Станислав Савицкий - Самоучитель прогулок (сборник)

География – наука о воображаемых мирах, география суть поэзотуризм. Перемещенные лица ищут пересеченную местность, чтобы идти по собственным следам. В поездку всегда берешь самого себя и проживаешь свою жизнь иначе и наугад. Путешествуя, путешественник путешествует минимум дважды, если не встретит трех троих.

В привокзальный буфет вваливается пожилой дядька в рабочем оранжево-серебристом костюме.

– Пьяным можно сюда? – спрашивает дремлющего за столом мужичонку.

Тот не понял, что вопрос к нему.

– Пьяным можно?

– Можно.

Дядька пристраивается к его столику:

– Есть ли у вас настроение для беседы?

Пауза.

– Ну что, грибочки пошли? – икает.

– Настроения нет.

Пауза.

Икает.

– Свои мысли хорошие, чужих и не надо. Да ведь?

Продолжительная пауза.

– А я вчера смотрел, как наши разорвали сине-белых.

Начинает дремать, положив ладони на край стойки.

Из туалета доносится звонкий тенор. У писсуара матрос, сыт и поет:

Служить России суждено тебе и мне.

Служить Россиииии!

Служить Россиииии,

Где солнце новое встает на небе сиииинем,

На небе сиииинем,

На небе сиииинем.

На ленточках бескозырки золотом отпечатано «Удалой».

Нам пришло письмо. В нем было фото, разорванное на клочки. Собрать снимок заняло несколько часов. Пришлось по-всякому повертеть обрывки. Наконец, сообща сообразили. Сначала составилась часть туловища в шубе, потом лапа – и вышел портрет трех симпатичных зверей с мордатыми хабитусами. Никто из нас с ними знаком не был.

Дорогой читатель, в этой книге ты найдешь только то, что может быть полезно тебе. Она написана для того, чтобы ты мог отвлечься от повседневных забот и отправиться на прогулку, о которой давно мечтал. Ты выберешь сам, в какие края направить свои стопы. Но знай: чего бы ты ни пожелал – предаться сладостной меланхолии, развлечься от души, перенестись в воображении в иные миры или просто петь и смеяться, как дети, – эта книга будет тебе верным спутником.

Как-то я, по обыкновению опаздывая, поймал такси. Едва я сел в машину, водитель включил радио, чтобы сделать мне приятное или чтобы растворить меня в эфире и забыть о моем существовании. Передавали новости. Тогда все обсуждали перезахоронение останков царской семьи в соборе Иова На Гноище и молчание президента, который должен бы был присутствовать на церемонии, но почему-то президентская администрация не торопилась официально об этом сообщить.

Диктор торжественно произнес:

– Президент России Борис Николаевич Ельцин…

– М…к! – ответил таксист.

– …согласился принять участие в церемонии перезахоронения останков семьи Романовых…

– Опять всех нае…! – таксист выжал из руля зычный гудок.

Другого большого начальника любили за то, что он был в доску свой. С детства я знал историю о том, как, придя в рыбный магазин, где не было ни пакетов, ни фасовочной бумаги, он заставил взвесить кильку прямо в свою кепку. Впрочем, любили его в нашем городе, а в Астрахани, например, его помнили как чекиста, вырезавшего за короткую командировку местные купеческие семьи.

Почитали же в наших краях только одного хозяина. Он славился мощным ударом правой. Вратари паниковали, когда он бил штрафной. И вот однажды один знакомый из цирка приходит к нему с обезьянкой и предлагает пари. Он пробьет три пенальти, обезьянка будет в воротах. И если он забьет хоть один, цирк будет его вечным должником. Ну а если не забьет – купит для цирка единорога.

На том и порешили.

На стадионе Мощная Правая легонько бьет в сторону ворот. Обезьянка без труда берет мяч. Мощная Правая бьет аккуратно в верхний угол. Обезьянка в прыжке ловит мяч. Тогда Мощная Правая разбегается и гасит своим фирменным под перекладину.

Она его тоже поймала, влетев вместе с ним в ворота. И умерла от разрыва сердца.

С детства помню старого импозантного единорога, грузно выходившего на арену, норовившего боднуть зрителей в первом ряду. Потом появлялась очаровательная девушка, садилась на парапет и, сменяя гнев на кротость, зверь засыпал у нее на груди.

Помню также бабушкины рассказы о похоронах знаменитого художника, который жил в доме на большой площади. Дом этот был построен давным-давно, он точь-в-точь повторяет палаццо одного португальского вельможи в Рио-де-Жанейро. Его построили, когда в моде было все бразильское. Ученые из Ботанического сада отправлялись тогда в длительное плавание в те края, чтобы привезти оттуда экзотические растения. В наших северных широтах как следует разрастись они могли только в больших оранжереях. В комнатных условиях они мутировали в декоративные фикусы, традесканции и алоэ, которые мозолят глаз посетителям поликлиник. Иногда их можно встретить в школьных рекреациях, они пользуются особенной симпатией учеников младших классов.

Бразильское палаццо со временем отдали под институт. В нем работали и жили художники и искусствоведы. Соседние дома тоже передали из частного владения на общественные нужды. В местном акрополе – подражании афинскому – устроили ведомственную столовую. В соборе – помеси лондонского Сен-Пола с парижским Пантеоном – стал клуб работников гигиены плюс центральная городская прачечная.

Бабушка тогда уже обжилась на новом месте. Она приехала сюда с родителями из Болгарии после того, как здесь разрешили жить выходцам с Балкан. До этого сербы, албанцы, македонцы, болгары могли селиться только в деревнях и небольших городах. Сначала бабушке здесь все было в новинку: и хмурая погода, и сдержанность местных жителей, и плоский ландшафт, и широкая река, которая спасала от регулярной геометрии улиц, едва ты выходил к водному простору. За линией горизонта закругляется карта. Этот город был хорош тем, что, никого не любя и никому не набиваясь в друзья, он был открыт всем, кто не искал случайной милости и предпочитал яркому свету софитов – полумрак сцены, когда спектакль закончился, зрители разошлись и можно остаться наедине с самим собой, никому ничего не доказывая.