Наталья Горская - Корова (сборник)

– Ну и что? – надоело это Людмиле. – Уж и влюбиться нельзя, эка невидаль!

– Я бы так не смогла, – не слушала её ведущая, разговаривая словно бы с клубами сигаретного дыма, в то время как Альберт Карабасович ходил взад-вперёд по студии и что-то бормотал себе под нос. – Если любовь и придаёт ума дуракам, зато она делает очень глупыми умных людей. Это ж надо дожить до таких лет и не разочароваться в любви! Даже завидно как-то, что есть ещё влюблённые бабы… Ха, и это Я завидую вот этой медсестре-гладильщице! У неё даже маникюра нет, а я ей завидую… Тут оглядишься окрест себя и мигом потеряешь всякую способность не то, чтобы влюбляться, а и дышать. А эта, поди ж ты, смогла…

– Но он так переживает, что Вы ему роли не дадите…

– Это у него амплуа такое – переживать. А если мы ему роли не дадим, он сам её придумает и сыграет. Гениально сыграет.

– Знаете, я что-то совсем запуталась… Я не поеду никуда, должно быть. Может, вы и привыкли так перемещаться из реальности в шоу и обратно, а мне как-то не по себе. Получается, что я общаюсь с людьми, которые вроде бы как есть, но в то же время их не существует. И не по компьютеру общаюсь с вымышленным миром, как виртуально-зависимые игроманы, не по своей воле, а вопреки. Я не умею так к людям относиться, а переучиваться мне уже поздно. До свидания.

И она пошла к выходу, а великий шоумастер словно бы и не слышал её, а всё продолжал бормотать:

– Мда-а, рано закончили шоу, рано! Ведь говорил же я этим камнетёсам-барбосам, говорил! А ведь мог такой бастер-фигастер получиться!.. Ну почему реальные бабки всегда находятся в руках таких идиотов?!

Людмила вышла на улицу и увидела прекрасную осень, настолько прекрасную, что и объяснять бессмысленно. Когда она вернулась на работу в больницу, туда же пришла и мать Руслана, чтобы навестить мужа, шумного и всем уже надоевшего Витька.

– О, вот и моя овца драная пожаловала! – представил жену Витёк и для проформы, чтобы жена не дай бог не забыла, кто в доме главный, строго осведомился: – Ты пошто, курва, так долго не приходила? Я из-за тебя, паскуда, уже целый месяц казёнными помоями питаюсь!

– Да что вы, что вы! – начала оправдываться санитарка Ирина. – У нас очень хорошая кухня…

– А ну, Ирка-сука, пшла отседа! – и Витёк ударил Ирину по заду. – Не вишь, моя половина пожаловала, а ты мне никто и звать тебя никак…

Людмила в это время как раз ставила укол его соседу по палате.

– Тише, Витюша, – стала выставлять перед ним провизию жена.

– Ма-алчать! – рявкнул Витёк и грохнул банку с салатом об пол.

– Ну как тебе не стыдно? Боже мой, Боже мой… Мне бы тряпку, чтобы это убрать, – виновато посмотрела она на Людмилу.

– Ничего страшного, – успокоила та. – Мы уже привыкли.

– К чему это вы привыкли?! – взвился глупый Витёк. – Да я вам тут ещё такое устрою! Ты, Люська-падла, у меня попляшешь!..

– Вы простите его, – извинялась за Витька жена. – Мозги пропил давно, вот и мелет, куда язык взмахнёт. Ругается со всеми без перерыва на обед! И уж внуки есть, а страшно такому деду показать.

– У вас есть внуки? – спросила Людмила с видом холодной вежливости, а сама так уши и навострила. – Мы думали, что у Виктора Кирилловича вообще никого нет. Никто не приходит и не интересуется.

– Мне сын запретил, – шёпотом сказала жена Витька. – Сказал, если пойду его навещать, внуков больше не увижу.

– А сколько их у Вас?

– Двое, – посветлела лицом женщина. – Внучка от первого брака уже в школу ходит. А вторая невестка пять лет тому назад внука родила.

– Внучеки мои, заичики, – противно загундосил Витёк и опять перешёл на крик. – Этот подонок мне, деду, их даже не показал! Отца ни в грош ни ставит!.. Всё ты, курррва, твоё воспитание!

– Воспитывал бы сына сам – кто не давал? – спокойно ответила жена, и было видно, что она давно не воспринимает его всерьёз. – Не ори, а ешь, пока тёплое. Будешь орать, я Руслану пожалуюсь.

Эти слова подействовали на Витька отрезвляюще. Он сразу перестал кривляться, встал с кровати, где лежал перед женой в раскорячку, сел поближе к тумбочке и тихо сказал:

– Не надо.

– Ух ты! – удивилась Люда. – Как Вы его напугали. А кто такой Руслан?

– Наш сын.

– Змей, какого три раза убить не жалко, – шёпотом сказал Витёк и начал хлебать суп прямо через край кастрюли. – Это он мне почки отбил и на улицу выгнал.

– Да Вы что! – не поверила своим ушам Людмила.

– Я очень прошу, – обратилась к ней жена Витька, – если сын сюда придёт, вы его к отцу не пускайте, а главное, ничего не говорите, что я мужа навещала.

– Почему?

– Да, такие сложные у них отношения… Он у нас мальчик хороший, умный, но очень уж раздражительный… Нет, на отца поведением совсем не похож. Он культурный, хотя и без образования. Хотел учиться, но теперь это дорого, а наш глава семьи, сами видите, какой «добытчик».

– Вам, шлюхам, только деньги подавай! – снова рявкнул Витёк и обиженно отвернулся к стенке, а Людмила продолжила разговор с матерью Руслана:

– А где ваш сын сейчас?

– Да где-то… Раньше электриком работал в каком-то садоводстве, а сейчас даже и не знаю, чем занимается. С женой давно не живёт. Может, какая другая у него завелась – сейчас ведь это быстро делается… Тут на днях мне звонил, сказал, что скоро станет богат, как шейх аравийский. Такой он у нас фантазёр! Это у него с детства. Когда лет пять было, отец пьяный придёт, нагадит всюду, переругается со всеми, меня поколотит, потом упадёт на полу и заснёт. Я переживаю, а Руслан уже тогда умел себя в руках держать. Он мне и говорит: «Мама, давай думать, что мы живём во дворце и ничего вот этого (это он так отца называл) нет, а есть только прекрасный и счастливый мир. Давай мы его сами выдумаем». А что тут выдумаешь, когда такое безобразие вокруг творится, и все считают это нормальной жизнью? Но он так глубоко уходил в эти грёзы, что я за него иногда пугалась. А он злился всегда, когда его отвлекали от фантазий. Сейчас вся молодёжь такая: верят, что откуда-то всё само собой появится, надо это только себе вообразить, а что-то делать необязательно. А ведь уже тридцать лет ему, пора бы как-то определиться.

– Да, – сказал, протирая очки о полу халата Иннокентий Миронович, вошедший в палату, чтобы осмотреть Витькины срастающиеся рёбра. – Маленькие детки – маленькие бедки… Ну, Виктор, тебя сегодня и не узнать: тише воды, ниже травы.

– Не выписывайте меня, доктор, а? – жалобно попросил Витёк.

– Пока ещё рановато тебя выписывать. Вот через недельку…

– Нет, доктор, вообще никогда. Давайте, я себе сам чего-нибудь сломаю.

– Я те сломаю! Лежи и выздоравливай, а то прямо сейчас домой отправлю.

После этого разговора у Людмилы окончательно закрепилось чувство, что в лице одного Руслана она познакомилась сразу с несколькими совершенно разными людьми. Её даже обрадовало, что он не шейх и не богач, а простой электрик – в нашей недоэлектрифицированной стране профессия очень даже нужная. Но потом она задумалась: чего я радуюсь? Кто я ему, кто он мне? Он-то как раз страдает из-за этого, что является обычным живым человеком, что его любят обычные женщины.