночком и тоже, как умел, ею манипулировал. Поэтому, когда он понял, что Мамониха хочет избавиться от Златы, он ей заявил: «И я тогда уйду. Мам, ну что ты к Зосе докопалась? Я её люблю. И мы будем с ней жить вместе, хочешь ты этого или нет. Мы вместе почти с детства! Ты почему Злате ничего не подарила на день рождения? Вон у тебя колец сколько. Давай одно на подарок». И пока Мамониха не выделяла кольцо, не отставал от неё. Мамониха же, скрепя сердце, смотрела на колечко с бриллиантиком на Златиной руке. Её колечко! Хорошо ещё, что успела подсунуть самое маленькое, а если бы Мишка схватил с бриллиантами побольше!