Инна Тронина - Дефолт

Про него ходили легенды – одна занимательнее другой. Знающие Мирчу уверяли, что он патологически падок на женскую красоту, устраивает оргии в банях и ездит в круизы по тёплым морям на собственной яхте, да ещё приходится роднёй кому-то из партийного начальства республики. Вина за его столом лились рекой, икру ели ложками. Сашу потчевали клубникой со сливками, ананасами и особенным, розово-прозрачным виноградом. Но на сыне гения природа, как водится, отдохнула. Прыщавый и неряшливый Филат только и делал, что позорил отца перед всем честным народом. Дошёл даже на того, что отрубил себе фалангу пальца, надел на него золотой напёрсток и цепочкой прикрепил его к запястью.

Мирча откровенно желал получить свободный доступ к Лесе, и поэтому буквально с плёткой в руках заставил отпрыска сделать красотке предложение. Директор таксопарка Шульга согласился, уговорил дочку, и счастливые отцы отгрохали запредельно пышную свадьбу – сразу же после Лесиного выпускного вечера. Но воспользоваться шансом Мирча не успел – через месяц молодые развелись. Филат оказался гомосексуалистом и согласился на брак только для того, чтобы напакостить бросившему его партнёру.

Саша уже в третий раз взяла с подноса у стюардессы стаканчик с минеральной водой, но болезненная жажда не проходила. Внизу, освещённая прощальными лучами солнца, под кисеёй перистых облаков, летела земля, а в лиловой вышине над самолётом радостно перемигивались звёзды. Саша старалась не думать о том, что её ожидает дома, и, чтобы отвлечься, вспоминала Филата, своего первого мужа.

Развод его совершенно не опечалил. Ведь хитрость удалась, и любовник вернулся весь в слезах. Суровый папаша, правда, повторно загнал наследника под венец, но в первую же ночь Филат едва не придушил новобрачную за нежелание заняться оральным и анальным сексом. Следы Грицая-младшего затерялись в Арабских Эмиратах, где он был арестован за попытку склонить к сожительству местного юношу. Мирча ничем не смог помочь сыну, сильно расстроился и получил обширный инфаркт, после чего прожил совсем недолго.

Во время посадки Саша размышляла, стоит ли выходить на лётное поле в домашних тапочках, и решила, что так будет лучше всего. Лишь бы не соскочили, не потерялись в давке, иначе придётся топать босиком. Осторожно семеня и ойкая. Саша поискала подходящую машину, но не нашла, и села в пассажирскую «Газель», на последнее свободное место. Эти рейсы считались самыми безопасными – на них ещё не случалось ни одного грабежа.

Когда ехали в Москву, из-за леса выплыла огромная полная луна ржавого цвета – такого чуда Саша ещё никогда не видела. Душа устала бояться и надеяться, в ней жило одно лишь безграничное удивление. Только что бежала по Невскому, ставила свечки в соборе на Литейном, и вот, пожалуйста, едет домой. Что самое смешное – в шлёпанцах!..

У метро Саша всё же поймала частника и очень быстро оказалась на Осенней улице, около точечного дома; там она и попросила остановить «восьмёрку». Вылезла у ворот платной автостоянки, где часто оставляла свою машину, кивнула знакомому охраннику, оберегающему дальние подступы к соседнему, министерскому дому тигровой окраски – с белыми и коричневыми полосами. Милиции в этом районе много, так что не страшно девчонок отпускать покататься на роликах даже вечером. Алла с Настей и сейчас выделывали пируэты на детской горке, заодно прогуливая своих собак.

Они и ещё три девушки занимались роллер-спортом с таким увлечением, что не заметили ни «восьмёрки», ни Саши. Та, сгорая от нетерпения, бочком пробралась в калитку и побежала по песку к подъезду. Ей не хотелось появляться перед девчонками в таком смешном виде, а дома полно и обуви на любой вкус.

Саша не представляла, чтобы узнавшая о несчастье с отцом Аллочка смогла бы спокойно кататься на роликах и хохотать. Значит, всё в порядке. Или Артёма ещё нет дома, или он там, но с улицы не видны окна всех трёх комнат – есть ли в них свет. Надо будет спросить консьержку и охранника – кто-то из них должен был заметить Артёма, когда тот возвращался со службы.

Саша открыла кодовый замок, вошла в холл, зажмурилась от яркого света и облегчённо вздохнула. Консьержка Нина Васильевна, разматывая клубок, радостно заулыбалась – значит, и она ничего плохого не знала. Охранник Алик вскочил с диванчика и поклонился.

– Здравствуйте, Александра Александровна! С приездом вас! – Нина Васильевна засверкала золотыми зубами. – Благополучно добрались?

– Да, всё в порядке. – Саша старалась заслонить саквояжем тапки.

Чугунные решётки на окнах, белоснежный тюль, ковры, картины – как всё мило, знакомо, спокойно. Ей бы такую работёнку – сидеть на мягком диванчике, вязать или смотреть «видак»!..

– А вы Артёма Михайловича случайно не видели сегодня? Я из Питера не могла до него дозвониться.

– Как же! Мы с Аликом оба его видели! – Нина Васильевна зачастила, как пулемёт, стараясь угодить уважаемой жиличке. – Утречком, часиков в девять, он уехал на службу. Машину со стоянки вывел свою и поехал. Задумчивый какой-то был, неприветливый, только кивнул мне и прошёл. Галстук небрежно повязал и вроде даже не побрился.

– Ну-ну, дальше! – Саша прижала руку к сердцу, немного потёрла.

– Потом вернулся – это около часа дня было. На нас опять даже и не взглянул. Себя в порядок так и не привёл, даже ещё неряшливее выглядел. Бормотал что-то себе под нос. Сам лифт вызывал…

– Я звонила около часа в первый раз. Значит, он трубку не брал. – Саша хотела сразу же бежать к лифту, но ноги её не слушались.

– Может, и не брал. Он, извините уж, словно спятил. – Консьержка любовно одёрнула свой изумрудно-зелёный форменный халатик.

– Сейчас он тоже дома, – пожёвывая резинку, вмешался Алик. – Где-то в половине шестого вечера он снова куда-то отъезжал. Пока его не было, вернулась ваша дочка. Вернее, они с Настей Молчановой вместе были. Очень быстро спустились выгуливать собак. В восемь Артём Михайлович пришёл. Был одет как-то странно – чуть ли не в пижаму. И поднялся на лифте… А Алла гуляет до сих пор.

– Да, я видела. Сейчас к себе пойду.

Саша ничего не понимала, но в то же время старалась объяснить всё сложной обстановкой как в фирме, так и на валютной бирже. Контракты срываются, из-за этого все нервные, и Артём в дом числе – как директор…

– Я вас провожу до квартиры! – вызвался одуревший от скуки Алик.

– Будьте любезны. – Саша отдала ему саквояж.

В кабине лифта она поскребла подошвы о шершавый коврик. Не верилось, что всё уже позади, и родной порог близок. Бесшумный лифт мягко остановился на десятом этаже. Саша спокойно, как всегда, направилась к двери общего с Молчановыми коридора, достала ключи. Замок щёлкнул, и они с Аликом прошли дальше. У двери Молчановых не задержались – навестить соседей и узнать, как там дела, Саша решила попозже.