Сергей Якимов - САГА О ТОРАНЕ

– Тхар вчера вечером вышел проверить, все ли в порядке с лодками. Он долго не возвращался… Мы нашли его лежащим на берегу. Он… он был убдто мертв! – Она не удержалась и, прижав руки к лицу, беззвучно заплакала.

Положив ей руку на плечо, Амана тихо спросила:

– Он ведь жив, правда?

– Да… Только у него что-то с глазом. Он говорит, что песок попал ему, но разве может от этого глаз так распухнуть?

– Все может быть, пойдем посмотрим.

– Мне идти с тобой? – спросила ее дочь.

– Не надо, лучше собери ягод.

…Арбахам лишь молча кивнул вошедшим женщинам и указал на комнату, где находился Тхар. Амана вошла туда и первым делом распахнула маленькое окно, чтобы солнечный свет рассеял царивший в комнате полумрак.

Тхар лежал на кровати и его правый глаз скрывала повязка.

Амана присела рядом, улыбнулась ему, отметив при этом бледность лица юноши. Ничего не говоря, она осторожно сняла повязку.

Тхар зажмурил правый глаз, а потом открыл его, часто моргая. Вошедшая Арна воскликнула от неожиданности. Амана провела рукой по брови Тхара и спросила:

– Опухоль была сильной?

– Очень. Глаза видно не было… Но где же она?

– Что все это значит? – недовольно промычал появившийся за ее спиной Арбахам.

Амана по-прежнему улыбалась, но в глазах ее появилась еле уловимая тревога. Она не знала, что это значит, и это ей не нравилось.

В этот момент послышались шаги и в комнату вбежал старший сын Арбахама. Он не обратил внимания на чудесное исцеление брата, был он чем-то возбужден, глаза его блестели, а на щеках пылал румянец.

– Черный Повелитель повержен! Торан убил его и вернул Колдовской Алмаз! – и он беззаботно рассмеялся.

Все поддержали его, даже лицо Арбахама озарила улыбка. Но от зоркого взгляда Аманы не ушло то, что улыбка на лице Тхара вышла натянутой, будто улыбался он лишь потому, что улыбались все. Или все дело в его характере, подумала Амана. Тревога закралась ей в душу, как страх закрадывается к человеку, вошедшему в темный ночной лес.

– Думаю, я здесь уже не нужна, – сказала она, вставая, – с глазом у него все в порядке.

И, попрощавшись, торопливо вышла из дома.

Вернувшись домой, она не застала свою дочь, та уже, наверное, ушла в лес. Амана сразу же подошла к розам, растущим прямо в доме. Розы эти росли на земле, поливаемой только живой водой. Вчера, когда Черный Повелитель был в шаге от того, чтобы завладеть миром, лепестки роз свернулись и померкли, а сами цветы опустились к земле, словно под тяжестью какого-то непомерного груза. Сегодня же розы стояли прямо, лепестки их были свежи и источали приятный нежный аромат.

Амана срезала одну розу и окунула ее в живую воду. В этот момент дверь открылась и на пороге появилась Гресса, ее дочь.

Корзина для ягод была пуста, а на лице читалась тревога.

– Что-то случилось? – спросила Амана.

– Пойдем, я нашла что-то странное!

Они вышли из дома и углубились в светлый молодой лес.

Отошли довольно далеко от дома, прежде чем Амана заметила, что все еще держит в руках розу с капельками воды на лепестках, но назад решила не возвращаться.

Остановившись посреди небольшой поляны с высокой сочной травой, Гресса присела и указала на ее стебли. В одном месте были они обожжены, будто кто-то пронес рядом с ними горящий факел. Амана не нашла в этом ничего странного, пока случайно не взглянула на розу. Несколько лепестков ее свернулись, почувствовав зло. Амана отошла от места с обожженной травой и лепестки снова распрямились.

– Это еще не все, – сказала Гресса.

Метрах в тридцати от поляны была сильно обожжена кора на стволе одного из деревьев. От этого ожога уже начала расползаться по дереву черная паутина гнили. Колдунья и ее дочь пошли дальше и нашли еще несколько таких ожогов, возле которых лепестки розы начинали сворачиваться, будто в страхе перед чем-то злым и неведомым.

– Что это может быть? – спросила Гресса.

– Следы черных сил.

– Но ведь Черный Повелитель повержен!..

– Он повержен, а сила притаилась, чтобы появиться вновь.

– И Повелитель может воскреснуть вновь?!

– Если уже не воскрес!

…Вскоре колдунья и ее дочь вышли из леса и оказались на берегу залива. Слева, ближе всего к ним был дом Арбахама, а прямо – его привязанные лодки. Амана уверенно направилась к ним, внимательно следя за розой. У самой воды лепестки потемнели.

На желтом прибрежном песке увидела Амана темное, почти коричневое пятно, а в центре его – превратившийся в несколько мутных капель стекла песок.

– Вы что-нибудь ищете? – услышали они вдруг за своей спиной голос и, вздрогнув от неожиданности, обернулись.

Возле них стоял Тхар, глаза его не выражали особоого интереса. Сердце Аманы почему-то учащенно забилось в груди, но она постаралась не выдать своего волнения.

– Мы ищем тебя, – сказала она, вглядываясь в лицо юноши, но не находя там ответа на свои вопросы. – Ты уже хорошо себя чувствуешь?

Тхар лишь кивнул в ответ головой.

– Возьми эту розу, – Амана протянула ему цветок, – поставь ее у себя в комнате, она оградит тебя от черных сил.

– Черных сил? – равнодушно переспросил Тхар, без интереса глядя на розу.

– Возьми ее.

Амана протянула ему цветок. Еле заметно, словно от сильного волнения, подрагивала ее рука.

Тхар взял в руку цветок, и Амана облегченно вздохнула: с лепестками розы ничего не произошло.

Попрощавшись, колдунья и ее дочь отправились домой.

– Ты ведь специально дала ему розу? – спросила Гресса. – Ты хотела его проверить?

– Да, роза бы завяла в руках у черного человека.

А на берегу залива, глядя им вслед и держа в руках розу, неподвижно стоял Тхар. Как только они скрылись из виду, опустил он глаза и посмотрел на цветок. Тут же потемнели его лепестки, зеленый стебель пожелтел и надломился, увядшая роза упала на песок и полностью почернела, не оставив и следа от былой красоты. Тхар смотрел на нее и улыбался краешком рта. В глазах его появился огонек, пока еще слабый, но разгорающийся с каждой минутой. Он наступил на увядшую розу и затоптал ее в песок.

…Тхар шел по прибрежному лесу, прислушиваясь к настороженному шепоту ветра в листве. Он шел и улыбался, но не человеческой, а странной и пугающей улыбкой. Иногда он дотрагивался до цветов, и она увядали от его прикосновения, листья сворачивались под его рукой, как от огня. Но он мог делать и так, чтобы ничего этого не происходило. Птицы замолкали при его приближении и поскорее улетали прочь. Тхар шел и наслаждался всем этим.

Он увидел гнездо, спрятанное под кустом, и наклонился над ним. Улыбнулся и пошел дальше, твердо зная, что из этих яиц никогда не появятся на свет птенцы.

Наконец, вышел он на песчаную косу, тянущуюся вдоль берега, прошел ее всю и остановился у самой кромки воды. Волны притихли и как-то со страхом стали накатываться на берег, боясь коснуться ног Тхара. Тот стоял, глядя вдаль, – туда, где небо сливалось с морем, – прислушиваясь к чему-то и будто стараясь услышать чей-то зов.