Иван Зорин - Зачем жить, если завтра умирать (сборник)

Устин наблюдает.

– Тебе здесь лучше?

Акцент на «здесь». Она смотрит вопрошающе. Как собака, ждущая команды хозяина. Но это обман, Устин давно не хозяин, если когда-то им и был. А зачем вопросительный знак в конце утверждения?

– Да, здесь мне лучше.

Вот и всё, согласие, которого она добивалась, чтобы снять вину, если такая и была, теперь нужно закрепить успех:

– Вот видишь.

Она вздыхает.

Да, ей горько, но что поделать, ведь она говорила и раньше, только ты не слушал, тогда, возможно, всё бы повернулось по-другому, а теперь, какой выбор, надо подчиняться обстоятельствам, смириться, однако не терять надежды и т. д и т. п.

Перевод Устину не нужен.

Тик-так. Отмотаем ленту назад. Полыхаев Устин Макарович. Сколько ему? Сколько букв в его имени, фамилии и отчестве. Так что по отчеству его ещё не зовут.

– Давай поженимся, – невинно предлагает Мелания. – Мы знакомы уже вечность.

– И три дня, – поправляет Устин. – Мы позавчера катались на велосипедах. – Он обнимает Меланию. – Завтра представлю тебя матери.

Смотрины начались улыбками. «Проходите, милочка, переобуваться не обязательно». Устина сама любезность, правда, чуть язвительна, но не настолько, чтобы это нельзя было принять за дружескую фамильярность. Её тон обезоруживает. Держится чуть свысока? Тут уж ничего не поделаешь, возраст, её преимущество, о котором она не даёт забыть. При этом она молодится, накладные букли, подчёркнуто скромный маникюр, колье в вырезе твидового платья. «А вы чем занимаетесь? – подливает она Мелании чая. – Сколько сахара?» «Два». Первый вопрос Мелания пропускает. «Мелания – студентка, – отвечает за неё Устин. – Будущий филолог». «Ах, вот оно как!» Лицо Устины принимает удивлённое выражение. «Что значит „вот оно как?“ – закипает Устин. – По-моему, это замечательно». «О, безусловно, – снисходительно улыбается Устина. – Особенно, пока учишься». Мелания ёжится. В беседу матери с сыном её не приглашают, будто её и нет. «Но ты же сама гуманитарий, – еле сдерживается Устин. – Как ты можешь такое?» «Так именно поэтому». Устина торжествует, она переводит взгляд на гостью, и Мелания чувствует себя инфузорией под микроскопом. «Пейте, милочка, Устин прав, быть филологом здорово». Приём скомкан, однако, придраться не к чему, всегда можно будет развести руками. «И на каком же вы, милочка, курсе?» Устина само миролюбие, конфликт ей не нужен. «Спасибо за чай, голубушка, – Мелания отодвигает чашку. – Я, пожалуй, пойду». Она поднимается одновременно с Устином. «А она дурно воспитана! – кричит им в спину Устина, не ожидавшая такой развязки. – Тоже нашёл кого в дом при вести!».

Опять обращение только к сыну.

Устина предъявляет ультиматум, и в выборе не сомневается.

Я или она?

Похоже, всё было именно так.

После ухода жены больничная палата кажется особенно пустой. Устин валяется поперёк кровати, свесив ноги, мысленно возвращается к состоявшемуся разговору. Сходить в церковь? Исповедоваться? Сказать: мне плохо, сам не знаю от чего? Или: я жду от вас помощи, не понимая в чём? Из всех библейских персонажей мне симпатичен только Иов. Иов с его воплями, обидами и вопросами на пепелище. Иов бунтарь, ребёнок, приличный человек. Один в пустыне. Среди городской суматохи, яркой рекламы и Ахерона машин, затопившего улицы, он неуместен, как Христос в золочёном храме. Иов в банке? В ток-шоу? Иов, выступающий по телевидению? В нашем мире он смешон. В своём трагичен. Это больше говорит о нас? Или о нём? Короче, Иов Многострадальный. Нет, в церковь не пойду, обойдусь без посредника, в конце концов, Бог всех примет. Или никого.

Сосед у Устина жизнерадостный, в коридоре то и дело раздаётся его громкий смех.

Один человек почувствовал недомогание и обратился в клинику, где ему предложили сдать анализы. Когда он пришёл за результатом, то врач явно подбирал слова, анализы оказались плохими. Даже очень плохими. Человеку предложили их пересдать через неделю. Ему предъявили чёрную метку, и оставалось надеяться на чудо. Чтобы он ни делал, чем бы ни занимался, он неотступно думал о смерти. Придумать здесь ничего невозможно, но всё равно бился над этим, точно муха о стекло. И только всё больше мрачнел. Так прошла неделя. От его прежней уверенности не осталось и следа, когда он пришёл в клинику, то был уже другим человеком. Врач, напротив, встретил его сияя. «Сто лет будете жить, – чуть конфузливо пробормотал он, отменяя приговор. – Вышла ошибка, в тот же день вместе с вами поступил ваш однофамилец, анализы перепутали». Человек ничего не ответил. Покинув клинику, он думал о том, другом, которому вместо него выдали индульгенцию на спокойную жизнь…

Сосед Устина очень напоминал ему того другого.

А может, так и надо?

Один рабочий на плановой диспансеризации заставил врачей вздрогнуть, ряд мелких симптомов указывала на смертельный диагноз. От него его скрыли, но сразу же отправили в больницу для уточнения. Рабочий чертыхался, говорил, что у него нет страховки и ему не заплатят за вынужденные прогулы, уже другие врачи, в больнице, сочувственно глядели на бесшабашного парня, которому по их расчётам жить оставалось с месяц. «Ничего, потерпите, возьмём пункцию, отправим в лабораторию, уже скоро, – утешали его, но он только рукой отмахивался: – Я же ни на что вам не жаловался…» В больнице он заигрывал с молодыми сёстрами, умудрился раздобыть вина и подраться с соседом по палате. Он ни разу не задумался, почему он сюда попал, что может умереть, он вообще никогда не задумывался о том, что смертен. Когда диагноз не подтвердился, на него смотрели как на дважды родившегося, провожая, долго жали руку, а он всё повторял: «Только время зря отняли, я же говорил, а ещё учёные люди…»

Может, так и надо?

Зачем Иов? Зачем его проклятые вопросы? Разве современному человеку что-то неясно? Любой Иов сегодня ответит себе на все библейские вопросы. Если он разорился, то это естественно потому, что на автомобильном рынке случился кризис, и делать ему со своими шинами нечего. Если от него ушла жена, то опять же всё понятно: жена встала на ноги, хорошо устроилась и вместо старого, плешивого и бедного нашла молодого, красивого и богатого. Если его бросили дети, то и в этом ничего загадочного: кому нужны старые родители, которые к тому же не могут оплатить учёбу. Иов ответит на все свои вопросы, пристрастившись к телевидению, наловчится отвечать и на чужие, пока ему настолько не надоест это занятие, что он вообще перестанет задавать вопросы. Тогда Иов исчезнет, вернувшись к действительности, превратившись в современного человека.

Устин выдёргивает руки из-за головы, рывком поднимается на кровати: пора ужинать.

Кухарка из огромного чана накладывает на тарелки пресную кашу, которую сопровождает жареная треска, чай, сахар отдельно, и всё это после длинной очереди из больничных халатов.